— Разве после того, как вы осознали, что никогда не соединитесь с предметом своей страсти, вы не ощутили, что жизнь проходит зря? — Продолжала принцесса.

— Ощутил. Вы будете смеяться, но одной из первых моих мыслей была: «Почему я не встретил её в двадцать пять?» Но потом я осознал, что тогда она ещё не родилась. Второй мыслью было — для чего я жил все эти годы? Может, они были лишь подготовкой к встрече… — Ланс вздохнул.

— А третьей?

— А третьей была мысль о том, что юной и очаровательной девушке не стоит связывать свою жизнь с таким стариком, как я.

— И что вы сделали? — Ирелла подобрала юбки и присела на край парапета, окружающего садок с миногами. Менестрель отметил про себя, что ему принцесса сесть не предложила.

— Уехал, ваше высочество. В Кевинал.

Ирелла задумчиво покачала ступнёй, одетой в расшитую бронзовой нитью туфельку.

— Похоже, вы не любили по-настоящему…

— На основании чего вы делаете подобные выводы? — нахмурился альт Грегор.

— Во-первых, вы так легко расстались с праной своего сердца. И довольно легко с этим живёте. Если бы вы любили по-настоящему, то стремились бы к ней…

— Я стремился!

— Не перебивайте! Я, всё-таки, дочь короля!

— Простите, ваше высочество, — поклонился Ланс, скрывая искривившиеся от ярости губы.

— Во-вторых, когда любовь сильна и завладевает вами полностью, то разлука с предметом страсти порождает желание умереть. Это общеизвестно. Вам когда-либо хотелось умереть от несчастной любви?

— Вынужден вас разочаровать, ваше высочество, нет, — покачал головою менестрель.

— Вот видите! Значит, вы не любили по-настоящему.

— Смею вас заверить, — Ланс дёрнул себя за ус. — Любовь моя искренняя и столь сильна, что вряд ли кто-то мог бы сравниться со мной. Но умирать я не хочу. Конечно, ели Вседержитель заберёт мою жизнь, то я не смогу ничего поделать, но, по крайней мере, сам я гибели искать не намерен.

— Значит, о всепоглощающем чувстве речи не идёт?

— А всепоглощающее чувство это что? Утратил сон и покой, потерял тягу к еде и напиткам? Увы, ваше высочество, всё это разговоры для юнцов. А мне давно перевалило за сорок. Было время, когда я беспробудно пил, полагая, что вино затуманит разум и поможет расправиться с воспоминаниями. Не помогло. Вино лишь осложняет жизнь. Поэтому я решил ничего не менять. Ну, за исключением того, что теперь путь в Аркайл мне, похоже, заказан. Но есть же Кевинал, Трагера, Унсала… Браккарские острова, в конце концов.

— А зачем вы живёте? Для себя? — Прищурилась Ирелла. — Для своего удовольствия?

—Я живу, чтобы жить. Я вот всё думал, зачем Вседержитель направил моего коня в Аркайл этой зимой? Не для того ли, чтобы воспрепятствовать ночным похождениям одного престарелого мерзавца? Вполне возможно, что от меня будет ещё какая-то польза. Вдруг я ещё пригожусь Реналле?

— Её зовут Реналла?

— Да, её зовут Реналла. Сейчас мы далеко друг от друга. Между нами океан и северный материк. Но, кто знает, где мы будем через несколько лет? Я, может быть, живу только ради этого?

— Ради сомнительной возможности оказаться полезным?

— Не такой уж и сомнительной… — Ланс не договорил, шум многих голосов, донесшийся из анфилады, ведущей к главному залу дворца, отвлёк его. — Что бы это могло быть?

Ирелла молча улыбалась.

Первым на глаза Лансу попался капитан Дар-Тан тер Везил из Дома Серебряного Дельфина. За прошедшие со времени их последней встречи годы он постарел — седины на висках прибавилось, глубже стали морщины на лбу. Держался он настороженно, словно пёс идущий по следу, но оленьему, а медведя или вепря. Вроде бы и рвался вперёд, но с опаской — не выпустят ли кишки? Увидев Ланса, он встрепенулся, усы встопорщила злая улыбка.

Менестрель, несмотря на удивление, опустил ладонь на эфес шпаги. Не самый хороший клинок, что касается заточки и баланса, но когда под рукой нет ничего лучше, то и он сгодится. В конце концов, кто-то из прославленных мастеров фехтования говорил — клинок не только продолжение руки, но продолжение сердца, побеждает тот, кто твёрже духом и уверен в правоте.

Дар-Тан замер, как вкопанный, бросил косой взгляд на принцессу, нетерпеливо глянулся через плечо. Кого он поджидает?

Мгновение спустя Ланс разгадал тайну странного поведения браккарского капитана.

Припадая на больную ногу, из анфилады вышел бывший посланник Ак-Нарт тер Веррон. Чёрный кожаный дублет нараспашку, белая льняная сорочка на груди закапана тёмно-красным вином. Но седые брови грозно сошлись на переносице, а взгляд серых глаз буравил менестреля.

Следом за королевским кузеном вывалила целая толпа пранов — десятка полтора не меньше. Зеваки, догадался Ланс. Из тех, кому без разницы, за чем следить — за пожаром или за дуэлью. Ловко же его обвели вокруг пальца. Наверняка Ирелла договорилась обо всём заранее со своим дядей. Её разговор, странные вопросы, выпады и обвинения потребовались для того, чтобы задержать альт Грегора, пока не подойдёт его давний враг. Прописная истина — браккарцам верить нельзя! Даже если этот браккарец — хорошенькая девушка. Интересно, каким образом они намереваются объясняться с королём, а главное, с праном Нор-Лиссом, который не скрывал своего отрицательного отношения к попытками Ак-Нарт завязать ссору с менестрелем.

— Ваше высочество, — бывший посланник поклонился Ирелле. — Позвольте мне поговорить с нашим гостем.

Слегка заплетающийся язык яснее ясного давал понять, что Ак-Нарт с утра пораньше усугубил вином либо крепким пивом.

— Само собой, пран тер Веррон, — принцесса улыбнулась, сверкнув белыми зубами. — Мы довольно мило беседовали о жизни и смерти, но речи прана Ланса альт Грегора меня порядком утомили. Если будет на то воля Вседержителя, мы ещё побеседуем, пран Ланс. Вдруг, окажется, что пользы от вас больше, нежели вы сами предполагаете. До свидания, почтенные праны. — Ирелла поднялась с парапета, взмахнула на прощание кружевным рукавом и ушла.

Ак-Нарт вперил тяжёлый взгляд в менестреля.

Ланс пожалел, что за голенищем его сапога не спрятан стилет. Ну, конечно, было бы замечательно надеть под камзол кольчугу. Если шавки, заявившиеся следом за бывшим посланником, вздумают навалиться на него скопом, хорошо бы в левой руке держать что-то что позволит парировать рубящие удары. И кинжалом в давке отбиваться легче, чем шпагой. Смерти он не боялся. Злила её бессмысленность. Одно дело погибнуть в бою, выполняя приказы командира или сражаясь плечом к плечу со своими подчинёнными… На дуэли, защищая честь — свою или прекрасной праны — тоже не позорно умереть. Ланс был готов отдать жизнь, чтобы спасти кого-то, но не так же, словно в пьяной драке, бессмысленно и беспощадно.

Молчание затягивалось.

Прихвостни Ак-Нарта разошлись полукругом и стояли, переглядываясь.

— Итак? — хрипло проговорил Ланс. Откашлялся. — Долго будем в гляделки играть?

— А что так? — оскалился браккарец. — Страшно?

— Нет. Скучно.

— Развеселить?

— Попробуйте.

Ак-Нарт задумчиво поиграл пальцами на рукояти шпаги.

— Здесь тебе кишки выпустить или во двор вывести? — задумчиво поинтересовался он.

— Вы здесь хозяин, вам решать, — пожал плечами Ланс. — Напоминаю — кольчугу не забудьте, для вашей семейки это дело привычное.

Бывший посланник огляделся по сторонам:

— Тут какой-то странный человек с женской причёской рассуждает о Доме жемчужного нарвала?

Альт Грегор ухмыльнулся, дёрнул головой, чтобы его «хвост» свесился на грудь.

— Не слишком ли часто ваши мужественные бойцы терпят поражение от мужчин с женскими причёсками?

— Кто это сказал? Уроженец Аркайла? А он не забыл, как его герцогство выплачивало контрибуцию Браккаре?

— Он помнит многое. Помнит, как армия Лойса альт Кратта размазала браккарский десант по юной косе. А уж скольким вашим молодчикам он пустил кровь в проливе Бригасир…