Менестрель изящно поклонился, почувствовал, что не утратил сноровки и мысленно похвалил самого себя.

— Ланс альт Грегор из Дома Багряной Розы, что в Аркайле, — произнёс он, прижимая ладонь к сердцу. — Счастлив видеть ваших светлостей.

— А теперь я вам представлю моих девочек, — король усмехнулся в густые усы. — Нинелла, Ирелла, Анелла.

Поименованные принцессы кивали, слегка приседая и приподнимая юбки кончиками пальцев.

Нинелла оказалась улыбчивой девушкой с ямочками на пухлых щеках. Она одевалась в платье с довольно низким, как по меркам Аркайла, вырезом на груди. Серый шёлк прекрасно оттенял её светло-русые, почти пепельные волосы, чей цвет на материке называли платиновым.

Ирелла носила полностью закрытое платье с маленьким кружевным воротничком. Чёрное платье, строгость и траурный вид которого нарушала крошечная брошь с гербом её Дома, сделанная белой эмалью. Судя по внешнему виду принцессы, она искренне и всеобъемлюще скорбела по ком-то. Лицом она больше, чем сёстры, походила на отца. Излишне густые, на взгляд Ланса, брови, нос с горбинкой. Глядела она зло и подозрительно, будто всё время ожидала подвоха со стороны менестреля.

Зато Анелла была на диво хороша. Наверное, уродилась в мать, с которой альт Грегора не торопились знакомить. Тёмно-русые волосы — большая редкость для островитян — заплетала в косу. Губки «бантиком». На щеке, в уголке рта небольшая родинка, напоминающая прилипшее зёрнышко чечевицы. Хотя её слегка портил отцовский нос. Но самую малость. Почти незаметно, если не присматриваться. Ланс в душе поблагодарил Вседержителя. Как он сам недавно понял, чувства к Реналле напрочь отбили у него желание заглядываться на других женщин и девушек, пусть даже и писанных красавиц. Умом осознавал — вот эта близка к идеалу, как он понимал его ещё совсем недавно, а сердце не принимало, вынуждая равнодушно скользить вором.

Вот и прелести браккарских принцесс не тронули его ничуть. А если бы и тронули? Весьма опрометчиво для человека, похищенного из-под стражи тайной службой чужой державы и привезённого за тридевять земель, флиртовать с дочерью или дочерьми правителя. Особенно, когда совсем недавно тебя подводили к садку с миногами, способными сожрать человека менее, чем за половину дневной стражи.

С милостивого разрешения его величества менестрель недолго поболтал с юными особами. Ни о чём.

— Вам не кажется это лет слишком жарким, пран Ланс?

— Что вы предпочитаете — виолу или цистру, пран Ланс?

— Как вы переносите морские путешествия, пран Ланс?

— Правда ли, что вы играете, не прикасаясь к музыкальному инструменту, пран Ланс?

— Правда, что вы воевали против нас, пран Ланс?

— У кого вы учились скрипичной игре, пран Ланс?

— Сколько раз вы были ранены, пран Ланс?

Если судить по стрелочке на маленькой клепсидре, стоявшей на резной подставке, то менестрель отвечал на вопросы почти четверть стражи. Кстати, как пояснил пран Нор-Лисс, клепсидра эта, которую называли «часами», работала без воды — исключительно механические части, которые приводились в движение свисающей на цепочке гирькой. Собственно гирька эта, стремясь опуститься ниже и ниже, играла роль капель воды, которые, размеренно падая из сосуда, двигали механизм клепсидры. Главный учёный Браккары с гордостью заметил, что сейчас мастера придумывают новый способ привода часов. Какой именно, не признался, но намекнул, что, если замысел воплотится в жизнь, их можно будет носить с собой или, хотя бы, возить в карете. Но, в конце концов, Ак-Орр ласково попросил девушек удалиться. Вместе с принцессами покинул зимний сад и Нор-Лисс.

Учитель-изгнанник и коронованный ученик приступили к занятиям.

Ланс плохо представлял себе, каким образом следует передавать свои знания по музыкальной магии. Он даже в кошмарном сне не мог представить себя в роли наставника. К тому же плохо помнил, каково быт учеником. В Трагерской академии будущий великий менестрель не изнурял себя науками, «выезжая» исключительно за счёт природного дара, который позволил ему к третьему году обучения выделиться из толпы прочих учеников-музыкантов. Да, он помнил гаммы — такое не забывается, а к кое-кому, должно быть, приходит в страшных снах. Но какие из них разучивались раньше, а какие позже? Какие музыкальные пьески стоит давать начинающему, чтобы постепенно развивать его способности? Откуда ему это знать? Ему, который был бичом учителей на протяжении всех семи лет, проведенных в академии?

Но деваться некуда — взялся за гуж, как говорят в народе, не отпускай, а тяни.

Первым делом Ланс решил убедиться в наличии магических способностей у браккарского короля. Попросил его для начала попробовать извлечь звук из цимбал. Хотя бы и без молоточков, просто ударяя по струнам. Но его величество хмыкнул, нахмурился, закусил губу и подхватил магией ореховые палочки, которыми на Браккаре били по струнам цимбал. И у него получилось! Пусть с огрехами, пусть неровно и неуверенно, но Ак-Орр сыграл «Жаворонок поёт на заре…», а следом «Стояла берёза на меже».

Его величество с гордостью приосанился и даже улыбнулся. Только в этот миг, Ланс осознал, что король сильнейшего островного государства до того был похож на лавочника, которого вызвали к городскому судье, намекнув о недоимках за прошлый год. Боязнь упасть лицом в грязь перед человеком, чьё имя заслуженно гремит в том деле, какому ты лишь робко мечтаешь тебя посвятить, порой вытворяет страшные вещи даже с сильными мира сего. Должно быть, Ак-Орр и в самом деле много лет вынашивал в душе мечту — стать музыкантом. И не зря ему везли самого Ланса альт Грегора, выждав удобное время, когда прославленный исполнитель угодил в опалу. А вполне возможно, браккарские шпионы эту опалу и подстроили. С островитян станется.

Осознав, что, несмотря на напускное равнодушие монарха, он в его глазах — недостижимый идеал, менестрель решил этим воспользоваться. Грешно не пользоваться преимуществом, который тебе случай подсовывает прямо в руки. И, в конце концов, хоть какой-то козырь у него должен быть, иначе жизнь на Браккаре превратится в Преисподнюю.

Ланс предложил королю воспроизвести те же мелодии, но уже на виоле, с помощью смычка, прекрасно зная, что выполнить эту задачу гораздо труднее. Для ученика, само собой, будь он даже самородком с младых ногтей. Как и следовало ожидать, смычок его величеству не подчинился. Нет, он поднялся в воздух и даже прикоснулся к струнам. Но вместо протяжных звуков извлёк мяуканье, напоминающее кошачьи вопли. Ак-Орр от неожиданности дёрнулся, отпустил магию и выронил смычок.

— Если бы у вас получилось с первого раза, ваше величество, — сохраняя серьёзность, проговорил менестрель, — вы бы не нуждались в моих услугах.

Он подхватил с гранитных плит смычок, приблизил его к струнам…

Помедлил пару мгновений, размышляя, что же сыграть. Обычно, музыкальные произведения, создаваемые Лансом альт Грегором, предназначались для нескольких инструментов. В последнее время он возил с собой цистру, ксилофон, свирель и две скрипки — приму и секунду. Иначе сложную композицию не исполнить… К тому же, как всем известно, Ланс альт Грегор не повторяет своих мелодий дважды. Пусть «Браккарские проливы» или «Золотые поля Унсалы» тщатся сыграть подражатели.

Конечно, можно и на виоле с цимбалами изобразить что-то пристойное, но вопрос в сочетаемости инструментов, в музыкальном темпе и выбранном размере. Как правило, альт Грегор не задумывался о таких мелочах, он творил под воздействием настроения. Музыка подчинялась прихоти души менестреля, а не холодному разуму.

Ну, значит, так тому и быть.

Ланс зажмурился. Ему не нужно было видеть инструменты, чтобы творить музыку. Он чувствовал их.

Смычок осторожно прикоснулся к струне. Нежно, словно губы к губам, будто ресницы к ресницам. Полилась протяжная нота. За ней вторая, третья… Виола запела, заплакала, резонируя полированным деками.