Кринтиец дал знак спутникам расступиться. Дождался седобородого, не двигаясь с места. Он, хоть и не дворянин, но свободный воин, а не торгаш и не мастеровой.

— Моё почтение, благородный трен, — поклонился циркач. Не слишком глубоко и, как бы, через силу. Не привык спину гнуть. Должно быть, денежки водились. Ведь для черни серебро в кармане — цель в жизни и способ самоутвердиться.

— Чем обязан? — холодно осведомился кринтиец.

— Глубокоуважаемый трен…

— Кухал Дорн-Куах.

— Глубокоуважаемый трен Кухал. Я буду откровенен, вилять и придумывать всяческие истории некогда. — Циркач смотрел пристально, будто прожигая взглядом. — Нам нужно на ту сторону…

— На ту сторону чего?

— Но вы же меня прекрасно поняли. К чему это? На ту сторону войны. Возьмите нас с собой.

Кухал кашлянул. Вот это предложение! Хотя, следовало признать, он ждал чего-то подобного, едва заметил интерес седого к собственной персоне.

— Надо полагать, ты — один из братьев Веттурино?

— О, нет! Я всего лишь их помощник. Договариваюсь по мере моих скромных сил о выступлениях и слежу, чтобы знаменитые силовые жонглёры ни в чём не нуждались в пути.

— Зовут тебя как?

— Джиппето.

— И зачем тебе с твоим бродячим балаганом на ту сторону войны, Джиппето?

— О, это очень просто. Там наш дом. Там наша родня.

— Ты из Вожерона? — Впервые с начала разговора Кухал почувствовал интерес к собеседнику. Хороший проводник, знающий местные обычаи, местных пранов, местные дороги им не помешал бы.

— О, нет. Я из Кевинала. А братья Веттурино и вовсе из Вирулии. Мы были в Аркайле, развлекали почтенных пранов, купцов, даже епископ Гурвик удостоил нас своим визитом! — Джиппето поднял вверх палец.

— Я не знаю, чем славен этот человек. Допускаю, что он — почти святой. Но не отвлекайся.

— А я уже всё сказал. Нам нужно домой. Мы не гадали, что война застигнет нас в пути. А эти солдаты… Они безжалостны и не внемлют голосу рассудка. Не пускают. Обещали отправить в тюрьму, как шпионов Кларины. Подумать только! Где я и где Кларина! Какой из меня шпион?

— А ты не пробовал им денег предложить?

— Как можно! Узнают, что у меня есть деньги, заберут всё, а нас отправят обратно на север голыми и босыми.

— А если я тебя ограблю? Больше того. Прикажу зарезать вас всех во-он за тем лесочком. — Кухал ткнул пальцем наугад. — Трупы волки и лисы обгрызут так, что твоих братьев их вирулийская мамаша не опознает.

— Не верю. Очень неубедительно, благородный трен, — не моргнув глазом, ответил Джиппето. — Все знают — насколько браккарцы подлы и вероломны, насколько же воины с Кринта верны слову и берегут честь. — Он развёл руками и обезоруживающе улыбнулся.

— Да ты — льстец, — покачал головой Кухал. — Такого, в самом деле, резать жалко. Но если ты хочешь, чтобы я провёл тебя за рогатки, ты должен убедить меня, что можешь быть полезен.

— Серебра у меня немного, но…

— Неправильный ответ.

— Я неплохо знаю дороги около Вожерона. Если вам туда, конечно, благородный трен.

— А вот этот ответ гораздо больше похож на тот, который я хотел услышать. Быстро выкатывай свою подводу. Мы не будем ждать.

Когда отряд кринтийцев и примкнувший к ним бродячий цирк братьев Веттурино проезжали мимо отодвинутой рогатки, Кухал Дорн-Куах намеренно встал рядом с лейтенантом и с удовольствием ловил его косые взгляды. Ну, может, только ради этого и стоило взять с собой Джиппето и его спутников?

[1] Кресты на пакетах обозначали важность документов и, соответственно, скорость, с которой его требовалось доставить получателю. Один крест — пол-лиги рысью, пол-лиги шагом. Два креста — полторы лиги рысью, одну шагом. Три креста — одна лига галопом и одна — лига рысью.

Маленький рыбацкий городок Эр-Кабеча встретил Ланса сонной тишиной. На длинном, выступающем в море причале, куда в прилив могла пришвартоваться галера, развалились кудлатые собаки местной пастушеской породы, вывалившие языки от жары. Белые, чёрные, но больше всего светло-рыжих. Две дюжины. Что они тут делали? Ну, не охраняли же, в конце концов, город от нападения с моря? Но, так или иначе, увидев сброшенные с борта сходни, псы поднялись с разогретых досок и, вздыбив шерсть на загривках, медленно двинулись в сторону «Сильной».

Капитан Жозу альт Инига рассмеялся в ответ на высказанные Лансом опасения и пояснил, что свора, способная разорвать в клочья небольшой вооружённый отряд, состояла сплошь из побирушек. Когда подкомит вынес корзину костей, громадные волкодавы завиляли хвостами, заюлили, устроив у сходен самое настоящее столпотворение.

— Желаю вам удачи, пран Ланс! — улыбнулся капитан, а лейтенант Вито альт Габино смущённо переминался ноги на ногу позади командира. Ещё утром он попытался вручить менестрелю кошелёк, получил решительный отказ и теперь мучился — не обидел ли он знаменитого аркайлца?

— Благодарю вас, почтенные праны! Я — ваш должник на всю жизнь! — поклонился Ланс. — Я знаю, что вечно влипаю в какие-то истории. Чтобы я делал, если бы на пути мне не встречались достойные и благородные друзья. Иной раз мне кается, что Вседержитель для того и посылает мне их, чтобы показать — в людей нужно верить.

— Берегите себя, пран Ланс! — пран Жозу заключил мага-музыканта в крепкие объятия. — Когда мы будем нужны, вы просто подумайте о нас.

— Непременно. — Менестрель шагнул к лейтенанту. — Я очень благодарен вам за оказание помощи. Поверьте, я отказался не из-за гордыни…

— Пран Ланс, я ведь тоже не хотел вас обидеть… — Развёл руками модой человек.

— Вы и без того сделали для меня столько, что я боюсь злоупотребить вашим добрым расположением.

— Ну, как знаете. И всё же…

— А знаете, пран Вито, в моей державе купцы всегда оставляют в кошельке одну монетку, даже когда заключают самые, что ни на есть, выгодные сделки. Вот всё серебро отдают, а одну оставляют.

— Не слышал… Хотя, может, и наших такой есть?

— Они говорят «на развод». Есть поверье, что в пустой кошелёк новые деньги прибывают не так охотно, как в тот, где на дне болтается хотя бы одна монетка.

— Любопытный обычай.

— Я отказался от вашей помощи, пран Вито, но не соблаговолите подарить мне одну монетку «на развод»?

— О! — Просиял офицер. — С радостью!

Он выудил из кошелька серебряную монету со скрещенными мечами, имеющую хождение в Трагере с начала правления нынешней династии великих князей, и протянул Лансу.

— Спасибо! — Менестрель подкинул денежку на ладони, поймал в воздухе и сунул в карман камзола, который подарил ему лейтенант Вито.

Они обнялись на прощание. Прочим морякам галеры-бастарды Ланс просто помахал рукой.

Доски причала слегка прогибались под тяжестью бредущего человека. Полдюжины собак увязались следом за Лансом, рассчитывая на угощение, но довольно скоро убедились, что поставили не на того, и вернулись к «Сильной» отслеживать любое движение щедрого подкомита.

Справа и слева от пристани тянулся галечный пляж зеленовато-серого цвета. На нём, словно выбросившиеся на отмель киты, обсыхали кверху килем рыбачьи лодки. Чуть дальше, развешанные на столбах, слегка шевелились на ветру сети. И ни души. Никого. Ланс помнил о привычке трагерцев спать после обеда, но никак не мог к этому привыкнуть. И дворяне, и купцы, и селяне… Все отдыхали после обеда. Ну, ладно, ещё рыбаки, которым приходится подниматься задолго до рассвета и выходить в море, невзирая на погоду и не принимая во внимание — праздник сегодня или нет. А остальные? Жизнь в трагерских городах и сёлах замирала после полудня и возобновлялась ближе к вечеру. Конечно, на моряков ленивый обычай не распространялся, а тем более, на военных моряков. Именно поэтому галера причалила в неудобное время. Опытные офицеры не стали сводить команду на берег, но и не отговаривали Ланса, зная порывистый нрав менестреля.

Сам городок расположился на возвышении. Защищала его стена в человеческий рост, сложенная из «дикого» камня, и пяток пушек. От причала до распахнутых настежь ворот вела утоптанная дорога. Если быть точным, то попросту тропа. С каждым шагом менестрель поднимал маленькое облачко пыли, которое ветер тут же сносил в сторону, оставляя белёсым налётом на репейнике и лопухах, которыми густо заросли обочины.