— Я видел слугу, которого вы отправили к мажордому. — Булькал вслед негромкий голос. — Думаю, вам уже готовят встречу…

Шпионка кивнула и припустила ещё быстрее.

— Кто это такой? — спросил Ланс.

— Ещё узнаете…

— Почему его все боятся?

— Скоро и вы будете его бояться.

— Я? Вот уж нет. Не родился ещё тот браккарец, который способен меня напугать.

— Это вы так думаете, — Дар-Вилла отвечала на ходу, сосредоточенно глядя вперёд, чтобы ни в кого не врезаться на ходу. — Совсем скоро вы измените своё мнение.

— Да?

— Вот увидите.

Они свернули в неприметную дверь, оказавшись в полумраке. Здесь в узком коридоре светильников было гораздо меньше. Дар-Вилла повернулась к Лансу и, привстав на цыпочки, отчеканила.

— Вы слишком многого не знает о Браккаре и браккарцах. Но скоро вы научитесь определять, с кем можно играть словами, а с кем — нет. Это же касается и шпаг. От души не советую вам драться на дуэли с Ак-Нартом.

— Это почему же?

— Возможно, он и пьёт больше, чем пристало благородному прану. Но в игре клинков вы ему не соперник, несмотря на разницу в возрасте.

— Да неужели?

— Просто постарайтесь не поднимать его перчатку до тех пор, пока его величество не объявит, что вызывать вас запрещено.

— Но…

— Мне плевать на ваши возражения. Я не для того вытаскивала вас из Аркайла, чтобы хоронить здесь. И ни слова больше!

Они пошли дальше.

Шагов через двадцать Дар-Вилла забрала у матросов сумочку с бумагами и повесила себе на шею. После этого эскорт их покинул. Шпионка шла уверенно, но положила ладонь на один из кинжалов. Но Ланс не удивлялся. Во дворце любого правителя двенадцати держав сплетались в змеиный клубок интриги, заговоры, предательства. Кем бы ты ни был — герцогом или соглядатаем, прячущимся под дичиной слуги, — нужно держать ухо востро. Менестреля больше занимал пран Нор-Лисс. Ладно, Дар-Вилла… Она — сухопутный капитан, а значит, занимает в местной иерархии не слишком высокое положение. Может, и выполняет некоторые щекотливые поручении его величества, но когда это кого останавливало, если выскочку ставили на место? А вот Ак-Нарт — родственник короля. Но, тем не менее, он долго не продержался против холодной уверенности старика, напоминающего ощипанного журавля. Кто же он? Советник Ак-Орра? Глава тайной службы? Может, просто спас жизнь королю на охоте лет двадцать тому назад?

Дар-Вилла распахнула очередную дверь, и менестрель окунулся в облако пара.

— Ух, ты! — Восхитился он, оглядывая просторную, жарко натопленную комнату.

Прямо посередине стояла здоровенная деревянная лохань высотой до средины бедра человеку среднего роста. Двое суетившихся рядом слуг только что вылили в неё последние вёдра с горячей водой, которую зачёрпывали из большого котла, намертво вмурованного в дальнюю стену над очагом. Вылили, поклонились Дар-Вилле и исчезли через неприметную дверку.

— Одежду сложите здесь, — браккарка указала на деревянную лавку у стены. — Вам принесут новую.

— Мне моя нравится, — возразил Ланс, скорее, из чувства противоречия.

— Вы хотите предстать перед королём в штопаном рванье?

— Нет, не хочу, — подумав, согласился Ланс. — Но мне нужна одежда моей страны.

— Ладно, порошу слуг подобрать что-то похожее. Раздевайтесь и можете мыться. А я оставлю вас на время.

Шпионка, поглаживая сумочку с бумагами, вышла в ту же дверь, в которую они вошли.

Менестрель обошёл лохань, неторопливо расстёгивая «зербинки» камзола. Зачем столько воды тратить? Её же нужно натаскать, потом подогреть, потом перелить из котла в лохань. В Аркайле он обошёлся бы для мытья двумя-тремя вёдрами. Но почему бы не окунуться, если представилась такая возможность.

На низенькой скамейке, очевидно, предназначенной для того, чтобы залазить в лохань, лежала мочалка, но не из липового лыка, к каким привыкли на материке, и не из внутренностей «бешеного огурца», как на Айа-Багаане, а из какой-то морской твари — существо или растение напоминало пчелиные соты, только не из воска, а из чего-то вроде грубой ткани. И тут же свёрнутое полотенце и кусок мыла. Желтоватое, похожее на янтарь, с медовым запахом, как убедился тут же Ланс.

Три тысячи болотных демонов! Да только ради этого стоило явиться на Браккару!

Он быстро разделся, сложил вещи на лавке. Сапоги поставил в стороне — не забыть бы сказать, чтобы других не давали. Альт Грегор всегда трудно привыкал к новой обуви, даже самая хорошая и дорогая жала, натирала пятки и подушечки под пальцами. Не хотелось бы хромать перед лицом короля, пусть и нелюбимой от всей души Браккары. Развязал тесёмку, удерживающую волосы «хвостом». Помыть голову это отдельное удовольствие. Вот если бы мажордом или сама Дар-Вилла догадались бы ещё цирюльника и прислать. Отросшая в тюрьме и на борту «Лунного гонщика» борода придавала менестрелю вид лесоруба, а не благородного прана и, и знаменитого мага-музыканта.

Вздохнув, Ланс шагнул в горячую воду. Слишком горячую, по его ощущениям. Ноги будто огнём охватило, но после вынужденного мытья только в холодной воде больше месяца на это можно было и наплевать. Менестрель с наслаждением погрузился до самого подбородка. Намочил волосы и, схватив мыло, принялся тереть пряди душистым бруском. Как же хорошо, во имя Вседержителя! Вскоре пена вынудила его закрыть глаза, а Ланс всё скрёб и скрёб голову ногтями.

Послышались негромкие шаги. Шорох. Что-то стукнуло о лавку.

Наверняка, слуги принесли новую одежду взамен старой.

Сапоги!

Не забыть про сапоги. Ну, и о цирюльнике напомнить…

— Сапоги не забирай! — воскликнул Ланс, пытаясь промыть глаза.

— Да кому нужны ваши сапоги? — ответила Дар-Вилла.

От неожиданности альт Грегор даже позабыл, что мыльная пена ужасно щиплется.

Сквозь мутную пелену — то ли от мыльной воды, то ли от выступивших слёз — он увидел, как шпионка, полностью обнажённая, подходит к лохани, наступает одной ногой на скамеечку и…

— Что вы делаете? — воскликнул менестрель.

— Хочу выкупаться, пока вода не остыла, — совершенно спокойно отвечала она, даже не делая попыток прикрыться руками.

Следовало без лукавства признать, сложена она была отменно. То, что видел Ланс по вечерам в каюте «Лунного гонщика» в полумраке и сквозь ресницы, теперь предстало воочию. Ну, разве что слёзы слегка мешали. Ну, слегка широковата в бёдрах, если на его вкус, но грудь очень хороша. Живот плоский — явно не рожала ни разу.

— Это возмутительно! — воскликнул он. — Что вы себе позволяете?

— Да успокойтесь вы, — почти устало ответила она, опускаясь в воду и охнув от удовольствия. — Я не собираюсь посягать на вашу верность прелестной Реналле из Дома… Я уже запуталась, из какого она Дома. Луна или Кот? Жёлтый или Лазоревый?

— Какая вам разница? — Менестрель согнул ноги и даже пальцы поджал, чтобы не прикоснуться в мыльной воде к Дар-Вилле.

— Да никакой. Это я та, от скуки спрашиваю. О чём-то же надо говорить с отважным праном, если принимаешь ванну с ним вместе? Или не отважным? Где ваша бравада, пран Ланс?

— Идите вы к болотным демонам…

— У нас говорят, к каракатицам. Это на будущее. — Она протянула руку, снова выставив напоказ грудь, и взяла мыло с мочалкой. — Может, вы храните себя для вашей супруги, этой простолюдинки, чьё имя я не запомнила.

— Анне. Её зовут Анне, и она теперь не простолюдинка. Она знатная прана из Дома Багряной Розы, как бы там ни было.

— А у Дома Багряной Розы что-либо осталось, кроме имени и последнего главы — знаменитого менестреля? Вы не всё имущество заложили?

— А это уж не ваше дело. У Дома Багряной Розы остался герб, девиз, честь и я.

— Богатое наследство. Вы бы мыло с волос смыли…

— Спасибо за ценный совет.

— А что остаётся? Я вижу, вы настроились идти к его величеству с мыльной пеной вместо берета.

— До вашего появления я прекрасно справлялся с купанием без подсказок.