— А убийство герцога — не достаточно веское основание?

— Согласен, ваша светлость. И всё же, я хотел бы письменное предписание. С письменным предписанием я могу арестовать не только прана Оррэла и прану Вельму, но и всех пранов из Дома Лазоревого Кота. И даже всех слуг и служанок. Да хоть лошадей их кареты, — закончил он фразу шёпотом.

— Что вы сказали, пран Гвен? — насторожился Льюк.

— Сказал, что готов служить Аркайлу до последнего вздоха, искореняя злоумышленников.

— Письменное предписание… — Зашипела Леаха. — Так подготовьте его! Я подпишу!

— Не далее, как завтра я приду с необходимым документом.

— Отлично! — хлопнул пухлыми ладошками Шэн. — Арестуете Лазоревых Котов и отправляйтесь за алхимиком.

— Слушаюсь. А какие будут распоряжения насчёт Дома Жёлтой Луны?

— Пран Вельз сейчас в столице?

— Насколько мне известно, нет.

— Отдайте распоряжение своим соглядатаям — арестовать прана Вельза при первой же попытке въехать в город. Пока он торчит в своей провинции, он не представляет ни пользы, ни интереса, ни вреда.

— Слушаюсь.

Альт Раст поднялся со стула, поклонился и вышел, успев краем глаза заметить, что правители Аркайла вновь потянули руки к еде.

Таким дай волю, и сожрут всю державу.

С лица прана Гвена медленно сползала маска преданного служаки. Какая жалость, что приходится оставаться во главе тайного сыска, когда власть в Аркайле захватили эти три толстяка. И не оставалось ни малейших сомнений, зачем им понадобился «безумный алхимик». Приготовить зелье, которое превосходит по силе пушечный порох, а потом использовать его для усиления позиций собственных Домов. Стоит ли отдавать им в руки Прозеро? В конце концов, можно приехать в каменоломни и узнать, что ценный каторжник вот уже несколько дней как погиб. Несчастный случай — с кем их не бывает? Или съел тухлятину… Или попил гнилой водички и за три дня сошёл в гроб от кровавого поноса… Конечно, братья альт Кайны будут недовольны. И даже разгневаны! Но что поделать? Таков промысел Вседержителя. Тогда, возможно, Гвена альт Раста ждёт опала, а доходов от его ленных земель едва-едва хватает, чтобы сводить концы с концами, хотя его сестра довольно неприхотлива для благородной праны. Но теперь ему нужно обеспечивать ещё и Реналлу с сыном и служанкой. Уж они-то не привыкла ущемлять себя в каждой мелочи, питаться как крестьянка, ограничиваться одним-двумя платьями. Зачем он только ввязался в эту авантюру? Ведь никогда раньше никто не могу упрекнуть главу тайного сыска в излишнем милосердии.

С этими мыслями он и уселся за стол в своём кабинете, чтобы набросать черновик предписания об аресте Дома Лазоревого Кота.

[1] Стандартный набор алхимических операций: тритурация — растирание в порошок, сублимация — возгонка, фиксация — закрепление, кальцинация — прокаливание, дистилляция — перегонка и коагуляция — сгущение.

Ещё задолго до того, как на горизонте появилась коричневатая полоска гор Монжера, Реналла поняла, что путешествия она не любит. Хотя раньше они казались весьма привлекательными. В детстве она много мечтала, как объездит весь Аркайл — в карете и верхом, а потом, может быть, заглянет и в другие державы северного материка: Кевинал, Унсалу, Вирулию, Трагеру, Лодд. А после, хотя даже загадывать это было страшно, она мечтала сесть на корабль и посмотреть красоты городов и держав за пределами материка. Острова Айа-Багаан и Браккары, южные земли — Кринт и Тер-Веризу… Но так получилось, что в самое первое путешествие она отправилась в шестнадцать лет — на осенний бал при дворе герцога Аркайлского.

Осенний бал… Мечта любой девицы, чья семья живёт даже неподалеку от главного города державы, не говоря уже о провинциалках, которым нужно трястись в карете пятнадцать-двадцать дней. Так сложилось, что в Аркайле отцы семейств впервые вывозили в свет дочерей именно на осенний бал, приуроченный к осеннему равноденствию. Здесь они могли познакомиться с возможными женихами. Потому большая часть свадеб в Аркайле приходилась на начало зимы. Зачастую в державе браки заключали исходя из целесообразности Домов, а не по любви, но иногда интересы молодожёнов и их родителей совпадали. Именно благодаря празднику с музыкой, танцами, угощением, неспешными беседами. Осенний бал и дальше оставался любимым развлечением подданных аркайлской короны. Сюда являлись дворяне постарше вместе с жёнами. Здесь флиртовали, заводили интрижки, случались и серьёзные чувства, которые приводили к супружеским изменам, а иногда и трагедиям в семье. Частенько бал сопровождался скандалами, в прежние времена ни единого дня не обходилось без дуэлей. На осенний бал возвращались уже со своими детьми, а то и с внуками, и круг замыкался.

Реналла старательно готовилась к осеннему балу. Выбирала покрой и цвет платья, помогала служанкам шить его. Придумывала причёску. Радовалась — едва ли до потолка не прыгала, когда матушка позволила ей выбрать серьги и колечко из своих украшений. Бал обещал быть незабываемым. Ещё за два месяца до его начала по Аркайлу пошёл слух, что его светлость пригласил выступить самого известного менестреля двенадцати держав, великого Ланса альт Грегора. Из разговоров выяснилось, что музыкант и герцог Лазаль несколько лет назад серьёзно повздорили и альт Грегор во всеуслышание заявил, что ноги его в Аркайле не будет… Подумать только! Повздорил с самим герцогом! И менестрель честно держал слово, пока его светлость собственноручно не написал письмо-приглашение. Не извинения, конечно, но для правителя подобная записка равносильна извинениям и признанию вины.

Всё дворянство Аркайла ждало приезда Ланса альт Грегора. В каждом замке только и разговоров было о его виртуозном владении инструментами, небывалой фантазии и умении пробуждать чувства. И менестрель не подвёл. С первых же аккордов Реналла попала под власть чарующих звуков. Всё, что она могла — слушать, не отрывая взгляда от великого музыканта.

Потом были танцы, чопорные и строгие, как всегда в Аркайле. Перемена фигур и партнёров. Неожиданно возникшее усталое лицо менестреля с седоватой бородой. Вопрос:

— Кто вы, прекрасное дитя?

Ссора альт Грегора с браккарским юношей, сыном посланника, как выяснилось. Хмурый капитан гвардии, который поздно вечером явился к её отцу. Его убедительные слова, что менестреля нужно спасать. И негромкий голос Ланса:

— Я же говорил вам, мужчинам иногда свойственно совершать глупости. Но самая большая из них не стоит и самой малой вашей слезинки, прана Реналла.

С тех пор мужчины, встречавшиеся ей в жизни, успели наделать столько глупостей, что никаких слёз на них не хватило бы. Счастье и тихая мирная жизнь были и вдруг растворились, как утренний туман над заливным лужком под порывом ветра… Её саму сорвало, будто сухой лист с дерева и понесло в путешествие по Аркайлу.

Тогда, осенью они передвигались в карете медленно и неторопливо. Часто останавливались на постоялых дворах. Иногда матушка уже в полдень решала, что нужно отдыхать. Особенно, если гостиница, попавшаяся на дороге выглядела привлекательно или, по воспоминаниям, там была хорошая кухня. В пути Реналла смотрела в окошко кареты, иногда вышивала. Изредка ей удавалось уговорить отца позволить ехать рядом с ним на спокойной лошадке почтенного возраста, которую даже хлыстом не легко было принудить бежать рысью. Путь до Аркайла занял две недели, и к концу его девушка уже начинала с ума сходить от скуки. Возвращались ещё дольше — начались холодные и обложные осенние дожди. Колёса кареты вязли в раскисшей грязи, то и дело приходилось обращаться к жителям придорожных деревушек, которые за пару медяков помогали выталкивать повозку из грязью. Безрадостные дни хотя бы немного скрашивались мечтами о Деррике, с которым они познакомились на том же балу и молодой гвардеец обещал просить её руки у прана Вельза. Именно по этой причине она толком не помнила и третьего в своей жизни путешествия — снова в Аркайл, где они поселились с мужем в «особняке с башенками». С тех пор передвижение по дорогам Аркайла остались в её памяти, как что-то бессмысленное, скучное, но необходимое.