— Возмутительно! — регентша вытерла жирные губы кружевной салфеткой.

— Я служу Аркайлу по мере сил. — Альт Расту всё меньше и меньше хотелось им сообщать о наблюдениях за личным составом гвардии. Три раскормленных, готовых лопнуть от жира свиньи учат его жизни. — Если найдёте достойную мне замену…

— Оставьте, пран Гвен, — примирительно произнёс барон Льюк. — Вы верно служили и служите Аркайлу. Нам не в чем вас упрекнуть.

— Девиз моего Дома — «Бдительность и долг».

— Мы видим это. Особенно бдительность, — надулся, как мышь на крупу, Шэн.

— Перестань, — ухмыльнулся Льюк. — Я не сомневаюсь, что пран Гвен прекрасно знает о наших осведомителях. И, если бы не был в них уверен, то немедленно известил бы нас о готовящемся мятеже. Ведь так, пран Гвен?

— Несомненно, — он поклонился. Неужели братья альт Кайны играют с ним? Один злой, второй дружелюбный. Детский лепет. Это могло бы им помочь при допросе доверчивого простачка. Ну, хоть того же Регнара альт Варду. Но пытаться заморочить голову Гвену альт Расту? Смешно… — Ваша высокая оценка моей скромной службы — честь для меня, пран Льюк.

— Тогда, я надеюсь, вы не откажете нам в маленькой просьбе?

— Какие просьбы? Вы имеете полное право приказывать мне, а я должен повиноваться.

— Вы помните, что к вам в подземелье угодил алхимик?

— Да. Алхимик по имени Прозеро. Из мещан. Учился в Вирулии, вернулся в Аркайл, проводил небезынтересные опыты. Например, сумел получить особо крепкое вино. Говорят, такое крепкое, что обжигает горло.

— Да? Как интересно. И почему это вино не продают в Аркайле?

— Увы, ваша милость, оно оказалось таким вонючим, что употреблять его могут лишь законченные пропойцы. А у них, как известно, денег всегда нет. Раз некому покупать, никто не будет делать это вино.

— Трудно возразить, — кивнул барон.

А прана Леаха в очередной раз заявила:

— Возмутительно!

Что она имел в виду — неплатежеспособность пьяниц или некачественное вино, осталось неизвестным.

— В подземелье угодил за убийство.

— За убийство?

— Да. Пяти человек, двух лошадей и собаки.

— Возмутительно!

— Как интересно, — бросил косой взгляд на сестру Льюк.

— Убийство не по умыслу, а по неосторожности. Так получилось. Прозеро увлёкся поиском философского камня. И увлёкся довольно серьёзно. Даже забросил все остальные исследования. Занимаясь тритурацией, сублимацией, фиксацией, кальцинацией, дистилляцией и коагуляцией[1], он получил странное вещество, немного напоминающее обычное огненное зелье, применяемое в пушках и аркебузах, но его разрушительная сила в несколько раз больше. Выбросив пузырёк с изготовленным порошком в окно, он разнёс вдребезги соседский дом и заодно прикончил возчика и превратил в ничто пароконную повозку. Арестован, доставлен в подземелье.

— Замечательно! — неизвестно чему обрадовался барон.

А регентша снова открыла рот, но, к удивлению прана Гвена, ожидавшего услышать очередное «Возмутительно!», произнесла:

— Где он сейчас?

«Вот как? Зачем им алхимик?» — подумал Гвен, хотя уже начинал догадываться.

— Я позволил себе не выпустить его с остальными преступниками, когда была объявлена амнистия в честь восшествия на престол его светлости Айдена.

— Весьма похвально, — кивнул Льюк.

«Нужно мне твоё одобрение, как корове плавники…»

— Через две недели после коронации состоялся суд. Алхимик приговорён к каторжным работам. Отправлен в каменоломни Лейожа на третьи сутки после оглашения приговора.

Братья в который раз переглянулись.

— А скажите, пран Гвен… — начал было Льюк, но Шэн бесцеремонно перебил его:

— Да что тянуть кота за хвост? Пран Гвен, нам нужен этот человек. Как быстро вы сможете его доставить?

— Я так понимаю, поручать подчинённым это нельзя?

— Само собой, пран Гвен. Надеюсь на ваше личное участие и строжайшую тайну, — сказал Льюк.

— И чтоб ни одна живая душа! — добавил Шэн.

— Ну, тогда дней пять дорога туда, столько же назад. И на подготовку мне нужно два-три дня. Не непредвиденные обстоятельства — один день. Итого имеем две недели. Безумный алхимик будет у вас.

— Безумный алхимик?

— Так его прозвали заключённые в наших подземельях.

— Ясно. Две недели… Не маловато ли? — Глянул на брата барон Шэн.

— Ничего. Подготовка армии займёт всё равно больше времени. Действуйте, пран Гвен.

— Будет исполнено. Позвольте поделиться с вами одной из тайн, раскрытых мною.

— Тайной? Мы готовы, — милостиво кивнул Льюк. — Излагайте.

— Я нашёл настоящего убийцу прана Гворра Аркайлского.

Альт Кайны и прана Леаха уставились на него с выпученными глазами. Регентша даже пирожное уронила от удивления.

— Вы хотите сказать, это не Ланс альт Грегор? — спросила она.

— Нет. Не он.

— Но ведь все улики…

«Ты даже такие слова знаешь?»

— Улик не хватало, ваша светлость. Но альт Грегор взял вину на себя. Позволю себе напомнить, я надавил на него, согласно вашему распоряжению.

— Признание — главное доказательство вины!

— Иногда так. А иногда и нет. Нам трудно предугадать, что толкает людей признаваться в проступках, которых они не совершали. Мне казалось, альт Грегор просто не хотел жить. Казнь была для него лучшим способом покончить счёты с жизнью, не прибегая к самоубийству.

— Юбочник, гуляка и бретёр? — Недоверчиво поджала губы Леаха.

— Но музыкант и тонкая натура. Он остро чувствовал несправедливость мира.

— Да бросьте вы! — отмахнулся барон Шэн.

— Он и сейчас имеет прекрасную возможность чувствовать несправедливость мира. Особенно в лапах браккарцев.

— Надеюсь, его скормят миногам или утопят в самом глубоком месте браккарских проливов, — добавила регентша.

— Кстати, Браккарское королевство сейчас находится в союзе с Аркайлом, — задумчиво произнёс пран Гвен. — Можно потребовать его выдачи…

— Зачем? К тому времени, как наш посланник передаст пожелание королю Ак-Орру, кости альт Грегора уже обглодают крабы.

— Воля ваша, — поклонился пран Гвен. — Если позволите, я назову имя настоящего убийцы его светлости Гворра. — Герцогом Гворр стать так и не успел, но кого это волнует?

— Называйте!

— Это Деррик альт Горран из Дома Лазоревого Кота. До недавнего времени капитан гвардии.

— Чушь какая! — Воскликнула Леаха.

— Зачем ему убивать Гворра? — пожал плечами барон Льюк. — Молодой человек из верного короне Дома, с блестящими перспективами…

— И тем не менее…

— Да какая ему выгода?

— А альт Грегору какая? — со свойственной ему прямотой прервал брата Шэн. — Гворр положил глаз на его жёнушку, вот гвардеец и взбеленился.

Парна Леаха закусила губу, пошла красным пятнами — того и гляди, удар хватит. Но она справилась, не заорала, не швырнула в Гвена пирожным, к чему сыщик внутренне приготовился.

— Я хочу, чтобы Дом Лазоревого Кота перестал существовать, — сквозь сжатые зубы проговорила регентша.

— А смысл? — пожал плечами Льюк. — Гворра этим не вернёшь.

— А в назидание. — Шэн задумчиво выбрал кусок ветчины потолще, обмакнул его в горчичный соус. — Чтобы другим неповадно. Тем более, движимое и недвижимое имущество «котов» перейдёт к Дому Чёрного Единорога.

— Уничтожить всех! — Вдруг прорвало вдову Гворра. — Кто там у них глава Дома? Оррэл? И эта его ведьма старая… Вельма! В колодки и в подземелье под Северную Башню. Лишить дворянства! Лишить земель! А девку эту приволочить ко мне! Я её пороть буду!

«Если бы ты порола всех, за кем волочился твой муженёк, то похудела бы за зависть всем пранам Аркайла», — чуть не расхохотался пран Гвен, но состроил серьёзную и даже скорбную мину.

— Смею напомнить, что Реналла альт Горран не девка, а прана, чей сын — наследник сразу двух Домов. И Лазоревого Кота и Жёлтой Луны. Её старший брат погиб, не оставив потомства.

— Нужно будет, я и Дом Жёлтой Луны в порошок сотру! Вы слышали мой приказ?

— Пока что нет, — решительно ответил сыщик. — Мне нужны письменные распоряжения. Арест главы Дома, его супруги и невестки — дело серьёзное и требует оснований.