Первым не выдержал Люциан. Он наконец понял, как близко стоял от своей цели. Крик, выразивший всю глубину отчаяния, походивший на предсмертный рев дикого зверя, перекрыл шум драки, пронесся над степью, бурлящий в храме людской котел на мгновение замер. Теперь колдун наконец понял, – липкие объятия давно упали, видимо, в момент исчезновения охраны, но идти стало некуда.

Вслед за воплем отчаяния, пришел в себя шериф. Нельзя сказать, что его особенно заботила судьба сектантов – они в конце концов, сознательно и целеустремленно двигались к такому финалу. Шерифа больше беспокоили ночные буревестники, он поднял руку, со стен котлована началась прицельная стрельба. Летающие скаты, сраженные пулями с серебряными сердечниками, падали в пламя, сгорая без остатка. Внизу началась паника, повалилось еще две чаши, содержимое первой попало на жрецов, двое упали, смерть забрала и их.

– А Гедеон прав, – скрипнул зубами Антуан, – уходим.

Он провел ладонью по доске, а после, придерживая на левой ладони обе половинки, изобразил над ней рукой крест. Во всеобщей свалке никто не заметил, как помолодевшие, окрепшие жрецы скрылись в тоннеле, и ступени заняли прежнее место. Но счет еще не был оплачен до конца. Через мгновение пропали чаши, котлован в мгновение ока заполнился до краев черной, густой, пахнущей болотом жидкостью. Исчезли со стен полицейские, окутавшись голубым сиянием. Харон повез последнюю на сегодня партию душ в туманный серый мир над холмами усопших. Только звезды видели, как схлынула вода, не оставив следов на ступенях Верхнего храма.

Через пару секунд, на прямом шоссе, рядом с полицейскими и двумя автомобилями появился третий Из него выбрался шериф.

Они переглянулись и поняли, что будут молчать. Никому не хотелось видеть здесь «умников из столицы». Они все равно ничего не найдут. Командир группы пожал Джону руку.

– Ну, если опять беда, зови. Может и справимся. Извини, мы в этот раз опоздали.

– Тем не менее, спасибо.

Автомобили разъехались в противоположные стороны…

Погребальный костер над телами его «богов», потом исчезший с лица земли храм окончательно повергли Люциана в состояние полной апатии. Подсознание само вело несчастного… Под утро он оказался у дверей виллы. Терять колдуну теперь было совсем нечего, он постучал. Дверь открыл эконом.

– Хозяев больше нет, – мрачно произнес он, намереваясь закрыть дверь.

– Я знаю. Я все видел…

– Да?! Минуточку…

Через минуту эконом вернулся.

– Входите. Только приготовьтесь к неожиданностям…

– Мне все равно.

В спальне, на большой кровати, лежал огромный черный, как ночь, котище. Он пребывал в глубоком горе, которое пытался залить спиртным. Нельзя сказать, что бы разнообразные напитки произвели на него хоть какое-нибудь действие, но Пуфф честно пытался забыться. На полу, окнах, стульях стояли разнообразные начатые и пустые бутылки. В спальне пахло квашеной капустой, огурцами. Котище увидел гостей.

– Заходите.

Он сел на кровати, поманил три стула. Смахнул с них на пол бутылки.

– Прошу, повод печальный. Я осиротел.

Пуфф протянул гостям по стакану, достал из-за кровати бутылку, налил по половине белой жидкости. Люциан посмотрел на эконома. Тот молча выпил, закусил странной желтой соломкой с блюда, неведомо откуда появившегося на стуле. Колдун зажмурился и выпил. Внутри потеплело.

– Капуста прекрасная, – отметил Пуфф, – нельзя сказать, что бы алкоголь снимал стресс, но я так одинок… Рассказывай.

Капуста действительно оказалась вкусной. Люциан описал все, как видел он… Но, как ни странно, финал воодушевил слушателей.

О чем говорили печальный кот и его гость в обществе огромного количества пустых бутылок – осталось тайной, но Люциан вернулся домой с визиткой.

– Монеты у тебя есть. Появится картинка, попробуй. Убеди, если сможешь, – сказал на прощанье пушистый обитатель виллы.

Но еще интереснее было бы узнать о втором разговоре… Но все следы ночного безобразия исчезли. «Сирота» утихомирился, оставшись на вилле ждать своего часа, трезво рассудив, что общество жителей деревни Вечный покой лучше склада в пирамиде…

В веренице промозглых дней, уже на самом излете осени, случилось чудо. Облака сгинули еще ночью, к утру подморозило, и выпал тот удивительный и редкий случай, когда природа смилостивилась и по странной своей прихоти подарила солнечный день. Дожди, моросившие весь сентябрь, окончательно изгнали из долины все следы летней пыли. Воздух предгорий, и без того чистый, прямо-таки звенел этим морозным утром.

Я вышел на крытую галерею. Передо мной открылась настоящая феерия красок — все оттенки багряного, желтого и оранжевого. Фестиваль одного зрителя... Выше по склонам гор листва с деревьев уже облетела, оставив кое-где в живописном беспорядке лишь отдельные оранжево-желтые пятна. Сквозь голые ветви стали видны развалины не то храма, не то монастыря.

Еще утром я проснулся с чувством ожидания... Но что могло случиться в этом тихом и уединенном месте? Ближайший городок лежал отсюда примерно в тридцати километрах.

От утреннего кофе остался только аромат и приятное воспоминание. Работать не хотелось, и я решил прогуляться — грех было не воспользоваться погожим днем. Закрыв дом, я зашагал по дороге вниз.

На перекрестке я свернул влево, на вымощенную камнями дорогу. Ноги сами несли меня по ковру из желтых листьев в глубь долины. В такт шагам в голове появлялись и исчезали бессвязные обрывки мыслей... Да, дом я запер. Впрочем, у смотрителя есть ключ, и уплачено ему за год вперед. Как мне удалось купить так дешево этот дом, хотя его цена значительно больше?

Я не заметил, как пересек долину и поднялся по склону выше границы золотой осени. Голые ветви деревьев тянулись к бирюзовому небу. Листва, прихваченная ночным заморозком, хрустела под ногами. Из состояния лирической задумчивости меня вывело осторожное покашливание...

— Кх... Прекрасный день, не правда ли?

Рядом со мной шел человек в монашеском одеянии, подпоясанный веревкой. На голову был наброшен капюшон, и сколько я потом ни пытался вспомнить его лицо, так и не смог.

— Да, природа не поскупилась...

— Позволите составить компанию?

— Вы это, собственно, уже сделали...

— Ну и отлично!

Дорога тем временем вывела нас к развалинам. Арка ворот давно обрушилась, от левого столба осталась лишь невысокая кучка кирпича. Стена еще держалась. Ее густо оплел дикий виноград, бордовые листья которого устилали все вокруг...

— Прошу, — пригласил странный спутник.

— Вы что, настоятель? — удивился я.

— В некотором роде! — ухмыльнулся монах.

Двор, когда-то вымощенный камнями, порос редкой травой, из стыков плит торчали пожухлые пучки. Главное здание стояло без окон, половина двустворчатой двери отсутствовала, вторая, выбеленная дождями, свисала на одной петле. Косые лучи невысокого солнца пронзили остов храма, и внутри что-то блеснуло.

— Осмотрим? — предложил настоятель.

— Стоит ли терять время? Постройки не такие уж старые.

— Далеко не все, любезный гость!

Настоятель подхватил меня под руку и направился прямо к двери. Я попытался вырваться, но мой незваный попутчик не позволил.

— Не надо упрямиться, мы можем опоздать... — зашипел он.

— Куда? — опешил я.

— Увидите...

Мы быстро пересекли зал, и монах остановился.

— Уфф! — облегченно вздохнул он.

— Может, все-таки вы объясните, куда меня тащите?