– Значит, он отказал?

– А ты думал? Причем отказал, не произнеся слов отказа. Одним взглядом. Я долго в себя приходил.

Регнар и догадаться не мог, что друг многое еще скрывает от него. Например, он смолчал, что третьего дня вечером, возвращаясь в особняк прана Деррика (жили альт Террилы все еще у него), он повстречал прану Дар-Виллу тер Неризу из Дома Алой Звезды. Ту самую браккарскую шпионку, вступившись за которую маг-музыкант, непривычный к оружию, получил укол в плечо. Сказать по правде, слово «повстречал» подходило приблизительно так же, как корове седло. Она просто шагнула из темноты. Коэл сквозь стыд слегка гордился собой, что не дал застать себя врасплох. Ну, скажем так, не совсем дал… Он успел заметить движение и отступил, накидывая плащ на руку, а второй выхватывая кинжал. Шпагу он обнажить все равно бы не успел. Незнакомец показал пустые ладони и откинул капюшон, оказавшись светловолосой браккаркой.

– Пран Коэл, рада вас видеть.

– К сожалению, не могу ответить теми же словами, – сдержанно произнес капитан, внимательно поглядывая по сторонам.

– Это ваше дело. Я – не колье с бриллиантами, чтобы всем нравиться.

– Что вам угодно?

– У меня есть к вам деловое предложение.

– Никогда не доверял браккарцам.

– А я не люблю лошадей. Но приходится ездить верхом, поскольку есть места, куда на корабле не доберешься. Все же лучше, чем пешком.

Альт Террил подумал и кивнул.

– Слушаю!

– Я предлагаю вам освободить Ланса альт Грегора. У меня есть несколько надежных бойцов. Да и ваше мастерство фехтовальщика известно далеко за пределами Аркайла.

– Вы мне льстите. Вот уж не думаю.

– И зря. Но об этом после. Мне так же важно, что вы снова стали капитаном стражи.

– Вы не боитесь, что я сейчас вас арестую? – выдавливая слова одно за другим, произнес Коэл.

– Не боюсь. Я же не полная дура, чтобы явиться к вам безоружной. И без прикрытия… Не вертите головой, пран. Не увидите все равно. Я нанимаю только мастеров своего дела.

– Уходите, – процедил сквозь зубы Коэл.

– Вы даже не дослушаете до конца?

– Мне и так все ясно. Я не кусаю руку, которая меня кормит.

– Вы предпочитаете хоронить друга?

– Не думаю, что Ланс примет помощь от браккарцев.

– А я думаю, что, когда хочешь жить, примешь помощь от Повелителя Кракенов.

– Не знаю, как насчет Повелителя Кракенов, но у нас говорят: с браккарцем свяжешься – без штанов останешься.

Дар-Вилла хитро улыбнулась:

– Без штанов? Что ж, многие из ваших пранов, связавшись со мной, оставались без штанов, но, похоже, ничуть об этом не жалели. Не ищите в моих поступках политической подоплеки или попыток нажиться. Насколько я помню, я излагала вам, почему судьба Ланса альт Грегора заботит меня. Кстати, вам не кажется странным, что заботит она меня, а не вас?

– Какое вам дело, что меня заботит? Уж не должен ли я держать отчет перед браккарской шпионкой?

– Перед своей совестью будете держать ответ. Это куда хуже.

– Меня уже втянули в один заговор против короны. К счастью, я не успел наделать глупостей. Не наделаю их и в этот раз.

– И вы стерпите, чтобы ваш друг понес наказание за проступок, который не совершал?

– Наказания без вины не бывает.

– Удобная позиция. Беспроигрышная.

– Как вам будет угодно. Оправдываться я не собираюсь. – Коэл уже с трудом сдерживал клокочущую ярость. – Равно как и продолжать беседу. Можете идти, я не стану вас преследовать.

– Это ваше последнее слово?

– Да.

Дар-Вилла хмыкнула, накинула капюшон и скрылась в темноте, не прощаясь.

Капитан стражи какое-то время постоял, успокаивая бешено бьющееся сердце. Потом, осторожно озираясь, пошел дальше. И никому, ни единой живой душе не рассказал. Даже Жермине. В особенности Жермине…

– Что же нам делать, Коэл… – растерянно проговорил маг-музыкант.

В его голосе слышалось такое отчаяние, что альт Террил стукнул себя кулаком по ладони.

– Все! Хватит! Ничего не будем делать! Молиться и надеяться на чудо… Может, я что-нибудь придумаю. А ты не вздумай… Слышишь меня? Не вздумай лезть с защитой Ланса к регентше или ее братьям. Сегодня тебя пригласили, а завтра под зад коленом и выкинут не только из дворца, но и из Аркайла. А я не готов потерять подряд двоих друзей. Одному срубят голову на плахе, а второй сам умрет голодной смертью, потому что, кроме музыки, ничего не знает и не умеет. Ты слышал меня?

– Слышал… – кивнул Регнар.

– Сейчас ты просто поблагодаришь его светлость за проявленное великодушие. И все. И больше ни слова. Запомнил?

– Запомнил.

– Вот и хорошо. Пойдем!

Они поднялись по лестнице в покои герцога и его благородной родни. Теперь уже расположение правящего Дома не казалось Регнару таким выгодным.

Разговение после Великого Поста всегда сопровождалось в Аркайле пирами и народными гуляньями. Кстати, Великим он звался не из-за длины – пост, предшествующий адвентам, тянулся гораздо дольше, – а из-за особой строгости. Не есть от рассвета до заката, пить только воду. После наступления темноты не вкушать того, что двигалось при жизни, и ни капли жира. Прямого запрета на вино и пиво церковники не накладывали – оно как-то не попадало под строки канонического Писания, но, мягко говоря, не приветствовали. Да и прихожанам не сильно хотелось надираться без закуски. Ну, разве что некоторым из них, которых способна исправить только могила.

В этом году на весеннее разговение герцог припас для горожан нечто особое. Жителей Аркайла было трудно удивить казнями головорезов и убийц, не пронять выступлениями известных менестрелей и циркачей. А вот порадовать толпу казнью известного во всех двенадцати державах менестреля не додумался еще никто.

Несмотря на то что глашатаи не обходили город, не выкрикивали на каждом углу о предстоящем событии, известие о грядущей казни Ланса альт Грегора облетело весь город. С утра на площади перед собором Святого Кельвеция собралось неимоверное количество народа. По крайней мере не находилось такого количества желающих поглазеть ни на похороны Лазаля или Гворра, ни на коронацию Айдена. Не говоря уже о каких-то менее значимых в жизни герцогства событиях. Кстати, архиепископа Гурвика нимало не заботило, что казнь состоится прямо напротив храма. Вседержитель погиб за спасение человечества. Разве может смерть одного человека каким-то образом ущемить Веру? Тем более что против этой веками освященной традиции не протестовал никто из предшественников иерарха.

Свежесрубленный помост украсили флагами с гербом правящего Дома. На желтых полотнищах шевелились черные единороги, будто неслись куда-то вскачь по золотым пшеничным полям. В толпе, которая становилась чем ближе к назначенному событию, тем плотнее, сновали продавцы холодного взвара и подогретого вина, пресных лепешек, считавшихся в большей части двенадцати держав символом разговения, и сладостей – вываренных в меду орехов, сушеного винограда, загущенной патоки, айа-багаанские редкости, название которых не всякий житель Аркайла мог запомнить и выговорить. Правда, последние покупали все больше дворяне – простолюдинам заморские угощения не по карману. Откуда-то доносились звуки скрипки и свирели: уличные фигляры не упускали возможности заработать пару «башенок», наигрывая мелодии, придуманные великим Лансом альт Грегором. На взгляд Регнара, искажали музыку до неузнаваемости. В любом случае он не собирался давать им даже затертую и зеленую медяшку.

Маг-музыкант пришел на площадь рано – едва ли не в числе первых – и бесцельно бродил, не находя себе места. В голове не укладывалось, что Ланса альт Грегора сегодня не станет. Они дружили лет тридцать или даже больше. Трагерская академия музыки. Туда отбирали самых талантливых мальчиков, но и тех, за кого платили родные, тоже не отказывались брать. Их с Лансом отобрали придирчивые наставники. Десяток из двух сотен юных наследников аркайлских домов. К тому же шестеро мальчишек, родителям которых достаток позволял потешить самолюбие – ведь так приятно говорить всем друзьям и знакомым, что твой сын учится клавикорду у великого маэстро Ливарелло или скрипке у самого Никласа альт Дро. Невольно Регнар улыбнулся. Эти строгие учителя немало попили у него крови, но после уроков с юным Адраном он их понимал и в какой-то мере сочувствовал.