Зато с тех пор, как пран Уилл альт Фрост стал гофмейстером, сюда захаживало гораздо меньше мошенников, чем раньше, обитатели замка, включая челядь, стали жить спокойнее и богаче, немногочисленная стража обзавелась, вдобавок к арбалетам, ещё и десятком аркебуз и даже выучилась из них стрелять. Кстати, и стражников он набрал помоложе взамен дряхлых стариков, защищавших родовое гнездо Дома Ониксовой Змеи гораздо хуже, чем имя прана Гвена альт Раста.
События последних двух-трёх месяцев не обошли вотчину прана Гвена стороной. Юг герцогства охватил мятеж, который возглавили Кларина и её отец пран Клеан, чьи земли вплотную примыкали к землям альт Растов. Вначале приходили лишь слухи о том, что баронесса заявила о претензиях на престол для своего сына. Потом торговцы-офени рассказали о появлении Роты Стальных Котов — наёмниках из Кевинала. Прана Нателла, кажется, вообще не поняла о чём идёт речь, да ей и не пытались растолковать. И без того хозяйка замка называла Реналлу не иначе как «ваше высочество» и видела в восьмимесячном Брине принца, скрывающегося от узурпатора. Зачем ей знать о ещё одном принце? И без того ненадежный разум может не выдержать. Но пран Уилл воспринял новые сведения как толчок к действию. Замковую стену обновили и укрепили, не считаясь с расходами. Стражники охраняли ворота усиленным караулом, в кирасах и шлемах-морионах, фитили в их аркебузах горели всегда, а за игру в кости или сон они могли получить не только нагоняй от гофмейстера, но и несколько суток отсидки в подвале.
Вскоре купцов стало меньше. Давали себя знать перекрытые войсками, которые подчинялись столице, все дороги, ведущие в южную провинцию. Меньше торговцев, меньше товара, меньше странствующих комедиантов и просто путешествующих от скуки аркайлцев. Через какое-то время поползли слухи, что мятежники заняли крепость Аледе. Собственно, не крепость, а так — небольшой форт, державший под надзором одну из северных дорог. Выгнав оттуда гарнизон, верный Дому Чёрного Единорога, в укреплении обосновались солдаты Дома Сапфирного Солнца и два десятка наёмников из Роты Стальных Котов. То есть, за дорогой продолжали следить, но уже повстанцы. А где-то через седмицу в замок прибыли офицеры из Аледе — лейтенант Пьетро альт Макос и знаменщик Толбо альт Кузанн.
Светловолосый красавец-лейтенант держался подчёркнуто холодно, хотя все обитательницы замка прямо сомлели, когда он спешился во дворе. А вот молодой — лет шестнадцати-семнадцати — знаменщик так и стрелял глазами по сторонам. Ни у кого не повернулся бы язык назвать его уродом. Черноволосый, с бледной кожей, выдающей весьма благородное происхождение, с тоненькими чёрными, подкрученными на концах усиками. На пальце правой руки — дорогой перстень с сапфиром. Но рядом с праном Пьетро он мерк, как меркнет деревенская кляча рядом со скакуном трагерских кровей.
Представители мятежников долго беседовали с праной Нателлой и праном Уиллом, отказавшись от вина, которое предложили гостеприимные хозяева. Потом уехали. Не потребовали изъявления покорности, не оставили солдат, чтобы следить за замком. Гофмейстер ничего не объяснял дворне и всем прочим, живущим от щедрот праны Нателлы. Скорее всего, сделала для себя выводы Реналла, довольно ветхий замок, к тому же стоящий в стороне от наезженных дорог никого и не интересовал. Посетив его, наёмники баронессы Кларины выполнили простую формальность, убедившись, что здесь нет ни явных друзей, ни скрытых врагов.
Дом Ониксовой Змеи не был вассалом ни Дома Сапфирного Солнца, ни Дома Бирюзовой Черепахи. В последнее столетие в Аркайле уже начали подзабывать строгие правила вассалитета, хотя с давних времён сюзереном «ониксовых змей» был Дом Белого Оленя, который очень сильно подкосила междоусобная борьба. Несмотря на то, что Дом Белого Оленя входил в число Высоких Домов Аркайла, его глава, Диран альт Ланне, ничего не решал, полностью погрузившись во врачевание собственных старых ран и управление десятком деревень, плативших оброк непосредственно ему. Своих сыновей — Юджина и Фьерро — он отослал ко двору герцога Лазаля ещё лет двадцать назад, вместе с семьями и прислугой. Среди дворян такую участь частенько называли «скрытые заложники». Но младшие «белые олени» излишне не переживали из-за своего положения. Они прочно обосновались в столице, каждый обзавёлся особняком, благо состояние Дома позволяло это сделать без особого труда. Их сыновья отправились служить в армию и гвардию, их дочери выгодно вышли замуж за наследников младших ветвей Высоких Домов, включая «серебряных барсов» и «чёрных единорогов». Но ни первые, ни вторые, не говоря уже об «охряных змеях», не имели право приказывать что-либо Дому Ониксовой Змеи, поскольку дворянство северного материка свято придерживалось старинной формулы: «Вассал моего вассала — не мой вассал».
Таким образом прана Нателла со своей немногочисленной стражей осталась вне войны. А война не то, чтобы разворачивалась, он несмело приближалась к границам провинции, как пловец приближается к реке. Трогала ледяную воду босой ступнёй и отскакивала, всё никак не решаясь обрушиться в полной мере. Не раз и не два тихой летней ночью слух обитателей замка пугали выстрелы из аркебуз. Нечастые, не такой звук доносится, когда идёт сражение. Так, лёгкая перестрелка на границе. Пару раз приходили торговцы, чудом проникшие через плотно перекрывающие дороги заставы. От них обитатели замка узнали о произошедшем в Аркайле перевороте, о том, что Айден отрёкся от престола и выслан вместе с герцогиней-регентшей Леахой в дальний заброшенный замок на севере, почти что в предгорьях Карросских гор. Само собой разумеется, под надёжной охраной, чтобы даже в мысли оставили о попытках вернуть корону. Братья альт Кайны угодили в подземелье под Северной Башней. Там и более крепкие духом, закалённые в походах и невзгодах долго не выдерживали, а что говорить об изнеженных толстяках, проводивших большую часть жизни в неге и обжорстве? Надевшая корону Мариза не собиралась решать дело миром. Какие уступки могут быть, если разговор идёт с мятежниками, посягающими на трон её любимого деда?
Купцы рассказывали о колоннах солдат, которые сейчас стягивались к границам восставших Домов. Пикинеры в стёганных набитых ватой камзолах с разноцветными полосатыми рукавами — у каждой роты своё сочетание цветов. Аркебузиры в кирасах и шлемах-морионах. Эти солдаты считались более ценными. Арбалетчики, которых в армии Аркайла осталось не так много, но зато способные повлиять на исход боя благодаря меткости и более высокой по сравнению с огнестрельным оружием скорости заряжания. Шли рейтарские сотни — конница, которая пришла на смену рыцарскому ополчении. Одетые в неполный доспех всадники, вооружённые длинными палашами, дающими возможность как рубить, так и колоть, и укороченными аркебузами с длиной ствола меньше локтя. Их называли «прилучниками», поскольку конники перевозили это оружие в кобурах, прикреплённых к передней луке седла. Рейтары сталкивались с большими сложностями, разжигая фитили «прилучников» — не легко пользоваться огнивом и кресалом на скаку, и большинство из них предпочитали в сражении верхом использовать палаши, а уж спешившись в обороне, брались за огнестрельное.
Везли пушки и бомбарды. Различие между ними понимали не многие дворяне, а большинство простолюдинов до сих пор считало артиллерийскую науку чем-то подобным чародейству. Но отец Реналлы когда-то, в далёкой юности, успел повоевать с Унсалой и Трагерой и любил рассказывать о походах и боях с врагами. По его словам пушка отличалась прежде всего тем, что имела собственные колёса, как правило одну пару, соединённую с лафетом, за который на марше волокли орудие от четырёх до шести коней. Пушки часто применяли в полевых сражениях — размещённые на возвышении, при условии хорошей выучки расчётов, они могли нанести врагу жестокий урон. Стволы бомбард же перевозили отдельно, сваливая их в повозки, как дрова, если такое сравнение уместно, ведь вес бронзы не сравнить с весом древесины. На позициях для бомбард оборудовали лафет без колёс, с которого они могли вести обстрел городов. Таким образом, дула бомбард отливали толще, иной раз взрослый мужчина мог в неё спрятаться. И вся эта мощь Аркайла двигалась на юг, стремясь раздавить мятежников, как гриб-дождевик. Придавил каблуком и только облачко пыли взвилось.
