Исчезла живость и суетливость. Голос стал суровым и величественным.

На мгновенье Анжеле показалось, что за его спиной она увидела громадные, гораздо больше, чем у Дэймона, Криса, или даже Самаэля крылья.

– Храни его, Анжела, – Смотрящий вытянул вперед раскрытую ладонь, в которой лежал медальон.

– Спасибо, – девушка осторожно, двумя пальцами, взяла его за цепочку, не касаясь самой капли, теплой и пульсирующей.

Крис и Дэймон молча кивнули Кевину, выражая свою благодарность. Тот кивнул в ответ, всем троим, включая Самаэля и, так же молча, проводил их до парадного выхода.

На этот раз, они вышли на яркую, оживленную улицу, по которой, плотным потоком шли люди.

Анжела обернулась.

Ей стало интересно, как же выглядит вход в квартиру Смотрящего, хранившего столь ценные вещи.

Но кроме глухой стены старинного здания она ничего не увидела.

– Ну что, попробуем? – голос Дэймона был полон энтузиазма, но на лице ясно читалось напряжение.

– Конечно, попробуем! Я уверена, это поможет!

Девушка аккуратно выпустила медальон в его открытую ладонь. Едва капля коснулась голой кожи, как Дэймон, сжав кулак, упал на колени. Он с трудом сдерживал крик.

От руки пошел дым, остро запахло паленой плотью. Дэймон изо всех сил старался не разжимать кулак.

Дым становился гуще, на руке от напряжения вздулись вены. Он смог продержаться не дольше минуты, после чего упал на аккуратно мощеную мостовую. Рука разжалась и, тихо звякнув, медальон выкатился из ослабевших, покрывшихся копотью пальцев.

Люди спокойно обходили упавшего Дэймона, Анжелу полную ужаса, и напряженного Криса стороной, словно не замечая, что вот на тротуаре лежит человек, которому явно нужна медицинская помощь.

Очевидно, Самаэль вновь выключил свою защиту, сделав их буквально невидимыми.

– Что с тобой? Что это было? Что с рукой? – девушка присела рядом, поддерживая его.

Дэймон, уже очнувшийся, потряс головой, пытаясь взбодриться. Ладонь еще саднило.

Он хмуро сжал и разжал кулак, проверяя его работу. Ожог заживал прямо на глазах, но по-прежнему жутко выглядел. Еще бы, ведь медальон прожег его ладонь до самой кости.

– Кажется, я понял, что он имел в виду, говоря про Падших, – он усмехнулся и, спрятав руку в карман, попытался подняться, но смог лишь присесть, – не видать мне прощения.

– Но почему? Почему это не помогло? Почему все так вышло? – Анжела вот-вот готова была расплакаться.

Она подняла кулон с земли. Капля все так же радостно и ярко переливалась, испуская тепло.

– Потому, что Ангелы, это не люди. И Первый Падший появился еще до Евы. Но блестяшка все равно бы не помогла. Войной тебя делает не твое падение, – рядом, усмехаясь, стоял Люцифер.

Он говорил медленно, словно объясняя ребенку очевидные вещи.

– Ты уже перешел черту, и тебе не вернуться назад. Нарушив Его решение, ты стал Войной и, даже если он простит и примет тебя обратно, ты вновь спасешь эту девчонку. Вновь пойдешь против Его воли.

– Кажется, он прав, – Дэймон поднялся, отряхнув колени, – я думал, что меня вывернет наизнанку, если не отпущу его.

– Знаешь, почему он помогает людям? – Люцифер усмехнулся, – я так давно на Земле, что начал понимать кое-какие тонкие нюансы. Человек, даже с самой черной душою, в ее глубине жаждет прощения. Он ХОЧЕТ быть спасенным. И камень чувствует это, откликается на зов. Тебе же вовсе не светит обратно. Твое место здесь, ты это понимаешь, и даже самый сильный артефакт будет бессилен. А вот нашей крошке этот камешек может очень даже помочь. Одень его.

Анжела растеряно перевела взгляд с Криса на Дэймона, но те кивнули.

Тогда она осторожно, словно опасаясь того, что с ней может быть то же самое, что и с Дэймоном, одела его на шею.

На душе сразу стало уютно и тепло, будто ее мать, Элизабет, встав за ее спиной, распростерла свои объятия. Ушло даже то жуткое, разрывающее на куски разочарование от того, что им вновь не удалось остановить Апокалипсис. Мир вокруг обрел новые краски, став ярче и радостней, будто ей только что сняли с глаз пелену, с которой она ходила всю свою жизнь.

– Можешь радоваться, Война, – Люцифер слащаво улыбнулся, – теперь крошку Беллз могу поцеловать даже я. Ее душе ничего не угрожает.

Он пошло подмигнул.

Крис растеряно смотрел на Люцифера, вновь ничего не понимая, а вот Дэймон его прекрасно понял.

– Не может быть!

– Еще как может. Не понимаю, почему ты сам не догадался до этого раньше? Это же очевидно.

– Неужели... – Дэймон радостно улыбнулся, проигнорировав снисходительный тон Люцифера.

Если это действительно так, то все может измениться!

Настроение, еще минуту назад бесконечно мрачное, стало беззаботным и солнечным. Он уже и не надеялся на то, что когда-нибудь сможет это сделать без опасения и чувства вины за свой эгоизм.

– Кажется, я один переживаю из-за того, что у нас вновь ничего не вышло? – Крис развел руками, не понимая, отчего это Дэймон стал вдруг таким счастливым за считанные секунды.

– Прости, но я думаю, переживания смогут подождать до Портленда. А пока мы с Анжелой, пожалуй, прогуляемся по окрестностям, – он хитро улыбнулся, и нежно взял ее за руку, – самолет только через несколько часов, а значит, у нас еще есть время осмотреть Париж. Увидимся в аэропорту.

И, не дожидаясь ответа, он утянул девушку за собой, оставив все так же недоумевающего Криса вместе с Люцифером.

Впрочем, недоумевать Крису пришлось недолго. Судя по его покрасневшему лицу, Люцифер в деталях объяснил ему, чем же теперь Анжела и Дэймон смогут заниматься, оставаясь наедине.

Однако ребята этого уже не увидели. Они шли, держась за руки по освещенному солнцем Парижу.

– А обратно мы полетим тем же способом, или ты все-таки купил билеты? – любопытно спросила Анжела.

– Зачем покупать, если можно стать невидимым? – Дэймон пожал плечами. – А Самаэль, это надежный способ.

– Может и надежный, но довольно жутковатый. К тому же, что на счет камер слежения? Ведь ты же не вампир, чтобы не отображаться на фото и видео, – Анжела захихикала.

– Знаешь, прогресс меня довольно раздражает, особенно если учесть ту скорость, с которой развиваются современные технологии. Совсем недавно машины были дикостью и новинкой, а теперь... Камеры висят буквально на каждом шагу, и от этого, к сожалению, никуда не деться. Впрочем, я слегка отвлекся. Так вот: во-первых, у всех телесных Ангелов-Хранителей есть некоторое средство защиты от случайных, как фото, так и видео-снимков.

– Это как? У меня есть много совместных фото с Крисом, и на них он, может и не всегда хорошо выходит, но в остальном вполне обычен.

– Конечно, иначе, как бы Хранители могли сливаться с обычными людьми? Не видны только наши крылья. Камеры просто не фокусируются на них, даже когда они материальны.

– То есть, если ты выпустишь их сейчас, и я тебя сфотографирую, то на карточке их не будет?

– Да, именно так. Хотя, знаешь, я иногда и жалею, что в этом плане не похож на книжных вампиров. Как и Крис, я совершенно ужасно выхожу на фото.

– Никогда не поверю в это! – фыркнула Анжела, ведь для нее он был и будет самым прекрасным молодым человеком.

– И зря. Это действительно так, – Дэймон хитро улыбнулся, – все ангелы не особо фотогеничны, ведь наши крылья всегда с нами. И, даже спрятанные, они искажают наши снимки.

– И все равно, ты слишком хорош собой, чтобы не выйти на фотокарточке, – Анжела упрямо помотала головой, – а что на счет «во-вторых»?

– Точно. Во-вторых, ты не поверишь, но жуть, которую наводит Самаэль, действует и через камеры.

– Брр... Звучит, как отличный фильм ужасов...

– На который бы никто не пришел. Скорее всего, сами авторы спрятали бы его как можно дальше, и никогда не доставали. Ведь страх перед Смертью заставляет людей отворачиваться от мониторов, и не доставать пленку из архива.

– Тогда, выходит, Самаэль легко может ограбить банк?

– Думаю да, – Дэймон заливисто рассмеялся, – вот только, он не станет этого делать, ведь он все еще служит небу. А ограбление банка, боюсь, немного противоречит их принципам.