— Я уверена, что знал, — сказала Ханна и сжала его дрожащую руку. — Он точно знал.

В двадцать два пятнадцать второго мая, через две недели после сына, он умер в спокойствии, с выражением удовлетворения на иссохшем лице.

После этого Ханна позвонила брату по радиоприемнику Дейва.

— Мне просто нужно было услышать твой голос.

— Рад слышать тебя, сестренка, — ответил Оливер, его голос прозвучал одновременно близко и далеко. — Забавно, но я думаю, что за последние две недели скучал по тебе больше, чем за последние пять лет. Наверное… наверное, я не понимал, насколько одиноко здесь бывает.

— Приезжай в Фолл-Крик, — предложила она. — Я хочу, чтобы ты приехал. Я хочу, чтобы ты познакомился с моей семьей.

Он колебался мгновение. Она ждала, сердце замирало в горле.

— Это долгое путешествие. И опасное.

— Это место — оно особенное. Мы делаем больше, чем просто выживаем. Я хочу этого и для тебя.

— Хорошо, — согласился ее брат. — Я приеду. Я приеду к тебе.

Ханна закрыла глаза и прошептала молитву благодарности.

— Это займет у меня некоторое время, — сказал Оливер. — Чтобы собрать припасы. Запастись бензином и проложить самый безопасный курс.

— Не торопись, Оливер. — Она улыбнулась про себя. — Мы никуда не денемся.

Ханна

День сто тридцать первый

На следующий день они приостановили весеннюю посевную, чтобы похоронить тех, кто отдал свои жизни за Фолл-Крик.

Среди них был и Джеймс Лютер. Роберт Винсон и Даллас Чепмен отдали свои жизни в последней битве. И Молли, которая спасла Квинн и маленького Джоуи. Все они были героями.

На похоронах Ханна пела, чисто, звонко и проникновенно, ее голос заполнял все пустое пространство, поднимался над деревьями и взмывал в небо, все выше и выше к небесам.

Бишоп произнес слова памяти, ободрения и надежды. Все принесли полевые цветы, чтобы украсить могилы. Квинн раскрасила кресты в оттенки яркой зелени, коричневого и голубого — цветы, лианы, деревья и извивающиеся реки. Это было прекрасно.

После этого они отправились в дом Молли и установили на заднем дворе походные стулья и складные столы, принеся с собой множество еды, которую они вырастили своими руками.

Они оплакали свои потери. Теперь пришло время для благодарности. Благодарить и праздновать жизнь. Ценить всех и каждого, кто у них еще есть.

Май выдался чудесным. Цветы распустились повсюду за одну ночь. Хрупкие, росистые ароматы жасмина и лилий наполняли теплый воздух. Белые пушистые облака плыли по кобальтово-синему небу, словно потоки сахарной ваты.

Не все могли наслаждаться праздником. По-прежнему оставались патрули и часовые. Два поверженных врага не гарантировали, что их не будет больше.

Будут.

Позже Ханна и Дейв обойдут всех дежурных и принесут тарелки с кукурузным хлебом, политым медом, знаменитый чили Молли, салат с помидорами и картофель, посыпанный розовой гималайской солью.

Мик Селлерс нашел материалы, чтобы Джамал мог починить ретрансляционные станции, и они восстановили связь с Общественным альянсом и близлежащими городами.

День торговли на молодежной ярмарке округа Берриен снова назначили на следующую пятницу. У Ханны на продажу имелось много соли.

Ходили слухи о том, что в Вирджинии снова курсируют паровозы, взятые из музеев. Недалеко от города больница Лейкленда приобрела промышленный дизельный генератор и могла обеспечить электроэнергией пару операционных и несколько коек интенсивной терапии.

Лист ожидания был длинным, но Гамильтон пообещал внести Лиама в список, чтобы отблагодарить его за жертву ради общего блага. Он будет работать над получением места для Майло, чтобы тот мог получать больше лекарств.

Кроме того, Национальная гвардия пригнала хорошо охраняемый бензовоз для раздачи бензина местным правоохранительным органам и медицинским подразделениям. Это тоже дело рук Гамильтона.

Джамал и Тина перезапустили несколько солнечных батарей в «Винтер Хейвене». Они перетащили несколько ржавых ветряков с ферм и свадебных амбаров, восстановив их для работы холодильников, стиральных машин или обогревателей.

У них было рабочее сельскохозяйственное оборудование, генераторы, дополнительные средства связи.

Даже посреди печали есть за что быть благодарным.

Майло подключил айпод к старой колонке и включил их с Квинн любимую рок-классику 70-х и 80-х годов. Звучали песни Queen «We are the Champions», Journey «Don't Stop Believin» и Брюса Спрингстина «Born to Run».

Ханна глубоко вдохнула, позволяя музыке заполнить ее чувства, погрузиться в нее и закрутиться в ее венах. Как же она скучала по музыке. Когда-то она была ее частью, и снова станет.

На другом конце двора Бишоп держал на руках ЭлДжея, а Тревис прижимал к себе спящую Шарлотту. Они разговаривали с Дейвом о том, что собираются совершить набег на местные пивоварни и винодельни в поисках деталей для создания собственных заводов.

Дейв хотел получить больше самогона, а Бишоп хотел, чтобы Фолл-Крик контролировал производство собственного биотоплива. Они встречались с Доминик Уэст, которая согласилась научить их делать его самостоятельно.

Ханна осмотрела двор. Коза Молли — теперь по умолчанию Ханны — бродила вокруг, звеня ошейником, блеяла и жевала траву. Дети играли в пятнашки, гоняясь друг за другом вокруг кучки взрослых, которые болтали и смеялись, пили и ели.

Со своего царственного трона на заднем крыльце Призрак взирал на них снисходительным взглядом. Он зевнул, сверкнув черными желваками, затем перевалился на бок и неторопливо растянулся в луже солнечного света. Вдохнув с наслаждением, пес закрыл глаза.

Тор, Один и Локи свернулись калачиком на разных частях его тела. В этот раз Валькирия не охотилась. Она чинно сидела на одном из стульев во внутреннем дворике, подергивая хвостом, наблюдая, как все топчут ее любимый участок травы.

— Что обо всем этом подумала бы Молли? — спросила Ханна.

На секунду Квинн напряглась. Затем слегка улыбнулась, скорчила гримасу и закатила глаза.

— Она бы кричала, чтобы все убирались с ее лужайки.

Ханна улыбнулась. Через мгновение Квинн тоже широко улыбалась.

А потом они смеялись, воздух стал светлее. Их усталые души стали немного свободнее.

— Вот. — Квинн держала в руках несколько пакетов, завернутых в рождественскую оберточную бумагу и скрепленных маленькими полосками скотча.

Квинн выглядела как обычный подросток — почти. Рваные джинсы, черные боевые ботинки, безразмерная футболка AC/DC, черные волосы, в которых виднелись слабые нити синего цвета.

Ее AR небрежно висела через плечо, карамбит на поясе. Синяки давно исчезли, кроме неровного шрама, рассекающего нижнюю губу.

Другие девушки, возможно, испытывали бы ужас или стыд, но Квинн носила его, как почетный знак.

Она изменилась и осталась прежней. Более тихая, сдержанная, более зрелая. В ее глазах появилась мудрость, с трудом обретенная в тяжелых испытаниях.

Она протянула Майло пакет.

— Для тебя, Мелкий.

Лицо Майло засветилось.

— Я люблю подарки!

— Я догадывалась.

Майло развернул рогатку Квинн. Также в комплекте шли защита для запястья и пакетик с шариками из стали 1/8.

Глаза Майло стали круглыми, как мячики для гольфа. Он запрыгал, его кудри развевались, Майло улюлюкал от восторга.

— Это мне?

— Я не вижу здесь другого сопливого ребенка по прозвищу Мелкий, а ты?

— Не-а! Только я!

— Кроме того, я нашла последнюю банку арахисового масла за ведром муки в тайном логове бабушки. Я собиралась обменять ее, но потом подумала, что ты захочешь сначала попробовать…

— Да, черт побери, хочу! — радостно согласился Майло.

— Следи за языком, — хмыкнула Ханна, сдерживая смех.

Квинн сузила глаза.

— Никакого арахисового масла для тебя, пока не попадешь в яблочко. Эта рогатка — оружие. С ее помощью ты сможешь поймать белок и птиц, а если понадобится, то и выбить глазное яблоко плохому парню. Важно знать, как ею пользоваться. Это означает обучение. Я научу тебя. И я оставлю флешетты у себя, пока ты не будешь готов их использовать. Цитируя одного известного философа: «С большой властью приходит большая ответственность».