Ведь именно Генерал снабдил Александра По ресурсами, необходимыми для установления контроля над Чикаго. А оттуда и большей части Иллинойса.

Информация о местонахождении местных арсеналов. Доступ к определенным тайным хранилищам. Разрешение на тайные военные поставки нераскрытым секретным получателям.

Бандиты Синдиката носили длинноствольное оружие — в основном военные M4 — и были одеты в военную форму, с которой исчезли нашивки и именные ленты. Они выглядели как солдаты, намеренно используя естественную склонность гражданских лиц уважать и подчиняться американским вооруженным силам.

И это тоже идея Генерала.

Она сработала с впечатляющим эффектом.

По распространился как раковая опухоль по городам и пригородам, а затем и по сельской местности, проникая в лагеря агентства и используя их ресурсы, предоставленные правительством, чтобы прокормить свою растущую армию.

Все, что ему становилось ненужным, он часто сжигал или убивал, оставляя за собой огромные поля смерти и разрушений. И страх.

Именно этот страх и нужен Генералу.

Страх, который он создавал, а затем использовал в своих целях.

Когда хаос в Иллинойсе достиг точки кипения, губернатор Даффилд и остатки законодательного собрания штата капитулировали перед собственным ужасом. Губернатор добровольно передал бразды правления. В конце концов, тот, кто контролировал армию, держал правительство за яйца.

По служил важной цели. Но теперь эта цель ослабевала. Он скоро перестанет быть полезным.

— Байрон, ты какой-то взвинченный. Я что, расстроил тебя?

Генерал стиснул челюсти, кипя от ярости. С самого начала По настаивал на том, чтобы называть его Байроном, а не по званию, — тонкое оскорбление, которое генерал не замечал.

Теперь он сожалел об этом. Генерал контролировал По, но тот не был врагом, которого можно недооценивать.

— Не забывай свое место, — прошипел Генерал.

По рассмеялся.

— У меня много мест. Мое любимое — вершина собачьей кучи.

— Ни шагу за границу Мичигана. Я отдал тебе лагеря Федерального агентства по чрезвычайным ситуациям. Я подарил тебе Иллинойс. Черт, я даже позволил тебе забрать Индиану…

— У меня и так достаточно кукурузных полей. И на самом деле я сам забрал Иллинойс и Индиану.

— Не забывайся!

Пауза. Когда он заговорил, голос По зазвучал шелковисто-гладко.

— Мне так нравятся эти маленькие беседы.

— Я серьезно. Я все еще могу умерить твой пыл.

— Пока, Байрон.

— Не смей…!

Не успел Генерал закончить фразу, как По бросил трубку.

В ярости Генерал крутанулся и швырнул телефон через всю комнату. Телефон ударился о стену рядом с дверью и с глухим стуком упал на ковер.

Бакстер, тревожно застывший в дверном проеме, пригнулся с жалобным вздохом.

Его телохранители не дрогнули.

Генерал жаждал придушить изящное горло По голыми руками. Или казнить его выстрелом в череп.

По стал не просто проблемой. Он выходил из-под контроля.

Генерал еще не готов действовать. Еще предстояло кое-что сделать, что-то подправить. Его наследие должно стать идеальным. Он пока не готов.

— Сэр… — заикался Бакстер.

— Чего ты хотел? — прошипел Генерал сквозь стиснутые зубы, изо всех сил стараясь сохранить самообладание. — Разве не видишь, что я занят!

— Гиббс послал меня, сэр.

С большим усилием он обуздал свои эмоции. Его люди должны видеть в нем лидера, который полностью контролирует все вокруг — включая себя.

— Входи.

Бакстер вбежал в комнату, покачивая головой, его глаза метались туда-сюда, словно из ниоткуда мог вылететь телефон и ударить его по голове.

— Штурмовая группа готовится к отправке на задание. Они опросили нового бойца — Джеймса Лютера. У них есть информация, необходимая для дальнейших действий.

Генерал выпустил наполненный напряжением вздох. Он поставил пустой бокал на мраморный подоконник и вновь обратил свое внимание на вид за окном своего номера.

Солнце опустилось за горизонт. Небо приобрело оттенок фиолетово-синего цвета.

По ковровому полу протянулись глубокие тени.

По крайней мере, это уже что-то.

Генерал повернулся к Бакстеру.

— Запомни, не трогать «Винтер Хейвен». Убедись, что они осторожны.

Бакстер кивнул.

— Конечно.

Генерал подумал о своей дочери.

— Скажи Гиббсу, чтобы прислал их ко мне.

Ханна

День сто десятый

Ханна проснулась в тишине.

Открыв глаза, она уставилась в темноту, нависшую над ней и устало моргнула.

Ханна села, перекинула ноги через край кровати и сунула босые ноги в тапочки на полу.

Ей казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди. Пульс колотился, ладони были влажными. Она напрягла уши, прислушиваясь.

Иногда она просыпалась, уверенная что все еще находится в заточении в подвале Пайка. Ужас застывал в ее горле, когтями впиваясь в ребра. Ворсистый матрас под ней, холодные бесплодные стены, решетка на крошечном окне.

Заперта.

Она больше не в ловушке.

Но старый страх поймал ее, как рыбу на крючок, и Ханна не могла от него избавиться.

Она снова моргнула, чтобы сфокусировать взгляд на деталях спальни. Комод. Открытая дверь шкафа. Стул в углу. Тумбочка.

Она сверилась с часами на тумбочке рядом с пистолетом. 1:10 ночи.

Движение за дверью привлекло ее внимание.

Сердце заколотилось в груди.

Белая тень кристаллизовалась в тяжелой темноте — пушистый белый мех, прижатые уши, длинный жесткий хвост.

Призрак присел у двери спальни.

Ее мозг зарегистрировал его низкое, едва уловимое рычание. В глубине его груди вибрировал гул. Ханна почувствовала его в собственной грудной клетке. Предупреждение.

Страх не рассеивался. Ужас, словно черви, извивался в ее животе.

Дети. Ей нужно проверить детей.

Ханна взяла «Ругер» в обе руки, сняла с предохранителя и вложила приклад в согнутую ладонь левой руки, чтобы прицелиться. Ее пальцы дрожали, но движения получались отработанными и эффективными. Она повторяла это действие тысячу раз.

Она подошла к двери и ногой открыла ее. Дверь громко скрипнула в оглушительной тишине.

Впереди нее рычал Призрак.

Призрак тоже это чувствовал. Может, она не всегда доверяла своим инстинктам, но Призраку Ханна верила на сто процентов.

Что-то не так.

Тишина наводила ужас.

Не решаясь заговорить, она проскользнула в дверной проем, большой белый пес шел рядом с ней. Его шерсть поднялась, черные губы приоткрылись, обнажая клыки.

Она прокралась по коридору и открыла дверь комнаты Майло. Маленький продолговатый комочек под путаницей одеял. Черные кудряшки на белой подушке, ровное дыхание его груди.

Ханна проверила окно. Заперто.

Тревожное чувство нарастало. Она ощущала неправильность.

Призрак рысью направился к комнате Шарлотты. С нарастающим волнением Ханна последовала за ним. Она чувствовала дорогу скорее по памяти, чем зрительно.

Все окутала тьма, плотная, как саван.

Ночь выдалась совершенно тихой. Ни звуков холодильника, ни тиканья часов.

Ноги в тапочках мягко ступали по коридору. Когти призрака гулко клацали.

Подняв пистолет, Ханна толкнула плечом дверь Шарлотты и проскользнула внутрь. Она вгляделась в тусклые формы. Ее мозг регистрировал каждый знакомый предмет как нечто странное и чуждое.

Детская кроватка у дальней стены. Закрытое окно, занавешенное шторами. Открытая дверь шкафа. Удобное кресло для чтения, заваленное любимыми мягкими игрушками Шарлотты.

Призрак подбежал к кроватке и тревожно заскулил. Звук получился настолько громким в тишине, что Ханна вздрогнула.

Мгновение спустя она стояла у кроватки.

Белые простыни. Мобиль с животными из зоопарка висит неподвижно и безмолвно. Маленькая кривая шапочка Лиама, забившаяся в угол.

Пусто.

Адреналин превратил ее вены в лед. Ужас вцепился в горло, перекрывая дыхание.