— Мне пришлось тайком выбраться из отеля и угнать велосипед, чтобы оказаться в пределах досягаемости, — доносилось из динамика Лютера учащенное дыхание. — Трижды чуть не попался. Чуть в штаны не наложил.

— Что происходит? Что дальше собирается делать генерал?

— Люди злятся из-за вертолета. — Лютер сделал паузу, задыхаясь. — Лиам, они собираются послать в атаку наземные силы. Так и будет. Серьезно.

Сердце Лиама перестало биться.

— Когда?

— Они планируют напасть на рассвете.

Неважно, насколько он ожидал этого. Новость поразила Лиама, как удар в солнечное сплетение.

— Они везут все. Бронетранспортеры и M2. У них есть минометы и артиллерия, Лиам. Он отправит параллельно тактическую группу за ребенком. После того как он получит ее, генерал хочет, чтобы город уничтожили. Его не волнуют жертвы среди гражданского населения.

Лиам выругался.

— Ты уверен?

— Абсолютно. И он назначил награду за твою голову. Он утверждает, что у тебя есть ценные сведения о группе внутренних террористов, но очевидно, хочет убить тебя сам. Солдат, который доставит тебя живым, получит почетное увольнение, а также месячный паек для своей семьи.

Лиам закрыл глаза. Темный ужас разливался в его груди. Даже с тем добром, которое они украли во время рейда, они не смогут отбить такую силу. Они потерпят поражение.

— Это еще не все.

— Выкладывай.

— Я нашел немного вина из винодельни Табор Хилл» в Стивенсвилле для Бакстера, чтобы передать генералу. Я сохранил еще одну бутылку, чтобы поделиться с ним. Он остался довольным. Я напоил его достаточно, чтобы немного развязать ему язык. Лиам, Генерал и По на одной стороне.

— Что?

— Генерал все это время снабжал По припасами и ресурсами. Он дал ему доступ к арсеналам Национальной гвардии, складам оружия, чтобы совершать набеги, и все такое. Вот как По стал таким могущественным настолько быстро.

Холодный, кристаллизованный гнев пронзил Лиама насквозь. Он сжал кулак, и сдержал желание ударить по дровам до крови.

— Генерал Синклер перешел на другую сторону. Его приказы исходят не от губернатора. По крайней мере, не те, что касаются Фолл-Крика.

Мысли Лиама вихрем пронеслись в голове, перебирая варианты, как он может использовать это для спасения своего города.

Будет ли Национальная гвардия продолжать атаковать, если Генерал больше не будет у руля?

Готов ли Лиам поставить все на карту?

Лютер добавил:

— Я знаю только то, что приказы исходят от него, а не из Лансинга.

У Лиама возникло искушение спросить, может ли Лютер подобраться к Генералу достаточно близко, чтобы убить его, но он сдержался. Такие вопросы выдавали намерения и стратегию, которые он не должен раскрывать информатору.

Лютер все еще оставался неизвестной величиной. Джокером. Слишком ненадежный, чтобы ему доверять. И все же, как бы Лиам ни ненавидел его, некоторый уровень доверия все-таки необходим.

Кроме того, Лютеру никогда не подобраться к Генералу, не с двумя десятками бывших военных, окружавших его. Он не был солдатом. Не имел достаточных навыков для убийства объекта.

— Не существует способа победить Генерала, Лиам. Это невозможно.

— Есть один способ.

— Что ты имеешь в виду?

— Оставайся в пределах досягаемости, — велел Лиам. — Мне нужно подумать. Конец связи.

Лиам взял свою куртку и карабин, вернулся к дому Ханны и проскользнул в заднюю дверь. Призрак встретил его, прижав морду к ладони и глухо рыча из глубины бочкообразной груди.

Пес рысью бежал за Лиамом, пока тот проверял окна и двери. Он заглянул во двор, осмотрел пустую улицу, тихие дома.

Его сердце билось о ребра. В голове гудело от напряжения. Охваченный отчаянием, он опустился на диванные подушки, положив голову на руки.

Лиам всего лишь один человек. Он не мог противостоять целой армии. Не на нескольких фронтах с несколькими целями.

Еще не начав, он потерпел неудачу.

И все же.

Если бы не вендетта Генерала, у Национальной гвардии не было причин нападать на Фолл-Крик. Может быть, им и хотелось бы захватить «Винтер Хейвен», но без солнечной энергии община не представляла особой ценности.

Если избавиться от Генерала, Лансинг пришлет кого-то другого, того, кому наплевать на этот город или Шарлотту.

Это начиналось и заканчивалось генералом Синклером.

Убрать его, и у Фолл-Крик появился бы шанс. У Ханны появился бы шанс.

Но как? Имея больше времени, Лиам мог бы придумать засаду, чтобы заманить Генерала в ловушку. Или устроить снайперское укрытие и уничтожить его пулей в мозг с дальней дистанции.

Но из разведданных Лютера Лиам знал, что Генерал осторожен. Он занял пентхаус; единственная стена окна выходила на озеро Мичиган. Поблизости не имелось высоких зданий с крышами или окнами для снайперской стрельбы.

У Лиама больше нет времени. И вариантов нет.

Оставался только один выход.

Что-то зацепило его взгляд. Кривая зелено-серая шапочка проглядывала между диванными подушками.

Лиам достал ее и взял в руки, поворачивая снова и снова, проводя мозолистыми пальцами по неровной вязке.

Он связал ее для ЭлДжея. Он надел ее один раз спустя несколько часов после его рождения. Лиам хранил ее, чтобы она напоминала ему о Джессе и Линкольне, о его погибшей семье и ребенке, которого он оставил в Чикаго.

То, что когда-то символизировало его неудачу, превратилось в подарок, символ надежды. Когда Ханна вошла в его жизнь. Когда Шарлотта появилась на свет с красным лицом и рыданиями.

Его мысли кристаллизовались. Лиам понял, что он должен сделать. И как.

Путь вперед никогда не представлялся таким ясным.

Генералу нужен Лиам. Он хотел убить Лиама сам, своими руками. Это означало, что ему нужно приблизиться. Столкнуться лицом к лицу.

Возможно, достаточно близко, чтобы убить.

Сомнения и неуверенность одолевали Лиама. Риск велик. Шансы на успех невысоки. Шансы на выживание ничтожны.

Даже если Лиам сможет добраться до Генерала, он не сумеет отбиться от наемников, которые устроят ад в отместку.

Ему и не нужно.

Выбраться — не самое важное. Только войти.

На секунду он подумал о том, чтобы вызвать Бишопа, организовать штурмовую группу. Но Лиам отбросил эту мысль. Им нужен каждый боец, чтобы защитить Фолл-Крик. Кроме того, он не мог смириться с мыслью, что отправит своих друзей в опасную зону со слабой надеждой на выживание.

Как ни странно, он никогда не ценил свою жизнь так сильно, как сейчас. Он хотел этой жизни, неполноценной, но прекрасной. Он хотел найти свое место в этом мире с Ханной в его центре.

Только сейчас он полностью осознал, что должен потерять, чтобы их спасти.

Лиам вызвал Лютера по рации.

Когда тот ответил, Лиам сказал:

— Ты мне нужен.

Лиам

День сто четырнадцатый

Лиам подготовился.

Операция требовала скорости и ловкости. Он планировал оставить свой рюкзак, но надел нагрудное снаряжение и проверил оружие, пересчитал патроны и магазины.

В кармане куртки он держал свой повседневный футляр со складным ножом, паракордом, тактической ручкой и мультитулом.

Он позаимствовал швейный набор Ханны, чтобы сделать пару последних изменений, а также несколько вещей из дома Рейносо. Рейносо не знал — был занят ночным патрулированием.

Пора выдвигаться.

Лиам продумал все возможные и запасные планы, все ходы и контрходы, пока они не укрепились в его сознании.

Он готов к войне в одиночку.

Призрак стоял, пристально глядя на него умными карими глазами и навострив уши. Он знал, что сейчас что-то произойдет.

Лиам почесал его пушистые уши и погладил под мордой.

— Позаботься о них для меня.

Движение в тени коридора.

Адреналин пронзил его насквозь. Лиам повернулся, «Глок» в руке.

Квинн заговорила в темноте.

— Это я.