— Никто не причинит вреда этой собаке. Никто.

Призрак почувствовал напряжение в ее теле и зарычал громче, его черные желваки отвисли, обнажив зубы.

Ополченец усмехнулся.

— Вот что тебе нужно понять. Мы здесь главные. Мы устанавливаем правила. Не к кому идти плакаться, если что-то пойдет не так, или если, скажем, произойдет несчастный случай. Смекаешь?

— Несчастные случаи случаются по обе стороны.

Он сузил глаза.

— Ты мне угрожаешь?

Ханна отказалась удостоить его ответом.

— Если ты причинишь вред кому-либо из моей семьи, ты не проживешь долго, чтобы сожалеть об этом. Включая Призрака.

Его винтовка поднялась еще на несколько дюймов. Палец все еще лежал на спусковой скобе, но он направил дуло на Призрака.

— Не смей обижать мою собаку! — крикнул Майло. — Не смей!

Он дернулся в руке Ханны, словно готов броситься на мужчину. Ее мальчик смелый, но безрассудный. Он не понимал опасности. Ее сердце забилось, и Ханна притянула его к себе.

— Заткнись! — зарычал ополченец, повысив голос. — Эта тварь — угроза! Я избавлюсь от нее!

Хлопнула дверь. Старик лет семидесяти спустился по ступенькам. Дальше по дороге пара открыла дверь и выглянула наружу. Мамы на крыльце поднялись на ноги, их дети с разинутыми ртами наблюдали за перепалкой на улице.

— Эй! — крикнул старик. — Что происходит?

— Оставьте собаку в покое! — крикнула мать. Маленькие дети во дворе начали плакать.

Громкие голоса привлекли внимание двух ополченцев на углу — высокого мужчины и низкорослой женщины.

Женщина заслонила глаза.

— Вик! Что-то случилось?

Ополченец Вик колебался, неуверенный. Его взгляд метнулся к соседям, потом к приятелям на углу, потом снова к соседям.

Что бы он ни планировал сделать, ему не нужна публика. Среди членов семей ополченцев немало любителей собак, некоторые встречались и среди самих ополченцев.

Теснота в груди Ханны ослабла. Облегчение захлестнуло ее. Это ее шанс. Ей нужно убраться отсюда без жестокой конфронтации.

— Мы уходим, — сказала она. — Хорошо? Ты выиграл.

— Ты никуда не пойдешь…

— Эй, Вик! — Женщина бегом направилась к ним. На груди у нее было вышито имя «Кеслер». — Это семья шефа Шеридана. Перестань дергаться и оставь их в покое! У нас есть работа.

— Майло, пошли. — Ханна взяла Майло за руку, повернулась и пошла обратно тем же путем, которым они пришли. Ее ноги дрожали. Рука сжимала 45-й калибр так крепко, что пальцы свело судорогой. — Призрак!

Призрак попятился, не желая убегать от угрозы.

— Призрак! Идем!

Пес сдался и рысью направился к ней.

— Стойте! — Вик крикнул им вслед, но вышло слабо.

Ханна продолжала идти. Она не бежала. Она отказалась бежать.

Вик слыл задирой, который любил погрозить своим оружием, которому нравилось проявлять власть над всеми, кого он считал слабее, меньше или «ниже» себя.

Стал бы он стрелять в Призрака? Ханна не сомневалась, что он или любой из ополченцев застрелил бы пса. Они были убийцами. Тот, кто способен убить человека, расправится и с домашними животными.

Она не сводила глаз с ополченцев, напряженно вслушиваясь в любое движение или звук позади себя. Они смотрели ей вслед, их враждебность словно физическая сила била ее по спине.

По ее телу прошла дрожь, как будто Ханна стояла слишком близко к краю обрыва. Кончики пальцев покалывало. Все могло пойти плохо. Они едва сумели унести ноги. Больше им так не повезет.

Больше никаких прогулок в «Винтер Хейвене».

Ноа настаивал, что это самое безопасное место для них. Однако это далеко не так.

Ханна верила в доброту людей, но Лиам все-таки прав. Ополченцы совершали набеги и грабили окрестные города. Они убивали невинных людей без всякой причины, только потому, что могли.

Ополченцы просто отрава. Они разрушали своим ядом Фолл-Крик.

С ними нужно бороться. Не просто разобраться — покончить с ними навсегда.

Ханна

День сорок второй

Ханна не могла успокоиться. Она попыталась сосредоточиться на Майло, вести себя нормально, чтобы он не испугался

— Мама? — позвал Майло, когда они завернули за поворот и Вик скрылся из виду.

Только тогда Ханна снова перевела дыхание.

— Да?

— Когда мы сможем пойти в гости к Квинн?

Такая простая просьба. Ханне нравились Квинн и Молли так же, как и Майло.

— Как насчет завтра? Мисс Молли запланировала еще один торговый день. Уверена, она не откажется от помощи.

Глаза Майло стали большими.

— О, да! Мы могли бы сделать больше грелок для рук или шампуней с пищевой содой. В прошлый раз они быстро разошлись.

— Наверняка.

— Бабушка Квинн классная.

— Так и есть.

— Она сделала целую печь, которая работает от солнца.

— Какая отличная идея. Она могла бы показать нам, как сделать такую же.

Майло замолчал на минуту. Их ботинки хрустели по снегу. Звуки ополченцев и играющих детей стихли, когда они приблизились к своему тупику.

Шарлотта пищала и махала руками. Майло протянул ей палец в перчатке, и она ударила по нему крошечным кулачком в варежке. Ханна держалась настороже.

— Мама?

— Да?

— Папа говорит, что Нана Синклер мне как бабушка. — Майло пожевал нижнюю губу. — Кажется, это уже не так. Когда мы пекли печенье, мне не понравилось. У меня заболел живот. Это было… странно.

Ханна остановилась и посмотрела на него. Призрак замер в нескольких футах от них и уставился назад, в ту сторону, откуда они пришли.

— Я верю, что Бог даровал нам интуицию. Это некое плохое или неприятное чувство, которое предупреждает нас о том, что что-то не так, даже если мы еще не осознали, почему. Понимаешь?

Майло кивнул.

— Если миссис Синклер снова пригласит тебя к себе домой или еще куда-нибудь, что ты должен сказать?

— Я закричу «Ни за что!» и прибегу к тебе.

Она натянуто улыбнулась.

— Хороший ответ.

Они дошли до дома. Она отперла входную дверь, и Призрак помчался впереди них, осыпая снегом все фойе. Дыхание Ханны пришло в норму. Напряжение в ее плечах немного ослабло.

— Большое спасибо, Призрак! — негодую в шутку, крикнул Майло. — Это мне приходится убирать за тобой!

В ответ Призрак неистово залаял.

Прежде чем войти в дом, Ханна взглянула в конец улицы на двух ополченцев, охранявших дом суперинтенданта Синклер. Они смотрели на нее, выражение их лиц застыло, руки лежали на оружии.

Тревога скрутила ее желудок. Неуютно жить на вражеской территории. Может быть, она находилась под защитой как жена Ноа, а может быть, и нет.

Занавески на переднем окне дома суперинтенданта затрепетали. Ханна не могла видеть четко с такого расстояния, но смогла различить очертания.

Ледяная дрожь ужаса пробежала по ее позвоночнику. Кто-то стоял там и наблюдал за ней. Она чувствовала на себе пристальный взгляд.

Розамонд Синклер. Ханна знала, что это она. Женщина, которая породила монстра, терроризировавшего Ханну целых пять лет.

Розамонд Синклер — чудовище. Ханна не сомневалась в этом.

И окружали ее такие же чудовища.

Занавеска сдвинулась и опустилась на место. Тень за стеклом исчезла.

Вздрогнув, Ханна поспешила в дом Ноа, захлопнула за собой дверь и прижалась спиной к дереву. Она дрожала от паники.

Ханна зажмурила глаза, тяжело дыша, отгоняя цунами воспоминаний, которые грозили ее захлестнуть. Промозглый запах подвала, холод, проникающий в кости, и ужасное щелк, щелк, щелк зажигалки Пайка.

Так было всегда. Стоило только подумать, почувствовать запах, звук, и все это возвращалось. Ворсистый матрас, решетки на единственном маленьком окне, сотни меловых линий на бетонной стене. Злобное лицо Пайка, его красный рот. Страх, беспомощность и боль.

Она больше не там. Она не сидела в ловушке. Она здесь — и свободна.

Ханна заставила себя открыть глаза и осмотрела комнату, считая стулья, ковры, занавески и доски в полу, пока страх ее не отпустил.