«Она меня не простит», – обреченно подумал Дэймон. Если она не захочет его

больше видеть, он найдет в себе силы уйти. Но забыть ее он не сможет никогда. Анжела

уже давно стала для него не просто смыслом жизнью, а самой жизнью. Она стала его кислородом, его дыханием. Он не мог прожить ни часа, чтобы перед его глазами не встал ее образ, который Дэймон помнил до самой маленькой подробности. А ее волосы… если бы падшие ангелы могли видеть сны, то, наверняка, целую вечность ему бы снились рыжие, как солнце на закате, кудри.

– Но и от него я нашел защиту, – вздохнув, Дэймон вновь отвернулся. – Медальон, – он тронул пальцем черный камень. – Это камень, который может противостоять Ангелам Смерти. Он очень древний. Этот камень многое видел и у многих побывал. Точнее, это не совсем камень. Когда Каин убил Авеля, и на землю пролилась первая кровь, земля, впитав ее, затвердела. Это и есть та самая, первая, капля крови, пролитая на Земле. В средневековье он попал к одному французскому королю, и тот одел его в эту оправу. Потом он на некоторое время затерялся из вида правителей. Он был у одного простого русского солдата, который случайно нашел его. Солдат прошел всю вторую мировую без единой царапины и прожил очень долго. Этот камень… он помогает убежать от смерти. Носящий его может умереть только от старости. Всю жизнь с ним будут происходить неприятные вещи, так как Ангел Смерти будет ждать его. И если такой камень снять, то тут же умрешь, ведь, нося его, ты просто отодвигаешь смерть. Он защищает от обычного Ангела Смерти, но не от Самаэля. Против Самаэля он бессилен. Единственное, что он может, так это помогать мне не меняться в его присутствии, да и то потому, что я сам – Первый. Когда я узнал, что скоро должна быть авария, я стал искать этот камень. Я надеялся, что с его помощью ты останешься в живых и обманешь Ангела Смерти. Но я не успел. Я нашел его слишком поздно и мне пришлось… а теперь они послали за тобой Самаэля. И камень точно бессилен.

Дэймон замолчал, устало облокотившись о шкаф. Анжелу всю трясло. Она не могла сказать не слова.

– Я… – наконец выдавила она, но не смогла продолжить. Слезы душили ее. Молча она выбежала из комнаты.

«Не простит», – в очередной раз обреченно подумал Дэймон, в бессилии опустившись прямо на пыльный пол. Такого черного, всепоглощающего отчаяния он еще никогда не испытывал.

Дома Анжела очутилась быстро – благо идти было всего пару кварталов.

– Детка, ты уже пришла? – крикнул из зала Джош, как назло вернувшийся сегодня гораздо раньше обычного.

– Да, пап! – на ходу ответила она, и, быстро поднявшись к себе в комнату, упала на

кровать, наконец-то дав волю слезам. Ее мама… могла бы быть жива, а отец счастлив, если бы не она, и не этот чертов Хэвенли. О том, что отец вряд ли был бы счастлив, если

бы вместо Элизабет погибла она, Анжела не думала.

– Детка, ты будешь ужинать? – Джош хотел войти, но Анжела заперла дверь.

– Нет, – выдавила Анжела.

– Детка, с тобой все в порядке? – он обеспокоенно постучал в дверь.

– В полном, пап. Просто я не голодна и нам сегодня много задали, – собравшись с

силами, веселым голосом ответила Анжела.

– Как скажешь, – Джош, наконец, перестал дергать ручку.

Дождавшись, пока отец уйдет, Анжела закуталась в одеяло и вновь заплакала. Она не

могла остановиться. Она плакала от бессилия. От невозможности что-либо изменить. От

того, что нельзя повернуть время вспять. Наконец, рыдания затихли, и Анжела погрузилась в тяжелый, тревожный сон.

Ей снова спился Дэймон. Точнее, тогда он еще был дядей Эддом. Вот она, вся в слезах, прибежала к нему в дом. В слезах от того, что мама несправедливо ее обидела. И дядя Эдд, такой все понимающий, дружески хлопал ее по плечу, стараясь утешить. Он пообещал поговорить с Элизабет. Успокоившись, Анжела стала собираться домой. Дядя Эдд вышел проводить ее в сад. Небо резко потемнело и вот Анжела уже сидит в машине, рядом с беззаботно болтающей матерью. За окошком проносятся поля с пасущимися коровами. А потом. Потом мелькнула серая крылатая тень. Ей наперерез метнулась другая – со снежно белыми крыльями. Крылатый дядя Эдд смотрелся ужасно нелепо, так что Анжела рассмеялась. Он толкнул серую тень, уже протянувшую руку к Анжеле. Тень сбилась с пути и зацепила протянутой ладонью руку Элизабет. Тут же на дорогу выбежала собака. Элизабет крутанула руль, неумолимо приближаясь к дереву. Вспышка. И вот призрачно-радостная фигура Элизабет держит за руку Ангела Смерти – мужчину в классическом костюме, с огромными серыми, полупрозрачными на концах, как будто они сотканы из дыма, крыльями за спиной. Вдвоем они улетают. Дядю Эдда же нигде не видно.

Анжела поворачивает голову влево и видит свою мать. Лицом вниз она лежит на руле, руки безвольно опушены. Откуда-то из головы льется кровь. Она не дышит. Несколько секунд Анжела заворожено смотрела на эту узкую струйку, неестественно алого цвета, плавно стекающую от виска к подбородку, по мраморно-белой щеке. Анжела в ужасе закричала и…

Тяжело дыша, Анжела оторвала голову от подушки. Сон был просто ужасным в своей реалистичности. Единственным светлым моментом в нем было радостное лицо призрачной Элизабет, держащей за руку Ангела Смерти и поднимающейся с ним наверх – к солнцу.

Анжела прошла в ванну и стала умываться ледяной водой, стараясь смыть с себя остатки этого сна. Она чувствовала себя усталой, разбитой и совсем не отдохнувшей. Нехотя одевшись, даже не позавтракав, она вышла из дома и села в машину.

Подъехав к школе, она не спешила выходить. Моросил дождь, совпадая с хмурым настроением Анжелы. Капли скользили по стеклу машины. Пахло сыростью. Тяжело вздохнув, она все таки открыла дверь, и, поежившись под пронзительным ветром, поплотнее закуталась в куртку и прошла в школу.

Около кабинета ее ждал Дэймон. Он просто, молча, посмотрел на нее.

– Скажи мне одно. Моя мама… где она сейчас? – губы Анжелы дрожали. Она боялась услышать ответ.

– В раю, – Дэймон произнес это так тихо, что Анжела его еле услышала.

Облегченно вздохнув, она прошла мимо, и села за парту, опустив голову. Дэймон не стал входить следом. Он, спокойный внешне, размеренным шагом вышел из школы и пошел в сторону леса.

Анжела сидела за партой, совсем не слушая преподавателя. Дэймон… как он мог спасти ее, не спросив, хочет ли она жить так. Зная, что ее мать погибла из-за нее. Анжелу успокаивало лишь то, что теперь она точно знала – Элизабет в раю.

Зайдя достаточно далеко в лес, Дэймон скинул куртку и рубашку, оставшись по пояс голым на пронизывающем ледяном ветру, под моросящим дождем.

Наконец прозвенел звонок. Анжела, понуро опустив голову, вышла из кабинета.

За спиной Дэймона стали расти белоснежные крылья. Местами на перьях были алые пятна крови, но дождь быстро смывал их, оставляя лишь розовые подтеки. Разбежавшись, он сделал резкий взмах и оттолкнулся от земли.

Анжела вошла в столовую вместе с Кайлой и Дарси. Дэймона не было. С утра его никто не видел. Подруги Анжелы молчали, боясь расстроить ее еще больше. Они не понимали, что случилось, ведь еще вчера она счастливая садилась с самым красивым парнем в школе в одну машину.

Дэймон делал быстрые взмахи крыльями, взлетая все выше и выше. Они были правы, изгнав его. Он приносит одни несчастья. Девушку, за одну слезу которой он мог бы убить любого, он своими собственными руками сделал вдвойне несчастной. Она его никогда не простит. И ей будет лучше, если он навсегда исчезнет из ее жизни. Он приносит одни страдания. Одни страдания.

Анжела не могла есть. Она лишь вяло ковырялась в тарелке. Дэймон. Конечно, он хотел как лучше. Ее сердце тревожно билось, предчувствуя что-то плохое. Она не смогла усидеть на месте. Выскочив из столовой, под удивленные взгляды учеников, она выбежала на стоянку, и, сев в машину, быстро поехала, изо всех сил давя на педаль газа.

Дэймон взлетел так высоко, что его штаны и волосы покрылись инеем, но он усиленно махал крыльями. Перед его глазами стояло лицо Анжелы. Лицо полное слез и боли. Он знал, что не сможет долететь, но ему было все равно. Ему хотелось подняться наверх и устроить там переполох. За несправедливость ЕГО решений.