Тревис занялся детьми, разлученными с родителями. Большинство из них ошеломленно смотрели в пустоту или погрузились в сон. Некоторые были бодры и внимательны. Джоуи, маленький мальчик, которого помогла спасти Квинн, спал на коленях у старшего брата.

В нескольких футах от них Майло играл с Шарлоттой на раскладушке, покачивая ее на коленях. Несколько детей корчили глупые рожицы, пытаясь ее рассмешить.

Призрак не отходил от Майло больше чем на несколько футов. Он обнюхивал лица детей, спокойный и терпеливый, когда они гладили его по голове и ласкали шелковистые уши.

Она сморгнула внезапную влагу с глаз. В ее груди что-то отпустило. Казалось, пес знал, где он ей больше всего нужен.

Поскольку ее дети находились в безопасности, Ханна занялась утешением тех, кто в этом нуждался.

— Вот, держи. — Ханна протянула Стейси Грисон многоразовую бутылку стерилизованной воды и чистое сложенное одеяло.

Владелица парикмахерского салона лежала на раскладушке, придвинутой к стене. Она смотрела на Ханну пустым взглядом.

— Могу я чем-нибудь тебе помочь? — спросила Ханна.

— Мой сын, — ответила она. — Мы разлучились. Я не могу найти его…

Ханна ободряюще ей улыбнулась.

— Мы составляем список выживших. Не забывай, что есть еще бомбоубежище в средней школе и в мэрии. И те, кто спрятался в подвалах. Как только мы узнаем больше, я сообщу тебе. Обещаю.

Стейси прижала одеяло к груди.

— Спасибо. За все.

Ханна сама испытывала потрясение. Опустошенная, убитая горем, преследуемая тревогой за Лиама и Бишопа. Но она не желала поддаваться эмоциям.

Она нужна своей семье и друзьям. Она нужна всем этим людям. Она сделает все, что в ее силах, чтобы помочь им, успокоить и поддержать их дух.

Как лидер, она несла ответственность.

И Ханна никогда в своей жизни не уклонялась от ответственности.

Она переходила к следующей травмированной жертве, и к следующей, предлагая слова утешения и ободрения.

Удивительно, как мало нужно для того, чтобы облегчить больное сердце: улыбка, доброе слово, нежное прикосновение. А также удовлетворение их физических потребностей — одеяло для тепла, немного еды, немного воды.

Стрельба возле школы стихла. Постепенно страх, пронизывающий убежище, уменьшился до слабого гула тревоги. В комнате чувствовалось напряжение, но было тихо, все затаили дыхание, ожидая, что будет дальше.

После того, как закончились одеяла и вода, Ханна прошла через всю комнату к Дейву и Аннет, прижавшимся к дверям бомбоубежища.

Оба покачивались на ногах, совершенно обессиленные.

От волнения у Ханны перехватило дыхание.

— Есть новости от Лиама?

— Пару минут назад я поднялся наверх, чтобы улучшить радиоприем, — сообщил Дейв. — Эти сумасшедшие сорвиголовы сделали это. Они подбили этот чертов вертолет.

— О, слава богу, — облегченно проговорила Аннет.

Облегчение захлестнуло Ханну, ноги ослабли. Она закрыла глаза и медленно выдохнула, сбрасывая напряжение, сковывающее внутренности.

Лиам в безопасности. Бишоп в безопасности. Они справились.

— Я сделаю объявление через минуту, — сказал Дейв. — Нам нужно остаться здесь еще на некоторое время. Группы реагирования зачищают город, прежде чем дать добро.

Ханна вздрогнула и обняла себя руками.

— Все еще трудно поверить, что они открыли огонь по своим гражданам, даже после того, как я видела это своими глазами.

— Они навесили на нас ярлык террористов. Никаких доказательств не требуется.

— Скольких мы потеряли? — спросила Аннет.

— Слишком многих. — Глаза Дейва потемнели от горя. — По крайней мере, десять, включая Молли.

Если бы Лиам не поднял тревогу, дав им почти пять драгоценных минут преимущества, сколько еще людей могло бы погибнуть?

Ужас проникал внутрь, глубоко в ее кости. Отчаяние отравляло. Ханна не хотела поддаваться ему. Она отказывалась.

Она будет цепляться за надежду до последнего вздоха.

Дейв вздохнул, страдание проступило на его лице.

— Мы не узнаем больше, пока не сможем выбраться и оценить ущерб. Но я получил сообщение, что по крайней мере один удар пришелся на подстанцию в «Винтер Хейвен». В этом здании находилась самая важная защищенная электроника.

— Что это значит? — спросила Аннет.

— Подстанция соединяет солнечные панели в сообществе. Без нее солнечные панели не будут работать. Возможно, мы потеряли «Винтер Хейвен».

Аннетт побледнела.

— Что мы будем делать?

— Нам не нужен «Винтер Хейвен», — заявила Ханна. — Именно люди всегда делали Фолл-Крик чем-то особенным. У нас есть генераторы и мы можем делать собственное биотопливо. Мы сможем выжить. Мы есть друг у друга.

Аннет тяжело вздохнула.

— Наверное, ты права.

— Кстати, о помощи друг другу. — Ханна повернулась к Дейву. — Можешь соединить меня с Миком Селлерсом по рации? И с Флинном. Я хочу поговорить с ними.

— Я попробую, но с отключенными ретрансляторами мы не можем связаться с кем-либо вдали от города. Они вне зоны доступа.

Аннетт помрачнела.

— Мы увязли в разборках с Альянсом. Я не знаю, что может изменить их мнение.

— Это нападение должно, — яростно сказала Ханна. — Они уже видели, на что способны По и Синдикат. Теперь мы столкнулись с угрозой со стороны наших собственных военных. Если это их не убедит, то я даже не знаю, что сможет. Я просто молюсь, чтобы Общественный альянс наконец-то образумился и присоединился к нам. Они должны знать, что здесь произошло. Если это может случиться с нами, это может случиться и с ними.

— Продолжай молиться, — сказал Дейв. — Боюсь, это все, что у нас осталось.

Генерал

День сто четырнадцатый

— Ты уволен! — прокричал губернатор Даффилд в трубку спутникового телефона.

Поморщившись, Генерал отдернул ухо.

— Я могу объяснить…

— Я получил сообщение, что ты застрял возле какого-то дерьмового городка в тридцати милях от того места, где должен быть! По собирает силы в Саут-Бенде. Саут-Бенд! В двух шагах от Мичигана, и что делаешь ты? Играешь в игры моими людьми? Открываешь огонь по американским гражданам? О чем, черт возьми, ты думаешь!

Генерал стиснул зубы. Кто-то из рядовых настучал на него. Должно быть, губернатор подбросил им пару спутниковых телефонов, чтобы они докладывали о действиях генерала.

Похоже, Даффилд не доверял ему настолько, насколько предполагал Синклер.

Он не стал паниковать раньше времени. Всегда можно сыграть по-другому. Не конец игры, а лишь небольшая заминка.

Особенно если вы готовы жульничать.

Со спокойствием, которого не чувствовал, он заявил:

— У меня есть доказательства, что они — внутренние террористы, замышляющие антиправительственные действия. Они уже убили местного политика…

— Мне все равно! — прорычал губернатор Даффилд. — Не это был твой приказ! Ты слышишь меня? Ты не подчиняешься прямым командам!

Генерал прохаживался перед массивными окнами от пола до потолка. Озеро Мичиган сверкало в лучах послеполуденного солнца, как драгоценный камень. Отсюда он не мог видеть ни разбросанных палаток и мусора на пляже, ни сгрудившихся грязных толп.

В отражении от стекла он уловил движение. Генерал резко обернулся, сердцебиение участилось.

Бакстер притаился в дверном проеме, голова покачивается, как метроном, в руке блокнот в кожаном переплете.

— Я вам нужен здесь, сэр?

Это не тот разговор, который он хотел бы записать для будущих поколений — даже в тщательно выверенной версии.

Генерал поднял свободную руку и отмахнулся.

Бакстер проскользнул в дверь. Генерал подал сигнал своим телохранителям, расположившимся в номере. Он не хотел, чтобы они присутствовали при разговоре.

Люди повиновались без единого звука.

Секунды спустя он получил комнату в свое распоряжение.

Губернатор Даффилд продолжал выкрикивать оскорбления и непристойности через спутниковый телефон.