— Это растянет нас еще больше, чем сейчас. — Рейносо вздохнул и взболтал жидкость в своем стакане. Он выглядел осунувшимся, поникшим от усталости и беспокойства. Он не щадил себя. — Нам нужно больше добровольцев.

— Похоже, добровольцы в дефиците, — отозвался Лиам.

— Я займусь поиском добровольцев. — Перес ткнула Рейносо в бицепс. — Я умею лучше общаться с людьми, чем этот здоровенный бык.

Рейносо проглотил остатки своего напитка и налил себе еще стакан.

— Удачи тебе.

— Если они хотят, чтобы их дети не пострадали, должны помочь, — сказала Перес. — Речь не идет о том, чтобы заставлять их идти в бой. Они должны охранять себя и своих близких. В любом случае, я не собираюсь давать им выбор.

Рация Рейносо затрещала.

— Четверо гражданских направились в бар, — доложил Труитт. — Внимание.

— Принято, — отозвался Рейносо.

Через минуту зазвонил колокольчик над дверью. Две женщины и двое мужчин вошли внутрь, топая ногами и дрожа. Дейв поднялся и усадил их в кабинке у входа. Он поставил напитки для своих гостей и вернулся к компании.

Рейносо поднял свой стакан.

— Допустим, Перес найдет достаточно добровольцев, чтобы поставить блокпосты и организовать разношерстный дозор. «Винтер Хейвен» находится в центре Фолл-Крика. Ополченцы все еще сидят в курятнике, как лиса в гнезде. Однажды Лиам застал их врасплох. Сомневаюсь, что нам повезет снова.

— Мы должны решить это как можно скорее, — проговорил Дейв. — Половина наших людей голодает; другая половина скоро будет голодать. Чем дольше это затягивается, тем сильнее их позиции и тем слабее мы становимся.

— У них много оружия и бесконечный запас патронов, — вступил в разговор Лиам. — Нам нужен склад оружия ополчения. Если мы завладеем им, то, возможно, уравняем наши шансы.

Он расстегнул молнию на сумке у своих ног левой рукой — правой все еще держа пистолет под столом — и достал карту. Расстелив ее между ними, он указал на «Винтер Хейвен» — крошечный овал, зажатый между рекой на северо-востоке и школьным кампусом в полумиле на юго-западе.

— Склад оружия здесь.

— Это может быть любой из пятидесяти одного дома, — пробурчала Перес. — Мы не можем обыскать их все.

— Нам нужно пробраться внутрь и разведать местность, — заявил Лиам.

— Они там плотно засели, — проворчал Рейносо. — Снайперы, патрули, все дела.

— У нас еще трое посетителей, — передал Хейс по рации.

Через минуту зазвенел колокольчик над дверью. Вошли трое горожан, одетые в куртки, сапоги и шарфы. Двое держали в руках в перчатках красные листовки. Они окинули взглядом Лиама и остальных, подозрительно сузив глаза.

Дейв спрыгнул со своего табурета и двинулся к ним. Он усадил их за барную стойку в другом конце зала. Лиам, Бишоп и остальные понизили голоса и наклонились поближе.

Лиам сканировал комнату, медленно и размеренно, внимательно рассматривая гостей, изучая лица и язык тела. Следил за любой угрозой, не доверяя никому ни на секунду.

Один мужчина — дряхлый старик лет семидесяти — постоянно поворачивался на своем барном стуле и бросал на Лиама враждебные взгляды. Он мог стать проблемой.

— Нам нужны добровольцы не только для охраны, — добавил Рейносо. — Мы должны создать себе маленькую армию.

Перес поставила свой пустой стакан и покрутила его на столешнице.

— Давайте попросим помощи у этой группы «Общественного альянса». Мы позволили им уйти, когда могли этого не делать. Они в долгу перед нами.

— Они могут нам помочь, — согласился Бишоп. — Нам нужно больше мужчин. У них есть мужчины.

Лиам скептически покачал головой.

— Им все равно, убьют ли они ополченцев или нас — для них мы все враги.

— Я поддерживаю контакт с Миком, — рассказал Бишоп. — Я работаю над установлением регулярного общения и доверия. Они все еще пугливы, но я думаю, что смогу их переубедить. Но они потеряли много людей во время нападения. У них мало оружия и боеприпасов.

Лиам не доверял им. Это противоречило его инстинктам — объединиться с людьми, которые винили в своих бедах Фолл-Крик не меньше, чем ополченцев.

У него не возникало желания сражаться рядом с людьми, которым он не мог доверять — которые могут ударить им в спину, как только они победят ополченцев.

— Все равно плохая идея.

Бишоп разочарованно вздохнул.

— У нас нет хороших идей. Вот в чем проблема.

Старик снова посмотрел на Лиама и нахмурился. Он повернулся на барном стуле, поджал ноги и встал.

Лиам напрягся, наблюдая за руками этого типа.

Вот и неприятности пожаловали.

Лиам

День пятьдесят первый

Старик из бара подошел к ним, указывая трясущимся пальцем на Лиама.

— Ты! Ты это сделал. Ты — причина всех наших проблем!

— Это неправда, Альберт, — возразил Бишоп. — Пожалуйста, успокойся.

— Успокоиться? Успокоиться? Прошлой ночью ограбили мою ферму на Рейндж-роуд. Они забрали пять моих кур, бензопилу и последние канистры с бензином. Как я доберусь до города, когда моя машина сдохнет? Как я буду заправлять свой генератор, чтобы жена не замерзла? Кто нас теперь защитит, а?

Перес выскользнула из кабинки и поднялась на ноги.

— Мы, Альберт, — произнес Бишоп. — Все мы. Мы защитим себя и позаботимся друг о друге. Можешь на это рассчитывать.

Все насторожено переглядывались. В помещении витало напряжение.

Лиам стиснул зубы. Он хотел просто уйти оттуда. Он бы предпочел гулять по лесу один, вернуться в дом с Ханной или укачивать маленькую Шарлотту, вдыхая запах детской присыпки и лавандового лосьона.

Оказаться в любом месте, только не здесь.

Мужчина средних лет со щетинистыми усами и пятнистой кожей крутился на барном стуле. Его отросшие волосы торчали в беспорядке. От него исходил отчетливый запах немытого тела. Руки мужчины были сжаты в кулаки.

— Для тебя есть подходящее определение. Террорист.

Крепыш, стоявший позади него, одной рукой держал пиво, а левую руку спрятал на коленях. Нахмурившись, он встал рядом со своим другом и хлопнул пивом по стойке бара.

— Мы все голодаем из-за тебя!

Лиам крепче сжал пистолет. В нем бурлил адреналин, все чувства работали в режиме повышенной готовности. На против него Рейносо и Перес напряглись.

— Лиам, — тихо окликнул Бишоп, в его голосе прозвучало предостережение.

Лиаму пришлось напомнить себе, что эти люди не злодеи. Они заблуждались, боялись, впали в отчаяние. Овцы, а не волки.

Горожане не готовы к этому, к нему и к тому, что он отстаивал, к тому, что он собирался сделать.

Они попали в ловушку привычного мышления — бесконечные разговоры и политика, любое неприемлемое насилие, тщательно скрываемое за кулисами, вне поля зрения.

Они все еще не понимали, что нужно делать, чтобы выжить.

Он вышел из кабинки, заправив «Глок» за пояс, и остановился. Он бы сдержал себя. Но как только кто-нибудь из них достанет оружие, сразу станет поздно. Последствия будут неизбежны.

— Я здесь не для того, чтобы драться с вами, — произнес он медленно и четко. — Но это не значит, что я не буду.

Оба мужчины отодвинули табуреты и направились к Лиаму, их позы излучали агрессию, глаза сверкали от сдерживаемого страха и разочарования.

Рейносо и Перес не двигались. Они наблюдали, готовые в случае необходимости вмешаться.

Усатый упрямец встал перед ним.

— Мы должны сдать тебя! — прорычал он. — Спорим, это все исправит!

— Это ничего не исправит. И ты это знаешь. А теперь отвали.

— Это мы еще посмотрим, правда? — Усатый не отступил. Он сдвинул ноги и напряг плечи, демонстрируя свои намерения.

Лиам кивнул и улыбнулся, подняв обе руки в примирительном жесте, чтобы запутать парня в его ожиданиях. Рванувшись вперед, он поставил подножку и ударил его открытой ладонью по лицу. Усатый упал назад, сильно ударившись головой об пол.

Мужчина покатился по полу, оглушенный и стонущий. Несколько человек шумно вздохнули.