— Договорились! — воскликнул Майло.

Молли положила руки на бедра и уставилась на солнечную лампу. Яркий свет заливал сарай. Неплохо для пластиковой бутылки, зажатой в крыше.

— Пятьдесят пять ватт энергии от солнца, бесплатно, — удовлетворенно отметила она.

— Так просто, но так умно, — добавила Ханна. — Люди могут использовать это и в своих домах. В ванных комнатах, прачечных, коридорах, в любом помещении, где нет окон или естественного света. Все, что помогает экономить батареи или топливо, очень ценно.

Молли кивнула.

— По правде говоря, я взяла эту идею из книги по выживанию на той электронной книжке, которую Квинн до сих пор не прочитала.

Квинн нахмурилась и потащила в сарай еще одну охапку дров, свалив расколотые поленья в кучу высотой по грудь.

— Если ты не заметила, я занята.

Молли прищелкнула языком.

— Я не буду рядом вечно, девочка. Только знания помогут тебе пройти через это.

Квинн нахмурилась еще больше.

— Пожалуйста. Мы все знаем, что ты собираешься жить до ста двадцати лет только для того, чтобы продолжать мучить меня.

Молли лукаво усмехнулась.

— Признаюсь, это мое самое заветное желание.

— Я бы хотела почитать ваши книги по выживанию, — проговорила Ханна. — Нам нужно многому научиться. Людям тоже будет интересно.

— Хорошая мысль, — согласилась Молли. — Я больше склоняюсь к обмену информацией, чем припасами. Чем больше люди знают, тем больше они могут себе помочь.

— У меня много писчей бумаги, — предложил Майло. — Мы можем разрезать ее, как карточки, и написать инструкции. А потом выдавать их в день торговли.

Квинн закатила глаза.

— Это займет целую вечность и еще один день. Где копировальный аппарат, когда он нужен?

— Хорошо, что твои руки работают так же бойко, как и рот, — проворчала Молли.

— Я точно заполучу судороги рук.

Майло потянул ее за рукав куртки.

— Пожалуйста? Это будет весело. Мы сможем слушать «Hey Jude» и «Yellow Submarine», пока будем работать!

— Неужели тебе никогда не хотелось послушать что-нибудь кроме «Битлз»? Как насчет Элвиса?

— Как насчет «Queen»? — Майло начал громко, с энтузиазмом исполнять «We Are the Champions».

Квинн зажала уши руками в притворном ужасе.

— Только не это! Ладно, ладно, твоя взяла. Давай дадим бедной бабуле немного покоя. Когда ты крутишься рядом, она точно рада, что уже плохо слышит.

— Я еще не оглохла, юная леди! — прошипела Молли.

Майло вытащил Квинн из сарая, напевая «…мы будем бороться до конца» во всю мощь своих легких.

— Прими свои лекарства! — крикнула Ханна.

Майло махнул рукой в знак согласия, глядя на Квинн с полным обожанием. Всему, что она говорила, он верил. Все, что она делала, он тоже хотел делать.

Большинство подростков расстроились бы из-за необходимости постоянно возиться с ним, но только не Квинн. Она относилась к нему с нежностью, как к любимому брату. В ответ Майло расцвел под ее заботой и вниманием.

Сердце Ханны разрывалось от благодарности. К Квинн. К Молли, Бишопу, Рейносо и Пересу, Аннет и Дейву. Ко всем хорошим людям в этом маленьком городке, которые так стараются выкарабкаться из этой ситуации — если это вообще возможно.

Ханна

День сорок восьмой

— Квинн — умница, — сказала Ханна. — Вы должны ей гордиться.

Молли поджала губы.

— Я не наивна. С такой матерью, как у нее, большинство детей оказались бы на каталке, со следами от уколов на руках или порезами на запястьях. Но не эта девочка. Квинн такая, какая она есть, вопреки своему воспитанию, а не благодаря ему. Она проложила свой собственный путь. Эта девчонка — настоящая бунтарка.

— Согласна.

— Если бы только можно было сохранить их юность. — Молли вздохнула и вытерла руки о джинсы. — Я знаю, чего хочет Квинн. Это написано на ее лице каждый раз, когда она смотрит на Лиама.

— Она хочет быть похожей на него.

— Она хочет быть им. Она хочет стать солдатом, воином. Она обязательно обратится к нему, если уже не сделала это.

Квинн была молода, но чертовски умна, и сурова. Судя по тому, что рассказали ей Ноа и Молли, она уже пережила столько травм, что хватило бы на несколько жизней. И все же она выдержала все это с достоинством и духом.

Ханна прикусила нижнюю губу.

— Что вы об этом думаете?

— До катастрофы мы пытались защитить наших детей, оградить их от всего уродливого, что творится снаружи. Но это происходило не только снаружи, но и здесь. — Молли постучала себя по груди. — Это живет в каждом из нас, постоянно. Прежде, до краха, мы питали ложные надежды. А сейчас? Говорим, что мы защищаем их, не давая возможности улучшить мир? Не позволяем найти свой собственный путь? Это не помогает им. Мы делаем это, чтобы почувствовать себя лучше. А не для них.

Ханна удивленно свела брови. В словах Молли имелся какой-то мрачный смысл. Родители по природе своей стремятся как можно больше оградить своего ребенка. Черт, какая-то часть ее души не хотела больше выпускать Майло или Шарлотту из поля зрения.

Но жизнь, достойная жизни, требует риска. Иначе ты оказывался заперт в клетке собственного творения, как собака, слишком сломленная, чтобы заметить, что дверь клетки широко открыта.

Уж в чем-чем, а в клетках Ханна разбиралась.

Молли вздохнула.

— Нам следует проверить, как там дети. Наверняка они дремлют рядом с этой твоей огромной собакой.

Поморщившись, она потянулась за своей тростью, прислоненной к дровянику. Ханна взяла «Моссберг» и спрятала его под мышку. Она вышла вслед за Молли из сарая, закрыла двери и обеими руками заперла висячий замок.

Ханна непрерывно работала над укреплением своей больной руки и к ней уже вернулась подвижность. Она могла сгибать свои деформированные пальцы вокруг рукоятки ножа и переносить или держать большинство предметов.

Используя ладонь или боковую сторону руки в качестве стабилизатора, Ханна использовала большой и указательный пальцы для выполнения большей части работы — одевания Шарлотты, помешивания тушеного мяса, приготовления кофе, разведения огня, перелистывания страниц книги.

Они пробирались по снегу к дому. Молли щурилась от солнца.

— Как женщина женщине, если ты замолвишь словечко за мою внучку, я буду тебе очень благодарна.

— Я могу попытаться. Но Лиам — сам себе хозяин.

Она протянула Молли руку, хотя достаточно хорошо знала эту старуху, чтобы ожидать язвительного отказа.

Молли отмахнулась от нее.

— Все же предупреди его. Если Квинн начнет, то уже не отстанет. Она упряма, как мул.

Ханна криво улыбнулась.

— Ему это понравится. Лиам любит упрямых женщин.

Молли рассмеялась.

— Ха! Даже без очков я могу распознать это за милю. Он немного закостенел в своих взглядах, верно?

— Его подход обычно оказывается правильным.

Молли поджала губы.

— М-м-м х-м-м.

— Он знает свое дело.

— Не сомневаюсь.

Тепло разлилось по горлу Ханны.

— Он хороший человек. Это все, что я хочу сказать.

Молли хитро ухмыльнулась.

— Я все еще замужем, — пробурчала Ханна.

— Я тоже. Но это никогда не мешало мне ценить противоположный пол. Все равно что восхищаться произведением искусства. А этот Лиам Коулман — чертовски прекрасное произведение искусства.

Ханна пыталась и не смогла скрыть свой румянец.

— Просто говорю, — усмехнулась Молли. — Я многое замечаю.

Они вошли в дом через заднюю дверь, стряхнули снег с ботинок и сняли куртки. На кухне было тепло и уютно, в дровяной печи пылал огонь.

На кухонном столе лежали листы бумаги и цветные карандаши, а также открытая банка арахисового масла с торчащей сверху ложкой — полдник Майло.

Дети перешли в гостиную, чтобы поиграть с Призраком и кошками, прежде чем сесть за работу над своим проектом. Тор и Один ползали по ним, выпрашивая внимания. Локи устроился на животе Квинн, Валькирия сидела у их ног, деликатно вылизывая переднюю лапу. Хель, злая, как обычно, отдыхала на вершине холодильника, осматривая свои владения.