— Бабушка! — Квинн рухнула на колени рядом с телом. Куски камня и обломки впились ей в колени.

Она сморгнула слезы с глаз и судорожно нащупала пульс. Запястья бабушки казались хрупкими, как птичьи кости, кожа тонкой и бумажной.

Нитевидный пульс слабо бился в кончиках ее пальцев. Бабушка не двигалась. Кровь залила ее седые волосы. Грязь и копоть испачкали лицо и горло. Ее ноги подгибались под невозможным углом.

Это еще не все. Были и другие повреждения.

Мозг Квинн отключился, отказываясь видеть, знать.

— Бабушка! Ответь мне!

Молли слабо кашлянула. Ее веки раскрылись.

— Ты жива!

— Квинн…

— Мы должны вытащить тебя отсюда!

— Нет времени…

— Нет, есть!

— Мне нужно сказать тебе…

— Мы просто должны доставить тебя в медицинское отделение. К Эвелин. Она вылечит тебя. Она может это исправить. Просто держись…

— Квинн.

— Я должна доставить тебя в бомбоубежище. Я все еще могу отвести тебя туда.

— Тише, девочка…

Квинн потянула ее за руку.

— Давай! Вставай!

— Посмотри на меня, Квинн.

Как бы она ни хотела этого не делать, Квинн посмотрела. Повсюду кровь. Разорванная одежда. Разорванная плоть. Мелькнула обнаженная кость.

С ее губ сорвалось испуганное хныканье.

— Я никуда уже не пойду… это чудовище здорово искромсало мне ноги.

— Мы тебя вылечим. Эвелин может тебя вылечить.

— Я ничего не чувствую, — пробормотала бабушка. — Никакой боли, благослови Господь.

Глаза Квинн горели. Слезы текли по ее щекам.

— По правде говоря… я думала, что уйду… в лучах славы. — Бабушка закашлялась кровью. Тонкий пар расплылся по щеке Квинн. — Не так… вот.

— Не говори, бабуля. Береги силы.

— И у меня была заготовлена потрясающая предсмертная речь… но я так устала… просто устала.

— Нет, бабушка, — прохрипела Квинн. — Пожалуйста, нет.

Бабушка протянула дрожащую руку и попыталась стереть кровь с лица Квинн, но только размазала ее. Квинн было все равно. Это не имело значения. Ничто не имело значения, кроме бабушки.

— Не умирай из-за меня.

— Ты просто помни… помни…

Квинн обхватила бабушкину руку — слабую и дрожащую, кожа и вены натянулись на тонких костях.

— Ты не можешь умереть из-за меня.

Бабушка что-то сказала, слишком тихо, чтобы Квинн могла расслышать из-за звона в ушах. Она низко наклонилась, сжимая бабушкину руку.

— В своей жизни я о многом могу сожалеть… — сказала бабушка. — Только не о тебе, девочка… ни на секунду. Только не о тебе.

Глаза бабушки закатились. Ее перламутровые веки затрепетали.

Грудь напряглась, вздрогнула и замерла.

— Нет! — закричала Квинн. — Нет, нет, нет! Бабушка! Останься со мной! Нет!

Далекие взрывы раскалывали воздух. Выстрелы, как фейерверк. Бум! Бум! Бум!

Вокруг нее обломки. Огонь, смерть и разрушения. И крики.

Крики не прекращались. Они продолжались и продолжались, пока Квинн не поняла, что крик раздается внутри ее собственного мозга, но он все равно не заканчивался.

Не бабушка, не бабушка.

Это просто очередной кошмар. Это не может быть реальностью.

Но это всё правда. Это реальность, и бабушки больше нет. Последний из ее семьи мертв, а Квинн даже не сказала, как сильно ее любит.

Она раскачивалась взад и вперед, рыдала, кричала, пока ее голос не надломился, а горло не пересохло. Горе и потеря накатывали на нее огромными волнами. Она тонула в них.

И тут две руки схватили ее за плечи и потянули на себя. Она боролась с ними, извиваясь, отчаянно пытаясь остаться с бабушкой, удержать ее, вернуть, куда бы она ни ушла.

Ее обхватили и притянули к себе в объятия сильными руками.

Голос Ханны у нее над ухом, единственное, что Квинн могла слышать за своими криками.

— Ты со мной, Квинн. Я держу тебя. Все хорошо. Ты со мной.

Джонас тоже стоял там. Он так и не ушел.

Квинн прижалась к ним обоим, позволила их рукам подтянуть ее к себе, обнять, перевести в безопасное место.

Лиам

День сто тринадцатый

Лиам с трудом поднимался по склону, цепляясь за корни и ветви деревьев.

Его тяжелый рюкзак врезался в спину. На лбу выступил холодный пот. Как бы быстро он ни бежал, этого все равно недостаточно.

Страх сдавил его грудь, сердце сжалось в кулак.

«Черный ястреб» открыл огонь, выпустив несколько залпов по беззащитным горожанам. Лиам понятия не имел, сколько жертв. Кого они потеряли. В порядке ли Ханна.

Вертолет сконцентрировал свою ярость на центре Фолл-Крика, прочесывая Мейн-стрит, изредка обстреливая пустые здания, когда кружил вне зоны досягаемости M60.

M2 выстрелил из своей большой пушки, не давая «Черному ястребу» сделать еще один заход на школу.

Повернув голову, Лиам помчался вверх по холму вдоль хребта к югу от «Винтер Хейвена», к западу от города, между рекой и улицей. Холм находился за зданиями напротив средней школы — стоматологией и парикмахерской.

Внезапно «Ма Дьюс» замолчал.

— Что, черт возьми, случилось, Дельта-2? — воскликнул Лиам в рацию. — Как они подобрались так близко к школе?

— М2 заклинило! — Рейносо кричал сквозь помехи. — Я проверил патронную ленту и заставил его работать с минуту. Потом сломался штифт экстрактора!

Лиам выругался. Это могло случиться, если патронная лента не установлена должным образом, или если стрелок не прокрутил рукоятку заряжания дважды.

Ужас пронзил его. M2 неисправен. Он не вернется в строй.

Теперь у них оставался только один шанс уничтожить эту махину.

Никакой разведки. Никакого вспомогательного персонала. Ни беспилотников, ни спутников. Никакой поддержки с воздуха. И некому спасти их, если все пойдет не так.

Черт, это уже произошло.

— В укрытие, Дельта-2, — приказал Лиам. — Команда три, по сигналу, гоните эту птичку к нам.

— Принято, — ответила Перес.

Враги вернутся. Они вернутся, чтобы ударить по школе и уничтожить «Ма Дьюс», особенно теперь, когда он вышел из строя.

Лиам задыхался, ноги горели, позвоночник как расплавленная лава. Запах хвои и кордита заполнил его ноздри. Ботинки утопали во влажной земле.

Он добрался до заранее намеченного места, где ждал Бишоп. Точка находилась на возвышенности, а укрытие и маскировку обеспечивало скопление огромных ореховых деревьев. Кроме того, здесь хорошо просматривалось поле боя.

В кратчайшие сроки и с ограниченными ресурсами, это должно сработать.

— Ты принес фейерверк, — сказал Бишоп.

— Будем надеяться, что он сработает.

— Сработает. — Бишоп говорил с уверенностью, которой Лиам не чувствовал. Его вера делала его оптимистом. Лиам оставался чересчур реалистом.

Расстегнув молнию, Лиам достал трубку оливкового цвета длиной два фута. Он потянул за крепежный штифт, затем снял заднюю и переднюю крышки. Когда он вытянул свернутую трубку на полную трехфутовую длину, передний и задний прицелы открылись.

Наряду с M60 и «Браунингом» M2, Перес сумела украсть у Генерала один легкий противотанковый гранатомет M72, или LAW.

LAW был прост в использовании — целься и стреляй, никаких систем наведения не требовалось. Наплечное ракетное устройство запускало ракету, оснащенную взрывной боеголовкой.

Это оружие разового применения. У них есть только один выстрел.

В нескольких ярдах, параллельно его позиции, Бишоп опустился на одно колено, взял в руки винтовку и посмотрел в прицел. Он будет вести прикрывающий огонь, пока Лиам работает с LAW.

Бишоп стоял совершенно неподвижно, только беззвучно двигался его рот, когда он молился.

Лиам перевел предохранитель вперед, взводя LAW.

— Начинаем.

Само оружие не имело отдачи, но обратный взрыв мог тяжело ранить или убить человека. Не стоило попадать под него.

— Чисто, — сказал Бишоп, убедившись, что находится вне опасной зоны выброса.

— Команда три, это Альфа-1, — проговорил Лиам в рацию. — Ведите эту птичку сюда.