— Квинн права. Мы должны попасть в эту школу.

— Нам нужно оставаться здесь, — проговорила директор Кинг.

— Если мы потеряем еду, все равно все умрут с голоду, — возразила Квинн.

— Внучка права, — согласилась бабушка.

Огонь ревел. Ветер гнул деревья. Крики, вопли и стоны эхом отдавались вокруг них. Шарлотта пронзительно кричала и плакала, но они больше не слышали выстрелов.

Квинн поднялась на трясущихся ногах. Она дрожала, наполовину ожидая пули в позвоночник.

Ничего не случилось.

— Чисто, — проговорила она. Потом громче: — Все чисто!

Люди сгрудились на земле, закрыв головы руками. Другие прятались за инвентарем детской площадки. Они смотрели на нее, широко раскрыв глаза от паники и неверия, все еще пребывая в шоке.

— Все в порядке! — закричала Квинн. — Мы должны спасти продукты!

Директор медленно встала, дрожа от страха, но с крепко сжатой челюстью.

Другие наблюдали за ними. Когда выстрелов не последовало, еще несколько человек рискнули подняться на ноги. Потом еще несколько.

Директриса включила рацию.

— Ли, скажи всем, что на нашей стороне друзья. Полиция и другие добровольцы. Они защитят людей.

— Хорошо, — прозвучал по рации голос Ли. — Я должен позаботиться о раненых.

Какая-то женщина стонала, хватаясь за окровавленную ногу. Несколько человек бросились ей на помощь. Мужчина закричал, подбегая к обмякшей фигуре, лежащей на снегу. Возможно, его жена. Или сестра.

Пять человек убиты. Еще около десяти ранены. Члены семьи и друзья стояли на коленях рядом с телами, пока другие подходили, чтобы оказать помощь раненым.

Постепенно люди вставали. Некоторые побежали обратно в безопасное помещение старшей школы, другие остались, чтобы помочь. Горожане настороженно оглядывались по сторонам, прежде чем направиться к упавшим ведрам. Один за другим они возвращались к борьбе с огнем.

Кто-то тронул Квинн за руку. Уитни смотрела на них поверх шарфа, обернутого вокруг ее лица. Рядом с ней стоял Джонас Маршал.

— Я собрала материалы для маски. И привела помощников.

Спустя несколько минут дюжина добровольцев соорудила простые противогазы. Они вырезали U-образную форму в каждой двухлитровой бутылке, обмотав края скотчем для удобства, и чтобы маска плотно прилегала к лицу человека. Отрезав резинки от пылезащитной маски, они приклеили ее к горлышку бутылки, запечатав со всех сторон. Пластиковая бутылка действовала как защитная маска, а верхняя часть бутылки стала нижней частью маски.

— Это примитивно, и надолго его не хватит, — предупредила бабушка, вырезая по два отверстия с каждой стороны маски, прикрепляя резинки и заклеивая их скотчем. Она протянула ее Квинн. — Туда и обратно, девочка. Не больше пяти раз, и все.

Директор Кинг посмотрела на небо. Еще только середина дня, но густые темные облака, клубящиеся на горизонте, полностью закрывали солнце. Ветер усиливался, свирепел, бил в них и доводил до исступления пламя на крыше.

— Нам нужен этот снег, — пробормотала директор Кинг. — И нам нужно чудо.

Квинн надела резинку на голову и поправила маску.

— Давайте сотворим его.

В тринадцатый раз Квинн вбежала в школу, в глазах слезы и жжение, все настолько размыто, что она едва могла видеть.

Края импровизированной маски впивались в кожу. При каждом вдохе пластик запотевал. Ее обдало жаром, дым обрушился на нее как стена, черная и плотная.

Она пробиралась по коридору и натолкнулась на раму открытой двери кладовой. Квинн провела в этой школе три года. Она могла найти дорогу вслепую — практически так и происходило.

Пламя уже успело сожрать запасы в одной кладовой. Вторая комната оказалась отрезанной, но через чулан уборщицы и запасную дверь можно добраться до противоположной стороны школы.

Войдя туда, они проскользнули в столовую и кладовую, чтобы спасти все, что можно, пока удушливый дым не загнал их обратно, а огонь не поглотил все.

Квинн схватила тяжелую картонную коробку с надписью «макароны», написанной черным карандашом, прижала ее к ребрам, чтобы не перегружать уставшие руки, и, спотыкаясь, направилась к выходу.

Каждый вздох с болью вырывался из ее легких. Пульс грохотал в ушах. Ей казалось, что она пробежала десять миль под водой. От гула пожара содрогались дверь, стены, потолок.

Джонас Маршалл прошел мимо нее, потный и покрытый пеплом, пошатываясь от усталости. Он уже сделал более десяти ходок и возвращался снова.

Очевидно, Лиам не во всем прав.

Квинн протиснулась мимо еще одного подростка — Уитни — и выскочила на улицу. Она положила коробку с макаронами на стопку упаковок и отступила назад. Груда спасенных припасов выглядела ничтожно маленькой. Ей казалось, что она бегала в этой дымной мгле уже несколько часов.

Квинн сняла маску с лица и на мгновение замерла, задыхаясь от нехватки кислорода. Холодный воздух как осколок стекла ударил ее по горлу.

Изредка воздух разрывали выстрелы, но они звучали издалека. Лиам и остальные сделали свою работу. Квинн лишь надеялась, что и она сможет сделать достаточно.

Вдохнув глубоко еще один раз, она опустила маску и повернулась, чтобы снова отправиться в школу.

Ханна появилась из ниоткуда и схватила ее за руку.

— Квинн! Ты закончила. Тебе нужен перерыв.

— Еще… один… раз. — Ее голос прозвучал грубо и хрипло. Он словно принадлежал кому-то другому. Незнакомцу.

Ханна ее не отпускала.

— Молли велела присматривать за тобой. Она убьет меня, если я этого не сделаю.

Квинн повернулась к ней лицом, приготовившись спорить. Она будет помогать до тех пор, пока не упадет от усталости. Она будет ползти, если придется. Она не могла стоять без дела, когда можно было…

Что-то мелькнувшее за спиной Ханны привлекло ее внимание. Что-то, что остановило ее сердце в груди.

— Ханна.

Ханна замерла. Ее острый взгляд прошелся по лицу Квинн.

— В чем дело? Что случилось?

Квинн молча показала пальцем.

На северо-востоке, за старшей школой и лесом, в небо поднимался новый столб дыма.

— Это «Винтер Хейвен»! — Ханна сдавленно вскрикнула. — Майло!

Лиам

День пятьдесят четвертый

Лиам и Бишоп зашли в начальную школу с восточной стороны.

Они быстро, но осторожно двинулись по широким коридорам, покрытым густой тенью, прямоугольные люминесцентные светильники, прикрепленные к потолку, не горели и были бесполезны. По обе стороны стояли металлические шкафчики. Двери классов распахнуты настежь, предлагая возможности для засады.

Мокрые ботинки Лиама скользили по кафельному полу. Повсюду валялись стреляные гильзы. Стены и потолок испещрены многочисленными пулевыми отверстиями. В воздухе пахло учебниками и гарью.

С другой стороны здания послышалась далекая, единичная стрельба. Рейносо, Перес, Хейс и их команда отгоняли около десятка ополченцев.

— Не бросайте меня! — раздался голос впереди. — Пожалуйста!

С бешено колотящимся пульсом, они с Бишопом обогнули угол, держа оружие наготове.

Русоволосый мужчина в полицейской форме прислонился к стене шкафчиков в конце коридора. Под ним растеклась огромная лужа темной крови. Это был Орен Труитт.

— Ты иди, — сказал Лиам Бишопу. — Я позабочусь о нем, а потом догоню.

Бишоп кивнул без слов и отправился на помощь команде Рейносо.

— Он выстрелил в меня, — простонал Труитт, в его голосе звучало удивление. — Это сделал Саттер. Этот подонок даже не колебался. Я до сих пор не могу в это поверить…

Держа пистолет наготове, Лиам приблизился и направился в класс справа, чтобы его проверить. Там он увидел опрокинутые парты и стулья, бумаги, разбросанные по полу.

Внутри лежали два трупа — один ополченец, другой — гражданский средних лет, один из добровольцев, которых привела Коринна Маршалл. Большая часть его лица отсутствовала, но Лиам все равно узнал его — Уэйн Маршалл. Муж Коринны, отец Джонаса.