— Тогда присмотри за ними, — сказал Билли Октавии.

— Как скажешь. Просто иди.

Он выхватил Хлою из рук Октавии.

— Я серьезно.

Квинн попыталась сесть, чтобы подобраться к ней, но тошнота заставила ее снова опуститься. Ее череп словно раскололи надвое топором. Она сплюнула на ковер капли крови и мокроты.

— Не трогай меня! — кричала Хлоя и бесполезно била своими маленькими кулачками по его лицу и плечам. Билли делал вид, что не чувствует этого, как будто она не более чем раздражающая мошка.

Он посмотрел на Юнипер.

— Ты тоже пойдешь со мной. Если попытаешься убежать или сделать что-то еще, кроме того, что тебе скажу, я сверну шею твоей сестре голыми руками. Мне нужна только одна из вас. Понятно?

Юнипер уставилась на него, глаза пустые, лицо осунулось. У нее был шок. Ее разум отключился, чтобы защитить себя.

— Стойте! — закричал Майло. — Не забирайте ее!

— Беги, Юнипер! — крикнула Квинн. Звук собственного голоса ударил в ее пульсирующую голову. — Не слушай его! Беги и прячься!

Но Юнипер не убежала. Она послушно шла рядом с Билли, ее движения стали жесткими и скованными, как у робота.

Билли повернулся и вышел из комнаты. Юнипер молча последовала за ним.

— Квинн! — Хлоя плакала. — Помоги! Квинн!

Ее ужасные крики эхом разносились по коридору и врезались в мозг Квинн.

И вот так они ушли.

Квинн

День седьмой

Октавия взмахнула стволом AR-15.

— Парень, иди вон туда, к стене со всей одеждой. Сядь, скрестив ноги и сложив руки на коленях так, чтобы я их видела. Квинн, уходи. Ты должна выбраться отсюда.

Квинн не послушалась. Не послушался и Майло.

Она моргнула, пока зрение не прояснилось, и неуверенно поднялась на ноги. Головокружение пронзило ее, но она устояла на ногах.

Квинн встала в центре комнаты, Майло рядом с ней, и посмотрела в лицо матери.

— Как ты могла позволить ему забрать их! Ты знаешь, что он сделает!

— Сейчас это тебя не касается. Ты должна думать о себе, малышка. Какого черта ты вообще здесь оказалась?

— Не называй меня так. Не смей меня так называть. — Квинн подалась вперед. Ее дыхание было неглубоким, с гортанными хрипами. Голова раскалывалась с каждым шагом. — Мы должны остановить его. Мы должны спасти девочек…

Октавия подняла винтовку и снова направила ее на нее.

— Нет.

Квинн остановилась.

— Что ты делаешь?

— Они не мы! Они совсем не похожи на нас. Они те, кто осуждал нас, отвернулся от нас. О, девочка, я провела всю свою жизнь, подвергаясь осуждению и презрению со стороны этих людей. Они ненавидели тебя так же, как ненавидели меня. Ты знаешь, что я права. Они получают по заслугам. Они получают именно то, что заслужили.

И вот оно. Холодное безразличие. Пренебрежение к жизни. Обычный, пренебрежительный эгоизм ее матери. То, как воспринимаемое ею плохое обращение оправдывало все и вся.

Горячая ненависть вспыхнула внутри Квинн.

— Отойди.

Октавия стянула лыжную маску с лица. Ее кожа приобрела пепельный оттенок, а взгляд стал беспокойным.

— Забудь о них. Они ушли. В опасности только ты. Я попросила Билли уйти, чтобы ты могла выбраться отсюда. Ты должна уходить, дорогая.

— Отойди с дороги!

Лицо Октавии побледнело.

— Я пытаюсь помочь тебе!

— Помочь? По-твоему, ты это делаешь?

— Ты должна уходить. Между нами и выходом никого нет. Я спасла тебе жизнь, малышка. — Выражение ее лица ожесточилось. — И подставила под удар свою задницу, чтобы сделать это. Небольшая благодарность не помешает.

Гнев захлестнул Квинн, побеждая страх и боль. Она едва могла сдерживать свой голос.

— Ты убила всех этих людей!

— Я не нажимала на курок, — просипела Октавия. Ее глаза затуманились, стали отрешенными. — Я ничего не сделала.

— Ты все равно виновата! Ты так же виновна!

— Виновна в чем? Мы хотим только то, что нам причитается. Вот и все.

— Ты видела зал церкви? Видела, что они сделали?

— Я ничего не видела. — Октавия покачала головой, резко вскинув подбородок. — Это не мое дело. Рэй сделал то, что должен был сделать. Он не слабак, как большинство мужчин.

Именно этим Октавия и занималась всегда. Врала и манипулировала правдой, чтобы соответствовать своим желаниям. Отмахивалась от реальности, если она ей не нравилась — или она не хотела признаваться в этом кому-то другому.

Она не хотела знать. И поэтому не знала.

Квинн слизнула кровь с губ и сплюнула на ковер. Тыльной стороной ладони вытерла лицо и сделала шаг вперед. С нее хватит. Пора покончить с этой женщиной, которая внесла свой вклад в ее ДНК, но не более того.

— Дай нам пройти, ты, пустая трата кислорода.

Октавия подняла винтовку.

— Эти девчонки больше не твое дело. Теперь тебе надо думать о Билли Картере. Этот человек никогда не оставляет обид. Никогда. Я знаю его. Он передумает. Как только выполнит то, что хочет Рэй, он вернется сюда. И не с мыслью о прощении.

— Я не боюсь его.

Но Квинн боялась. Она точно знала, на что способен Билли. Она видела это воочию. Она нахмурилась, чтобы мать не увидела ее страха.

— Вот это зря, малышка. — Бескровные губы Октавии сжались. — А теперь отойди, или ты вынудишь меня сделать то, чего я не хочу.

— Ты не выстрелишь в меня. У тебя не хватит смелости.

— Не в тебя. — Октавия передвинулась и поправила винтовку в своих трясущихся, судорожных руках. Дуло нацелилось не на Квинн. Оно было направлено на Майло.

Сердце Квинн превратилось в лед.

— Октавия…

— Я не буду стрелять в тебя. Я никогда не смогу выстрелить в тебя, малышка. Но я выстрелю в мальчишку. Прямо в ногу.

Майло прижался к боку Квинн, дрожа как лист, но все еще храбрый, такой храбрый.

— Мой папа придет за тобой! Он не позволит тебе обижать нас!

Октавия фыркнула.

— Парню не обязательно оставаться целым, чтобы обеспечить нашу защиту. Он — заложник, чтобы обеспечить нам выход из этого места живыми. Видишь, это я думаю о таких вещах. Я. Рэй никогда не продумывает все наперед. Он не слишком умный. А я — да.

Квинн напряглась.

— Майло пойдет со мной.

— Черта с два. Он — моя страховка. Отойди, мальчик. Останешься там, где ты есть.

— Я никуда с тобой не пойду! — воскликнул Майло.

— Они убьют его, — сказала Квинн.

— Нет, не убьют. — Октавия усмехнулась, обнажив пожелтевшие зубы, ее лицо напоминало скелет и выглядело мрачным в жутком свете фонаря. — Тебе не нужно беспокоиться о нем, малышка. Речь только о нас. Ты и я.

Октавия заблуждалась. Да она не думала сама убивать Майло. Квинн верила в это. Чувствовала сердцем.

Но Октавия Райли плевать хотела на всех, кроме себя. И так было всегда.

Гулкий треск эхом разнесся по коридору.

Приглушенный и далекий. Выстрел.

Квинн и Октавия вздрогнули.

Майло испуганно всхлипнул.

— Что это?

Но они знали. Они все знали.

За первым выстрелом последовали еще четыре. Затем тишина.

Аттикус и Дафна Бишоп. Юнипер и Хлоя.

Квинн почувствовала, что разбивается на осколки. Разрывается на части. Угрожая разлететься на тысячи кусочков.

Нет, нет, нет! Этого не происходит. Не может быть. Это сон. Ужасный кошмар, от которого она все еще может проснуться.

Какие бы границы ни существовали для здравомыслия, она оказалась за ними, за пределами того, что может вынести нормальный человек.

Но она не могла упасть в пучину страха и отчаяния. Она должна продолжать двигаться, продолжать бороться.

Ни за что на свете она не умрет здесь сегодня. Ни она. Ни Майло.

Ярость вспыхнула в ней, как лесной пожар. Она позволила ей сжечь себя, позволила ей уничтожить все.

Со свирепым воплем Квинн бросилась вперед и схватилась за ствол винтовки.

Октавия зарычала и дернулась назад. Ремень все еще был перекинут через ее плечо. На ее лице промелькнула неуверенность.