— Да пошел он, — буркнул Илья и поднялся. — Я понял, дед. Лин Вей может болезнь заморозить, причем вместе с возможностью ее вылечить обычными человеческими лекарствами. Извини, устал после концерта. Спать пойду.

Спать он не собирался. Хотел поговорить с демоном Максвелла, ведь если тот заставил Лин Вея вылечить Илью, то можно попросить его о помощи Сене. Оставалось только придумать, как вызвать демона на разговор, не используя при этом проклятие, ведь в противном случае Лин Вей снова сольет свой огонь на Илью, и все будет зря. В прошлый раз бог Огня появился, когда Илья собирался разбить руку о зеркало еще пять лет тому назад, с тех пор и не виделись. Сработает ли, если снова попробует так сделать? Облажаться не хотелось бы, ведь послезавтра предстоял очередной концерт, который надо отыграть как следует, чего с разбитыми просто так руками не получится.

Илья добрых полчаса пялился на себя в зеркало ванной комнаты, с неудовольствием отмечая, что слишком беспечно выглядит для человека, у которого умирает лучший друг. Но сколько бы себя ни корил, того бешенства, как тогда в больнице, почувствовать не сумел и принялся уговаривать ударить так. Решался долго, а когда все-таки замахнулся, в голове раздался знакомый мурлыкающий голос:

— Да просто скажи, чего вредительством заниматься-то сразу?

— Не нравится, когда я себя калечу?

— Не нравится, — подтвердил демон Максвелла и показался в зеркале вместо отражения. — Я вообще за психическое здоровье всем и каждому! — он расплылся в улыбке, а фоновая тьма хлынула сквозь раму, заполонив собой все пространство. — Соскучился? — наспех отращенная лапа взъерошила Илье волосы, как будто тот до сих пор оставался перепуганным шестнадцатилетним пацаном, только что вернувшимся из ада.

— Арсений умирает, — Илья решил сразу начать с интересующей его проблемы.

— Есть такое, — не стал спорить демон.

— Помоги ему.

— Я? — лавовые пузыри начали лопаться с отчетливым «Воу».

— Ты.

— Э-э, дружочек-пирожочек, ты чего-то путаешь. Я — Огонь! Я — Смерть! Я — Разрушение!.. Ну, еще, конечно, свет, тепло и одно из необходимых условий для жизни, но это такие мелочи, — и развел наспех отращенными руками.

В этой своей ипостаси он так сильно напоминал Сеню, который на пару с Алексом мог затроллить все и вся, отчего бесил куда сильнее, чем раньше.

— Отвечай нормально! — потребовал Илья и отшатнулся назад, когда пламя монстра вспыхнуло ярче и жарче.

— Я смотрю, кто-то вырос и совсем охамел, — лавовая лапа схватила его за горло и припечатала к невидимой, зато ощутимой стене. — Часом, не забыл, благодаря кому ты до сих пор жив?

— Так убей, — пытаясь вырваться из хватки, прохрипел Илья и, конечно же, был осмеян взрывами пузырей.

— Думаешь, не смогу? — ласково промурлыкал монстр, отрастил еще одну лапу и острым когтем провел по щеке, оставляя алую царапину аккурат под левым глазом. — О, еще как могу. Выжечь душу вместе с проклятием, выбросив бесхозное тело в Изначальное Пламя — что может быть проще? Проще и гуманнее… Нет уж, ты слишком много моей милости отхватил, чтобы с тобой гуманно…

Лапа исчезла неожиданно, а сам монстр оказался в паре метров от Ильи, и раз его ничего больше не удерживало, он грохнулся на пол и скрючился в позе зародыша, задыхаясь от раздирающей его боли, неожиданно отличающейся от привычной, вызванной проклятием. К счастью, прошла она довольно быстро, оставив после себя слабость, не позволяющую сразу подняться.

— Мя-а-агкие… — намеренно растянув первый слог, пробурчал демон. — Слишком мягкие… В нее. Ты — особенно. В нее! И от меня взял мягкое, не тепло даже — свет.

— О чем ты? — силясь поднять голову, спросил Илья.

— О том… Всегда о том. Как прикоснулся к ней, так только о том и… У нее же как где чего забурлило, так на всех. И слезами если, то опять никто не обижен, разве случаем слепым, но не ею же. Всех любит, вот прям совсем-совсем всех, аж до безразличия. Я-то нет, неравномерно, мне любимчиков подавай, с именами, чтобы привязаться можно было. А к кому ж еще привязываться, как не к вам двоим? А вы, вы мягкие…

— Ты про Дэна?

— Ох… Калки… Вот где еще одна головная боль моя! Но нет, не о нем. Хотя он, конечно, за столько реинкарнаций сроднился с моим Пламенем, не как вы, но сроднился. Я тогда на это родство ставку и сделал, не подумав. Не заметил, поторопился, тебя погубил, да и его тоже, и до кучи…

Произнесенное имя заставило вздрогнуть, не само по себе — из-за языка, которому оно принадлежало. От демона такая реакция не укрылась, и он, оскалив свои огненные зубищи, назвал другое, с начальным слогом, похожим на выдох. Илью будто током ударило, огонь внутри него безо всякой ярости вспыхнул ярче, разрушая оплавленные края проклятия.

«О-о-о» — протянули взрывающиеся пузыри, а монстр в одно мгновение очутился рядом и поднял Илью за шкирку, как мелкого щеночка, еще и умиление изобразил на безглазой морде.

— Смотри-ка, помнит еще душа-то, откликается. Как ее такую уничтожишь? Как на тебя, охламона, долго злиться? Один ответ, что никак. Только нет, не могу я помочь с твоей просьбой, прости уж. Я вас, конечно, не всех равномерно, но ведь близится же, тикает, взорвется скоро, а Лин и так из-за проклятия много огня слил, боюсь, не удержит Рубежи-то, не заможет. Не хотел я, чтобы он вмешивался. И хотел, чтобы вмешался. На него оставил, да там совесть порешала, вот он и поскреб грешки-то, а все равно не отскоблил, потому как простить себя не сумел. Наверно, позови ты его, снова кинется спасать, но нет — не пущу. Рубежи держать надо, ой как надо!

— А если?.. — Илья сам удивился своей наглости, замялся, почувствовав взгляд безглазого монстра, но взял себя в руки и продолжил: — А если я найду другого творца, который сможет удержать Рубежи? Тогда Лин Вей сможет спокойно исцелить Арсения, и все останутся живы.

Демон опустил его обратно на пол, отплыл в сторону и только там зашелся в истерическом хохоте, ухватившись множеством огненных отростков за живот.

— Что? — Не ответили. — Что⁈ — Смех все не прекращался. Даже мат на нескольких языках сразу его не пронял. — Хватит уже ржать! Ну да, я хочу всех спасти! Что в этом плохого, я спрашиваю⁈

— Все, — хохоча и постанывая выдавил из себя демон. — Все плохо, а особенно то, что ты в это слово не включаешь себя самого.

— Мало тебе, да? Умолять начать?

Илья не успел встать на колени, когда когтистая лапа снова схватила его за шкирку и подвесила в воздухе.

— Не надо, — огненная морда качнулась, как пламя при дуновении ветерка. — Не поможет. Но не потому, что я, гад такой, тебе назло то запрещаю, просто болезнь Арсения слишком сильна, ее поборет лишь обмен жизнями или сила векшского бога, которого по неосторожности убил твой старший брат. Истинный старший брат. Лин Вей уже пожертвовал свою жизнь двенадцать лет тому назад, и это лучшее, что он сделал. И раз бог мертв, готов ли ты попросить целителя, который мог бы спасти множество других жизней, пожертвовать своей ради твоих желаний? Не мотай головой, я и сам знаю, что нет. Говорю же, мягкий. А что на счет твоей собственной? Без проклятия ты мог бы и сам стать целителем, значит, и отдать жизнь за друга. Дениска твоими чаяньями из Лабиринта Смерти вернулся. Попроси его снять проклятие и… Не готов, да?

Он не хотел умирать, хотя и делал вид, что смирился со своей участью, но на деле-то — нет. Даже с проклятием, со всеми страданиями, которые оно приносило, не хотел, особенно сейчас, когда было за кого уцепиться. Только, получается, Сене придется умереть, чтобы Илья продолжил надеяться на чудо в отведенный короткий срок?

— Я не… — попытался возразить он и смолк, низко склонив голову под тяжестью обрушенной на себя ненависти.

— Смерть, — вздохнул демон и на мгновение принял облик Агни. — Она выше богов — с ней сделку не заключишь. Всех приберет однажды. Какую чехарду не затевай, чтобы ее обмануть, а конец по итогу все равно один. Не вини себя и в круг не спеши — накатаешься еще на колесе-то, голова закружится.