Пума, низко пригнувшись, зашипела, но вступать в схватку с пантерой не решилась — да и не хотела. Она просто стремилась добраться до сверкающего льоркана.

Рывок — и кронпринц отбросил пантеру в сторону, покатившись вместе с ней по земле. Затем встал, широко расставив лапы, нервно хлеща хвостом по земле.

Его пряный, медовый аромат усилился до невыносимости, и Лианна не смогла не включиться в игру…

Но её прервал его рык. Подчинение. Приказ немедленно отступить — чувство опасности и напряжения. Она почти беззвучно застонала, но принц, даже не оглянувшись, послал вторую волну приказа — и, не сдержавшись, Лианна отступила, оставляя двух зверей одних.

В себя она пришла лишь по возвращении — и только тогда осознала, что зачем-то унесла в зубах остатки добычи Миолины. Вернулась, по сути, с необходимым трофеем, хотя полоса препятствий была почти уничтожена обезумевшей ритуалисткой.

— Леди Бэар! — к ней тут же бросились слуги, а лорд Крамберг с явным волнением осматривал пуму, выискивая следы повреждений.

— Ох… вы принесли сайгака, — он явно не сумел скрыть отвращения при виде крови. — Извините, леди Бэар, испытание окончено. Но, возможно, с учётом ваших успехов мы сможем частично засчитать эту добычу…

К Лианне, к которой наконец начал возвращаться разум, потянулись отдалённые человеческие эмоции — сперва удовлетворение, а затем полная растерянность.

Что это было? Что она только что видела?

Участницы всё ещё оставались на месте, переодетые, в человеческом облике, и донимали вопросами Тамиллу и Камиллу — словно Миолина своим появлением разрушила все их планы на Отбор.

— Вы видели это? Она же гибрид, верно? Как такое возможно? Откуда в вашей семье гибрид? Это же не обычная пантера!

Больше всего, как обычно, болела голова.

Боль была настолько пронзительной и глубокой, что я едва могла соображать, и открыть глаза потребовало невероятных усилий — я даже громко застонала.

— Лежи, доченька, лежи! — голос мамы показался оглушительным, мне захотелось закрыть уши руками, но я не смогла пошевелить ими, настолько тяжёлым и неподъёмным было всё тело.

— Что происходит? — хрипло прошептала я, ощущая, как горло буквально разрывает от боли.

— Ты обратилась, Мио! — мама всплеснула руками надо мной, я различала это лишь по силуэту. — В таком возрасте, я даже поверить не могу!

Мне показалось, или в её голосе действительно прозвучали слёзы?

— Обратилась? — я заморгала, пытаясь приподняться, превозмогая боль, и почему-то сразу же вспомнила о том, как обращалась в кургане. Частично, с изорванной одеждой, ничего не помня впоследствии.

Видимо, она расслышала ужас и панику в моём голосе.

— Ну что ты, Мио, это же так прекрасно! Я уверена, к тебе сейчас выстроится настоящая очередь женихов!

И тут, словно молнией, меня пронзили воспоминания — поглощающие, ужасающие.

О том, как с самого первого дня четвёртого испытания я была сама не своя, не могла спать, не могла есть, только ощущала неистовое биение сердца, готового разорвать грудную клетку.

У меня ныло всё тело, конечности, голова, но я старалась не выказывать этого, выполняя все действия инстинктивно, сосредоточиваясь лишь на том, чтобы не совершить ошибку.

Если первый день я пережила с трудом, то второй превратился в настоящую пытку. Я не верила, что смогу его выдержать.

Два удара гонга — и пылающая сила внутри меня буквально терзала тело, словно моя кожа и внутренности разрывались на части. Перед глазами стояла алая пелена, и я сказала себе, что следующий день не переживу — необходимо просить отгул.

Каэлис Арно замечал моё состояние, и с каждым моим «всё в порядке» становился только мрачнее, он уже почти не пытался делать вид, что наблюдает за испытанием, впрочем, как и я.

Я передумала, сумев поспать два часа в ночь перед третьим и заключительным днём испытания. Хотя уснула, скорее всего, просто от полного изнеможения. Убедила себя, что остался всего один день, что если я его переживу — дальше станет легче, вернётся привычная рутина, к которой я уже приспособилась.

Всего один день.

Боль, которую я испытывала при обращении, я почти не помнила, и это было к лучшему. Даже те обрывки, что всплывали в памяти, казались кошмаром — трескающиеся кости, противоестественно выгнутые конечности…

Я не сразу пришла в себя, оказавшись в обличье пантеры.

Первым воспоминанием и первой попыткой взять контроль над собой стала игра… с Его Высочеством, с его сияющим льорканом, который просто окутывал меня феромонами, находясь прямо на мне и вылизывая меня, позволяя мне сражаться с ним, кусать его, царапать когтями.

Я металась под ним, извивалась, бросалась на бок и тут же перекатывалась обратно, отчаянно стараясь высвободиться, но он каждый раз ловко перехватывал меня, мягко, почти лениво прижимая к земле массивной лапой. Я вцеплялась когтями в его густую гриву, рычала, а он отвечал низким грудным урчанием и слегка прикусывал мне бока — не больно, но властно, давая понять, кто здесь сильнее. Всё происходило на грани дозволенного.

При этом мы оба были изрядно потрепаны, словно долго сражались — на нём виднелось множество мелких царапин, а я сама была вся в земле, тело ныло от боли.

Человеческий разум в теле дикого зверя.

Целый вихрь невероятных ощущений — от полного недоумения, как вообще передвигаться в этом теле, до головокружительной эйфории, стоило лишь сделать первые шаги и испытать все те чувства, которые недоступны человеку.

Казалось, Каэлис Арно мгновенно понял, когда ко мне вернулся разум — мощный хвост забил по земле, глаза сузились до щёлочек, огромная морда поворачивалась лишь затем, чтобы не отрывать от меня пристального взгляда.

Он рыкнул, посылая мне безмолвный приказ успокоиться, а у меня внутри пробудился такой яростный гнев, какого я никогда прежде не испытывала. За то, что он просил довериться ему, за то, что всё это время втайне планировал избавиться от меня, как только моё присутствие начнёт создавать неудобства с потенциальными невестами.

И я, как последняя тупица, билась рядом с ним не покладая рук, соглашалась на изнурительную работу без отдыха, на полное истощение резервов, оказалась втянута в опасное расследование, которое может стоить мне жизни, если Его Высочество не сумеет выйти из этой ситуации победителем.

Потому что безгранично верила в него.

Я издала низкое, угрожающе кошачье рычание, предупреждая льоркана не приближаться ко мне, а тот коротко рыкнул в ответ, словно приказывая не дурить.

— Они были здесь! Леди Бэар сказала, что они здесь! — послышались встревоженные крики откуда-то со стороны, и я невольно вздрогнула.

Из-за этого принц послал мне долгий успокаивающий феромон, и это взбесило меня ещё сильнее.

Я прогнулась к земле, тихо и зловеще шипя, пока он медленно приближался ко мне. А стоило ему оказаться достаточно близко, как я замахнулась и огромной когтистой лапой полоснула прямо по его морде.

Льоркан увернулся, но не полностью — вместо этого он навалился на меня всей своей массой и попытался схватить за холку зубами. И только сейчас я поняла, что холка у меня уже вся искусана.

Что произошло до того, как я пришла в себя?

— Мио! — мама вытащила меня из глубоких воспоминаний взволнованным воскликом. — Дыши! Я принесу тебе воды, — она быстро встала, слишком суетясь, так что у меня в глазах начало двоиться.

А вернулась не только с кружкой воды, но и с кружкой молока, в которую я вцепилась и осушила за одну секунду. Откуда оно здесь могло взяться, я понятия не имела.

Внутри сразу приятно потеплело и слегка успокоилось.

— Смотри, сколько людей тебе написало! Наверняка среди них есть и Леонард, и другие достойные женихи.

Какие ещё женихи?!