— Не такими методами…

Шана лишь пожала плечами.

— У всего есть цена. Зато теперь мы знаем все возможные места, где могут удерживать Клю… твою подругу.

Богиня Воды была с этим согласна, посылая одобрительные сигналы в сознание Милы. Или это только ей самой так казалось, и она пыталась заглушить скрежещущие порывы совести, укорявшие за убийство и твердящие, что она себе этого никогда не простит.

— Ты можешь корить себя или извлечь выгоду из ситуации. Да, ты убила Анжелику, но зато получила информацию. Плюс — ты сделала это под воздействием, еще один плюс — ты получила что хотела. Минус — тебе надо привести себя в порядок. И тогда мы сможем заняться поисками Ланы и проучить всех, кто этого заслуживает. Ты в деле?

Мила осмотрела испачканную кровью одежду и руки, попыталась оттереть засохшую кровь с ладоней, но та лишь растрескивалась и частично спадала хлопьями на пол, оставляя темную мозаику на коже. А Шанкьяхти тем временем продолжала:

— Начать можно с Густафа. Он вполне заслужил трепку. Я даже знаю, где его отыскать, — беззаботно произнесла она, рассматривая маникюр, будто речь шла о повседневных вещах. — Или если хочешь, можем…

— Не можем! — рявкнула Мила, не выдержав. — Я больше никому не хочу причинять зло. Я больше никого не хочу убивать или мучить!

Голос сорвался, подрагивая истеричными нотками, дребезжащими где-то в области горла.

Шана кивнула.

— Не хочешь, так не хочешь. Никто и не принуждает. Но Лану же ты пойдешь спасать?

Мила не торопилась с ответом. Конечно, она хотела спасти подругу, какие могут быть варианты? Но Шана вела какую-то странную игру, и это пугало. И так слишком много факторов оказывают сейчас влияние: заточение в поместье, растущая власть богини Воды, а теперь еще и тайные замыслы Шанкьяхти. Страшно ввязываться в борьбу, в которой не можешь даже до конца отдавать себе отчет, твой ли это порыв или кем-то продиктованный? А растущая сила? Сможет ли она ее удержать, направив на свои, а не чьи-то чужие нужды?

— Да… Я пойду спасать Лану, — наконец произнесла она, глядя на кровь на руках.

Если она сорвется, спасая подругу, это будет хотя бы благая цель. А после… После можно будет заточить себя вместе с богиней и покончить, наконец, с этим круговоротом крови, безумия и смертей.

— Тогда вперед, — усмехнулась Шанкьяхти, но тут же застыла.

— Куда это вы собрались? — нарочито громко спросил Макс, появившийся в кабинете Густафа в сиянии плетения рун и в компании нескольких чистильщиков и Яна.

Сердце у Милы замерло, прервав вместе со стуком и дыхание. Мгновение растянулось до тысячи лет и сжалось до секунды, прежде чем сердце вновь забилось, и она вновь смогла сделать вдох.

— Ян… — сорвалось с губ, а он — сорвался с места, сгребая Мину в охапку и прижимая к себе, несмотря на кровь на ее теле и одежде.

Миле потребовалось еще несколько секунд, чтобы обнять его в ответ. Чувство стыда и робости не позволили ей в полной мере насладиться моментом встречи.

— Что здесь произошло? — Макс старался держать себя в руках, но негодование проступало и тоне, и в том, как он двигался по кабинету, рассматривая сначала тело Анжелики, а затем забрызганные кровью пол, мебель и бумаги на столе Густафа.

— Я убила ее… — как школьница, впервые получившая двойку, произнесла Мила. — Богиня Воды затуманила мне разум, и я не сдержалась. Я хотела узнать, что ей известно о местонахождении Ланы и потеряла контроль.

— Ты… — Макс указал на Шанкьяхти, будто игнорируя произнесенное Милой признание. — Ты должна была следить за ней и усмирять богиню по необходимости.

— Я сдержала, — заявила та и скрестила руки на груди. — Просто чуть-чуть опоздала.

— Чуть-чуть? — не выдержал Макс и повысил голос. — Это ты называешь «чуть-чуть»? Здесь тело мертвой женщины на стене, а ты говоришь мне, что чуть-чуть опоздала?

— Она знает, где может находиться Лана, — вмешалась Мила, боясь, что от Шаны сейчас и мокрого места не останется, и тогда все будет зря. — Она все слышала и все помнит. А я была не в себе и, кажется, слишком увлеклась процессом добывания информации, а не ее владением.

К горлу подступил комок, и Мила уткнулась лицом в грудь Яна, который заботливо обнял ее еще крепче. Конечно, Макс не убил бы Шанкьяхти на месте, его разум не подтачивает заточенный в сознании пленник, но сама она уже не может зарекаться, на что способны люди. Свою черту невозможного она уже переступила.

— И где же Лана? — Макс вернул голосу обычный тон. — Где нам ее искать?

— Мы точно не знаем, — ответила Шана, ничуть не смущенная и ничем не напуганная, в отличие от Милы. — Есть несколько возможных мест, и каждое придется проверить.

— Точнее, — скомандовал Макс, а Мила, наконец, нашла в себе силы посмотреть Яну в глаза.

Пока Шанкьяхти рассказывала о возможных вариантах, Мила тонула в омуте глаз и пыталась понять, осуждает ли он ее, не стала ли она ему противна? Но самым негативным, что ей удалось найти во взгляде, оказалась грусть, все остальные проявления были продиктованы нежностью, заботой и любовью.

— Это все? — уточнил Макс, и Мила вернулась в реальность от грубости его голоса.

Она поразилась, каким серьезным и жестким становился Макс, или точнее, Виктор Смирнов, отец ее возлюбленного Яна, и каким мягким и сильным казался сейчас сам Ян. Возможно, в нем тоже скрывалась такая же жесткость, где-то в глубине души и сознания. С огромной долей вероятности — она в нем жила и даже крепла. Защита Рубежей требует жестокости. Но сейчас ее невозможно было разглядеть, потому что на нее — на Милу — он никогда не смотрел жестко. Даже теперь, когда она столько всего натворила.

— Значит, мы знаем, где можно найти Лану. Это, конечно, плюс… — задумавшись о чем-то своем, произнес Макс, а потом отдал команду чистильщикам привести все в порядок и убрать тело. — Шанкьяхти, — продолжил он. — Ты сейчас отправишься в мой особняк…

— Но… — хотела возразить она, но Макс перебил:

— Райджиган скоро будет там, он просил тебя присутствовать. Это не обсуждается. Потом ты вернешься присмотреть за Милой до ритуала. Ей нужны будут твои помощь и контроль. Но не как сегодня, а как надо. Поняла меня?

Синекожая кивнула, понимала, что нет смысла спорить.

— Я хочу пойти искать Лану, — попробовала вмешаться Мила, но Макс охладил и ее пыл.

— Ты должна оставаться здесь, — мягко, почти по-отечески, но твердо произнес он. — Здесь еще сильны потоки реки, может, благодаря ей все и держится. А тебе пойдут на пользу даже ее крупицы. К тому же Ян останется с тобой. Вам наверняка хочется побыть вдвоем, и вы найдете что обсудить.

Мила кивнула, понимая, что идти искать Лану ее все равно никто не пустит. А если бы и пустили, разве она смогла бы? Она опять не запомнила ни одно из перечисленных мест и вообще была не в себе. Очень сильно не в себе.

— Приглядывай, — посоветовал Макс Яну, и тот кивнул, приглашая Милу покинуть стены злополучного кабинета и пройти в ее комнату.

— Место Силы… — пробормотал Макс, сокрушаясь, когда они выходили, — во что превратил тебя Густаф?

Вопрос был риторическим, и никто из чистильщиков, занятых работой, ему не ответил.

— Надо бы тут все поменять… — ни к кому конкретно не обращаясь, продолжил Макс, озвучивая мысли, которым стало тесно в голове.

Они хотели обрести форму, для начала хотя бы в виде слов, и уж потом в виде действий.

— И начать, похоже, придется с хозяина… — Это было последнее, что услышала Мила, прежде чем за ней захлопнулась дверь.

Фонарь, возле которого Лана остановилась, моргнул и погас. Коичи поспешил щелкнуть заранее заготовленной руной, и сорвавшиеся с его пальцев искры разрослись до сфер размером с футбольный мяч, распространились по двору, заполнив тот солнечным светом. Девушка, прибитая к косому кресту, появилась ровно на том же месте, где была обнаружена в августе. Тогда ее смерть напугала Лану настолько, что удалось вернуть Огонь. Сейчас после всего случившегося и предстоящего душа убитой, вынужденная кормить собой осквернение и порожденные им тени, даже жалости не вызвала. И дело не в том, что с увеличением масштаба ответственности человеческое отступало на второй план — чушь. Просто жалеть стоило живых, всегда только их. А жертва Водолея получит сейчас свое «Очищение» и с обнуленной кармой помчится в круг к светлому завтра.