Наэми и Жизель Мукс, стоящие рядом с Корой, тихо, почти незаметно кивнули, а я, наоборот, вспыхнула. Даже если бы, оказавшись в проигравшей команде, я сама не выбывала, я не могла позволить себе проиграть.

— Боишься сражаться честно? Ты можешь победить только тогда, когда сильных соперниц исключат?

— Не вмешивайся в это. Тебя, конечно, тоже исключат, потому что, чтобы остаться, новеньким нужно попасть в первые две команды, но такова цена. И нет, мне не стыдно, настоящая королева должна принимать жёсткие решения и идти по головам, Каэлис это понимает.

Каэлис… надо же, она называет его по имени.

— Настоящая королева победит с любыми соперницами, потому что именно её выберет кронпринц из всех. Не потому что у него не осталось выбора. Я не собираюсь проигрывать это испытание, — зло ответила я.

Барбара, услышав мой тон, вздрогнула, но ничего не сказала. Я же огляделась, но встретила только враждебные взгляды остальных, которым Барбара почему-то оказалась поперёк горла.

— Хорошо, — усмехнулась я. — Предположим, мы проиграем, и что дальше? Кроме меня и Барбары, кто ещё покинет Отбор? Кого ты выбрала, Кора? Тамиллу? Жизель? Оттели?

Каждый раз, когда я произносила имя очередной девушки, в глазах той вспыхивала паника. Будто они забыли, что выбывают три участницы, а не одна, не считая, конечно, кого угодно из новеньких.

— Ну? Молчишь? Потому что тогда никто не станет играть по твоим правилам?

— Мы вытянем жребий, — наконец сказала Кора.

— И ты согласишься выбыть? — тихо спросила я, наклонив голову и улыбнувшись. Молчание Коры казалось звенящим, осязаемым, и все девушки смотрели только на неё.

Оно было слишком долгим.

— Да, — наконец произнесла она.

— Ты хочешь, чтобы остальные верили тебе после такого? Тами, подумай сама, ты всё ещё достаточно высоко. Я-то буду исключена, но против тебя тоже проголосуют. Кора просто договорится с тремя девушками за вашими спинами…

— Я не стану действовать недостойно! — возразила Кора. — Ты знаешь, из какой я семьи? Я самая высокородная из всех участниц, кроме, может, самой принцессы! Как ты смеешь утверждать, что я обману их, и почему считаешь, что имеешь право спорить со мной? Ты только вчера была служанкой…

Я не была служанкой. Личным ритуалистом Его Высочества — на роли, которой гордятся аристократы.

— Ты уже действуешь недостойно, — прошипела я не хуже змеи, вставая прямо перед Корой и жёстко улыбаясь. Пантера внутри меня бесновалась, жаждала давить феромоном, но здесь он глушился. — Вместо того чтобы показать всем, что мы сильнейшая группа, достойная места королевы, ты собираешься продемонстрировать, что мы слабейшие, лишь бы избавиться от сильной соперницы!

— Я запомню это, Миолина, поверь, я запомню, — Кора отступила на шаг. — Я не буду тебе помогать. И не понимаю, с какой стати ты раскомандовалась. Никто не потерпит в лидерах падшую женщину. Вы всё равно проиграете, для выполнения этого задания нужны все участницы.

С этими словами она ушла… но, к моему счастью, никто другой не двинулся за ней. Наоборот, теперь все с ожиданием смотрели на меня, кроме Барбары, которая делала вид, будто разговор её не касался.

— Девушки… давайте работать вместе. Наэми, отличная идея с библиотекой, ты можешь расспросить людей там. Жизель, отправляйся в городские архивы, драгоценности такого уровня должны быть зарегистрированы, это даст нам шанс понять, в каком точно году они появились и какие могли совершаться перемещения. Тамилла, поговори с работниками кухни, они работают круглосуточно и могли заметить тайные передвижения в последние десятки. Оттели, проверь на всякий случай сокровищницу, хотя я и не думаю, что драгоценности оставят там.

— Считаешь, ты теперь главная, лидер нашей группы? — неожиданно расстроилась Наэми.

— Мне не нужен никакой статус, хочешь — назовись лидером ты, — пожала я плечами. — Я просто хочу победить и чтобы никто из нас не вылетел.

Это успокоило девушку, и, возможно, она и правда назовётся лидером. Не сомневаюсь, что места в рейтинге после победы будут распределяться именно в зависимости от вклада каждой из участниц. А значит… за нами уже следили.

— Барбара… — стоило мне подойти к бывшей лучшей подруге, как она вздрогнула и отшатнулась. Остальные к этому моменту покинули комнату, направляясь каждая по своему заданию.

Как разговаривать с Барбарой я не знала, так же как и не понимала, какие именно тараканы сейчас обитали в её голове. Меня это не слишком тревожило, но ведь нам всё же предстояло как-то работать вместе.

— Если ты ожидаешь благодарности за то, что вступилась за меня, не стоит, — ответила она неуверенным голосом, и я видела, как трудно ей давались эти слова. Ругаться она не умела. — Ты защищала и себя тоже, если мы проиграем, тебе в любом случае придётся покинуть Отбор.

Барбара всегда была такой — мягкой, почти слабой, всегда следовала за мной хвостиком и во всём поддерживала… тогда, в академии.

— Что случилось, Барбара? Я ничего тебе не сделала, чтобы ты так шарахалась от меня, и нам нужно работать вместе.

— Ничего не сделала? — она рассмеялась почти истерично, нервно. Симпатичное личико перекосилось, а обычно тёплые глаза казались теперь почти чёрными и бездонными. — Ты сломала всю мою жизнь. Отняла всё, что у меня было.

Девять лет назад

— Так и не скажешь, с кем ты меня хочешь познакомить? — спросила я Барбару, которая сегодня особенно тщательно готовилась к балу.

Вообще-то я еще не дебютировала, но до этого дня оставалось всего несколько месяцев, и иногда для аристократок делали исключения. Мой отец служил во дворце главным королевским ритуалистом и сумел достать для меня приглашение на торжество в честь закрытия предыдущего сезона.

— Ничего особенного, — пробормотала Барбара, нанося еще один слой румян, который, на мой взгляд, был лишним. — Это знакомый моей матери, он хотел увидеться с тобой и твоей семьей, сказал, что дело связано с его отцом.

Мне показалось, или она выглядела извиняющейся?

— Я не могу решать за отца, он не терпит, когда через меня пытаются подобраться к нему, — ответила я, подходя к Барбаре и закрепляя заколку на ее шелковистых каштановых волосах. — Всё, хватит румян и белил, я никогда не видела тебя такой. Почему ты так волнуешься?

— Я не волнуюсь! — неожиданно резко возразила она. — Всё в порядке, просто хочу хорошо выглядеть. Родители тоже будут там, да и весь высший свет. А ему… просто скажи, что не можешь отвечать за отца, меня он не слушает.

Я лишь пожала плечами, не придавая этому большого значения. Наверное, если бы я уже дебютировала, как Барбара, я бы тоже нервничала куда больше.

— Розовая или коричневая нижняя юбка? — спросила она совета, как всегда.

— Коричневая, твои натуральные оттенки лучше всего подчеркивают глубину глаз. Ты выглядишь такой милой, теплой...

А спустя несколько часов Барбара познакомила меня с тем, кого называла «другом». Я не вполне понимала, был ли этот друг ее ухажёром, но каждый раз она отвечала мне «нет», добавляя, что они знакомы с детства, что у него дела с ее семьей, тянущиеся много лет, и хорошие связи при дворе.

О да, у Леонарда де Рокфельта действительно были хорошие связи во дворце.

Когда я подошла к нему, следуя указаниям Барбары, глаза мужчины расширились и, словно блуждая, скользнули от моего лба к шее, к губам, к вискам, к кончикам пальцев. Мне казалось, что там, где он касался меня взглядом, мою кожу покалывало. Долгое время он ничего не говорил.

— Милорд? — я растерялась, не понимая, почему он молчит.

А первый холостяк столицы вдруг решительно шагнул вперед, взял мою ладонь и прикоснулся к её тыльной стороне губами. Слишком долго, куда дольше, чем позволяли приличия.

Его губы казались раскалёнными.