Вовремя!

Потому что дверь, из-за которой доносился еле слышный плач, вдруг распахнулась, и в коридор вышла… наша наставница по этикету, мисс Бенедикта Осс. Как всегда, в идеально выглаженном, строго закрытом платье, с невозмутимым выражением лица. Я бы ни за что не поверила, что она плакала всего минуту назад.

— Леди Валаре? — спросила она с лёгким удивлением, ничем не выдав внутреннего напряжения. — Ужин ещё нескоро.

— У меня неконтролируемый голод, мисс Осс, — мгновенно отозвалась я. — Боюсь, до ужина просто не дотяну.

— Обсудите это с мистером Ареттой, он здесь именно по таким вопросам. И оставьте поварам указания, если потребуется. Всего доброго, — всё с тем же строгим, неулыбчивым выражением лица произнесла она и удалилась по коридору, не торопясь, транслируя достоинство каждым шагом.

Мальчишка-слуга унесся в другую сторону, явно опасаясь наставницы по этикету, и я осталась одна — рядом с дверью, за которой плакала Бенедикта Осс, женщина, которую я до этого момента считала неспособной испытывать такие эмоции, с учетом того, что она не была ни в каких отношениях, насколько я знала.

Внутри было чисто и темно. Помещение оказалось крохотным, без окон, и скорее использовалось как кладовка, чем как полноценная комната. Почему наставница по этикету оказалась именно здесь? Чувства нахлынули на неё столь внезапно, что она решила спрятаться в этом укромном уголке?

Видимо так. Но на всякий случай я вновь осмотрела ящики, тряпки и мешки, не обнаружив в них ничего подозрительного.

В тишине комнаты пронзительно прозвучал звук моего голодного живота, и я покраснела, с облегчением отметив, что рядом никого нет. Это заставило меня поторопиться к выходу, но, открыв дверь, я вдруг услышала тихий скрип у себя за спиной.

Похоже, сквозняк сдвинул что-то в комнате, и я обернулась, оставив позади тонкую полоску света, проникавшую через приоткрытую дверь и позволяющую лучше рассмотреть обстановку. И только благодаря этому я смогла разглядеть еле заметную тень на стене — словно в ней скрывалась крохотная дверца.

Нет, не словно. Дверца действительно была. И я стремительно раскрыла её, не колеблясь ни секунды, будто чувствовала, что стою на пороге чего-то важного. Лезть в личную жизнь Бенедикты Осс я не хотела, и если бы не нынешний заговор против короля, в расследование которого меня втянули, я бы даже за порог этой комнаты не ступила.

Внутри небольшой ниши лежали несколько предметов — верёвки, ленты, отрезы кожи, какие-то тряпки, несколько платков, один из которых оказался чуть влажным.

Отбросив его, я машинально вытерла руку о край платья, но затем вновь пригляделась внимательнее. Платок и впрямь был влажным, но при скудном освещении я разглядела на нём узор. Вышивка золотой нитью — тонкая, дорогая. Да и сам платок был не простой, белоснежный, шёлковый, явно принадлежавший аристократу.

Я узнавала этот герб. Слишком часто видела его за последние месяцы — он то и дело мелькал в газетах.

Герб графа Арвеллара.

И в этот миг предметы, хранившиеся в тайнике, обрели совсем иной смысл.

— Сегодня графиня де Рокфельт попросила нежнейшую телятину. Где я её найду в такой короткий срок? Могу я сказать нет? — чувствительные уши уловили голоса поварих.

Я выскочила наружу, плотно прикрыв за собой дверь — задолго до того, как они появились из-за поворота. Оказывается, у этой кратковременной повышенной чувствительности были и свои преимущества.

Две полные женщины, увидев меня, поздоровались, и я кивнула в ответ, изо всех сил стараясь держаться спокойно, хотя сердце гулко стучало в груди. Я сделала вид, что читаю газету.

Конечно, про Отбор там было немного. Лишь упоминалось, что итоги последнего испытания отложены по решению комиссии и что «Соронский Вестник» непременно станет первым, кто сообщит о выбывших участницах и о тех, кто теперь входит в пятнадцать лучших.

Но моё внимание привлекло совсем другое:

Кроме того, из достоверных источников стало известно, что леди Талия Рок, ранее участвовавшая в Отборе, отныне исключена из числа претенденток. Причиной столь резкого решения стало вскрывшееся беззаконие, связанное с её отцом — лордом Дюрейном Роком.

По заявлению королевской канцелярии, титул лорда Рока признан недействительным, поскольку приобретён он был путём обмана и нарушения установленных порядков. Всё имущество, принадлежащее семейству Рок, ныне находится под арестом, а гвардия Левардии начала официальное следствие.

Лорд Рок… Лорд Рок... Разве это не тот, с кем Имир начал новое дело, из прибыли которого оплачивал свою нынешнюю жизнь в столице — и даже последние два месяца за наше поместье?!

«Дорожная»

Крохотная, грязная таверна на главной улице Великой Подковы скрывала куда больше, чем открывала. Проходящие мимо граждане почти никогда не выбирали её, чтобы провести вечер за пузатой кружкой пива или утолить голод сытной, простой едой.

Зачем? Если через дорогу сиял огромный двухэтажный «Печёный гусь», самая популярная таверна Великой Подковы, с чистыми комнатами, фигуристыми подавальщицами и лучшим в Левардии печёным гусем. По крайней мере, так уверяла сверкающая яркая вывеска.

Однако в «Дорожную» приходили те, ктознал.

Часто это были богачи — они останавливались в «Печёном гусе», но уходили в «Дорожную» ради того, чего не могли получить больше нигде. За неприметным фасадом, за крохотной обеденной залой с липким полом и четырьмя старыми столами скрывался внутренний двор и «Яма».

В ней испытывали себя те, кто почти отчаялся, те, у кого не было ни денег, ни страха потерять жизнь на потеху другим, ведь в яме сражались до потери сознания, тяжёлого увечья или смерти. И почти каждый, кто выживал, покидал «Яму» с серьёзными последствиями для здоровья.

Ставки на победу или даже смерть в «Яме» достигали тысяч золотых, и организаторы часто вступали в сговор с бойцами, чтобы добиться нужного исхода. Они находили людей, оказавшихся в безвыходном положении, и приводили их в «Дорожную», зарабатывая огромные деньги, тогда как тем, кто рисковал жизнью, доставались лишь жалкие медяки.

Сегодня в «Дорожной» были особенно высокопоставленные гости, хотя об этом, разумеется, почти никто не знал.

Под капюшонами скрывались мужчина с лохматыми каштаново-серыми волосами, упрямым узким подбородком и нахальными глазами, и высокий, властный красавец, в лице которого читалась привычка повелевать.

Его Высочество и его ищейка.

Они были уверены, что нашли информацию о бастарде, и верили, что сегодня он появится именно здесь.

В Яме.

Один из попрошаек в Ридстоуне сообщил им, что видел, как в ночь пожара в храме Светлейшего Пантеона двое мужчин покинули город. Позже следы вывели их к одному из храмовников, пропавшему в тот же день, и к крошечной деревне, где тот жил — Великой Подкове.

— Желаете поставить на Золотого Гиганта? Он до сих пор непобедим! — к ним подошёл один из инициаторов ставок, с небольшой дощечкой, на которой были указаны коэффициенты и возможные выигрыши.

Ставить можно было на смерть, на увечье, на потерю сознания…

— Как давно Золотой Гигант сражается в этой яме? — спросил ищейка, и инициатор ставок немедленно принялся рассказывать о лучшем бойце «Дорожной».

— Впервые он появился здесь пять лет назад — дикий, безумный. Но в последнее время стал в разы сильнее, так что не сомневайтесь — он не подведёт. На победу ставить почти бессмысленно, выбирайте тип увечья для соперника или ранение, которое может получить гигант. Однажды кто-то угадал перелом руки и ушел богачём!

Инициатор ставок довольно улыбался, будто обсуждал не по-настоящему дикое по меркам Левардии действо, а что-то вполне обыденное. Впрочем, формально происходящее не считалось незаконным.

— Он кого-то убивал?

— Многих. Он всегда побеждает. За пять лет я уже и не упомню, сколько их было. Сегодня здесь целая толпа, все пришли именно на Золотого Гиганта. Против него выставили троих!