Про теневое тело для богини думать не хотелось, хотя именно его Ян планировал сотворить. И наговорил еще всякого. Мигеля зачем-то собирался очистить, хотя сам извалялся в осквернении — мама не горюй! Был в его словах хоть какой-то смысл? Если да, то неужели Дэн убил собственного брата? Есть ли другие улики, кроме выгоревших рук Давыдова и игры на две стороны самого пророка?

«Как же вы все бедного пацана-то не любите! Это я здесь на шесть сторон играю, а мелкий придурок только за вашу, а если куда чего налево, так это потому что я велел. Вон и тебе велю! Руки в левую сторону вытяни, и ладони правильно поставь. Ща мы туда вулкан им захреначим!»

Вулкан так вулкан. Ян встал, как велели, но когда с пальцев слетела знакомая сила, растекаясь по округе лавой, зачем-то спросил:

«И как давно ты материшься?»

«Да как обратно к вам пробился, так и начал, — голос демона стал заметно мягче. — Распустил я вас. Ох, распустил!»

«Ну да, — согласился Ян. — Еще немного, и ты не только материться будешь, но еще и позеленеешь. А может, и по-китайски заговоришь».

«Я умею» — хмыкнул демон и исчез.

На несколько метров вперед плескалось огненное озеро, которое послужит отличной приманкой для гончих смерти. Да, чтобы разгадать это, не понадобились риторические вопросы. Все просто: Дэн с его отталкивающей аурой живого мертвеца поведет их вперед, и до гончих не сразу дойдет, куда надо бежать. К тому моменту они вполне должны успеть добраться до Храма Огня и провести ритуал. Успеют, если Ян заставит себя двигаться.

Нет, у него ничего не болело, больше нет, хотя вроде как должно было. Наверное, демон подлечил. Или отсрочил откат. Скорее всего, отсрочил, так чего тянуть резину? Но он никак не мог заставить себя обернуться и посмотреть в глаза тем, на кого напал под влиянием тени. Только никто не собирался ждать, пока он договорится с собственной совестью, и Дэн уже тормошил его за чудом не истлевший рукав толстовки.

— Ян, идем. Вы пока дрались, я нашел нормальный каменный мост — по нему перейдем. Я поведу.

Пришлось собрать остатки мужества в кулак и обернуться. Странно, но во взглядах, обращенных к нему, не было ненависти, даже злости, только сочувствие и немного нетерпения — никому не хотелось задерживаться здесь дольше необходимого. Ян поднял руки, словно собирался сдаться на их милость. Нет, не собирался, а именно что сдавался.

— Простите, — понурив голову, сказал он. — Я не…

— Это не ты, — сказал отец.

Сеня пожал плечами, мол, и не такое дерьмо видали, даром что в глазах, как у Дэна, капилляры не лопались.

— Тени все извращают, — подтвердил Мигель. — Поэтому нам надо поторопиться.

— Все равно простите, — настаивал на своем Ян, усиливая неловкость сложившейся ситуации. — Я правда не хотел! Мне жаль! Я…

— Ой, да все уже! Все! — замахал на него руками Арсений, которому досталось больше остальных. — Верим мы тебе. Верим. Пошли уже отсюда

— Это не ты, — повторил отец и, не заметив отклика, настойчиво проговорил, выделяя каждое слово: — Это не ты, Ян. Поверь мне. Это. Не. Ты.

«Нет, — подумал Ян. — Это был я. По крайней мере, уж точно часть меня. Темный попутчик, как сказала бы Лана».

Да, точно. Сестра. И Мила, спасшая его однажды на таком же подвесном мосту. И еще мама, потихоньку себя убивающая… Ради них стоило взять себя в руки и подтвердить такую приятную ложь:

— Да. Наверное, вы правы. И мы действительно должны добраться до Храма Огня и провести ритуал, иначе вся эта тьма может обернуться чем-то похуже очередной стаи.

— Например? — насторожился Макс.

— Например, физическим телом богини, которое не будет ей перечить, — ответил вместо Яна Арсений, и все обернулись к нему, но гляделки продлились недолго.

— Пророк? — коротко уточнил Мигель.

Арсений мотнул головой.

— Череда вероятностей, — пояснил он, а потом вдруг усмехнулся. — Благодаря ей все мы здесь немножко пророки. Ну, кроме Яна, он тупо избранный. Как-никак Рука Бога! Можно сказать, главный…

— Нет, — перебил Ян и успел испугаться: не остатки ли тени в нем говорят. Но это были не они, потому он продолжил: — Не хочу быть главным героем. Вон, Дэн пусть отдувается.

Давыдов в черт его знает какой раз нахмурился, а потом выдал не столь старое, но уже приевшееся:

— Идемте. Я поведу.

Мила уже и не помнила, какой была до того, как пришлось заточить в себя богиню Воды. Не помнила и какой была жизнь до всего этого. Какими были ее близкие — Лана и Ян. У нее остались смутные светлые воспоминания, которые с каждым днем меркли.

«Если долго смотреть в бездну…»

Бездна не просто посмотрела в ответ, она начала вытеснять все, заполняя каждый уголок души и сознания. Потихоньку, по маленькому кусочку, но неотвратимо и уверенно. В какой-то момент Миле даже начало казаться, что светлые воспоминания — иллюзия. Что такого не бывает в реальности, ведь реальность темна, мрачна и хаотична. Из беспокойных снов приходится выныривать в не менее беспокойную реальность, и так по кругу…

В это утро вынырнуть из сна оказалось особенно тяжело. Она постоянно проваливалась назад, едва успевая открыть глаза, но не чувствуя сил и желания жить, тут же сваливалась обратно в дрему.

Она сначала не поняла, действительно ли в ее комнате кто-то сидит или это ей только чудится. Может быть, мозг подкидывает образы на уровне сновидений, смешивая их с реальностью, а может — Густаф приставил к ней очередного охранника, чтобы она больше не гуляла во сне по поместью.

Усилием воли Мила заставила себя разлепить глаза и прищурилась от солнечного света, пробивавшегося в прореху штор.

— Доброе утро, — с улыбкой сказал гость, и она насторожилась.

Лицо было незнакомым, но при этом приятным. Светловолосый мужчина лет сорока производил приятное впечатление, но она в последнее время привыкла везде ждать подвоха, особенно если что-то выглядело дружелюбным или родным. Как образ Яна во снах, например. Сколько раз он уже снился ей? А в скольких из этих снов он был мертв и хотел убить ее?

Она потерла глаза и лоб, пытаясь понять, реален ли гость.

— Доброе…

— Меня зовут Николас Тернер… — начал он, но она перебила.

— Почему все вламываются ко мне, пока я сплю⁈ Как же мне надоело быть аквариумной рыбкой, за которой все наблюдают. А я даже выбраться за пределы этого аквариума не могу!

— Простите, что без предупреждения, — спокойно извинился он. — Я целитель. Меня прислал Макс Нилан, чтобы я проверил ваше самочувствие и принес необходимые лекарства.

Это слегка погасило ее раздражительность, но Мила все равно злилась. Она наверняка выглядит ужасно, и точно не расположена принимать гостей, а он вломился с утра пораньше и предлагает помощь.

— Вы не могли бы дать мне минутку, я еще не до конца проснулась.

— Конечно! — спохватился он. — Я могу выйти в коридор, если вам нужно время и пространство, чтобы привести себя в порядок.

— Подайте халат, — только и ответила Мила, и когда смогла в него закутаться, прошлепала в ванную комнату.

Там она первым делом умылась, охлаждая лицо и мысли. Почистила зубы, пригладила волосы, проигнорировав расческу, и попыталась улыбнуться отражению. Получился скорее оскал, но ее это устроило. Дав себе минутку на то, чтобы собраться с мыслями и духом, поправила халат, потуже завязав пояс на талии.

Кивнула отражению и направилась назад к гостю.

— Так кто вы? — спросила Мила, застыв в дверях и облокотившись о наличник дверного проема.

— Простите мне мою бестактность… — Он поднялся из кресла. — Меня зовут Николас Тернер.

Мила не спешила подать руку, которую ей протянули для рукопожатия, а продолжила вглядываться в лицо и глаза. Не плод ли он ее больной фантазии? Тот ли, за кого себя выдает. Параноидальные мысли уже насквозь проели ее сознание и даже перестали пугать. Она приняла их как часть себя и просто пыталась научиться заново жить в рамках новых привычек и мыслей.