Райдзин только хмыкнул, когда голова Ясуо снова слилась с его:

— В любом случае, я не намерен уходить, не забрав чью-то жизнь. Да будет так.

Дело плохо. Мне удалось выгадать себе лишь пару минут, и оставшиеся три придётся биться с этим амбалом-барабанщиком. И то, если Барбатос не солгал.

— Ты! — указал он на меня пальцем с длинным когтем. — Можешь нанести первый удар. Я хочу посмотреть на это.

Я вздрогнул, не ожидая такого предложения.

— Или сейчас в тебя ударит молния, мгновенно обратив в пепел. Не испытывай моё терпение, смертный. Начинай!

Ситуация патовая. У меня не было никакого желания воевать против богов, которым я каждодневно молился, в надежде спасти свою жизнь во время всех перипетий, которые мне довелось пройти. Тем более, в свете последних событий, я уже начал верить, что дар владения мечом внедрил в меня один из синтоистских богов, наблюдавших с неба за моими страданиями. И я не мог использовать этот дар против одного из них! Это святотатство!

— Ну же! Нападай! — всё не унимался Райдзин, размахивая своими дубинами.

— Я не могу этого сделать, мой владыка, — покорно произнёс я. — И для этого есть как минимум несколько причин.

— Назови хотя бы одну, чтобы я не сжёг тебя сию минуту!

Ощущая дрожь во всём теле, я глубоко вздохнул и начал говорить свою импровизированную речь:

— Первая причина — я чту богов, которым издревле поклонялись мои предки на японских островах, и не имею права посрамить их память. Вторая причина — как я могу помыслить даже о том, чтобы встать рядом с великим Райдзином, не то что поднять эти бесполезные железяки против тебя, мой господин? — сказал я, кивнув на мечи на полу.

— И наконец, третья причина — я сражался с демоном, чтобы спасти свою любимую. И боги улыбнулись мне, дав возможность управляться с мечом, словно я всегда был великим самураем. Благодаря их вере в меня, я сейчас стою перед тобой. И я никогда не воспользуюсь даром богов против одного из них!

Во рту пересохло. Впервые со дня последних деловых переговоров я выдал такую длинную речь, испытывая внутри всепоглощающий трепет и ужас. И сейчас мне горозила не потеря премии, а самой жизни. Может даже не моей, но жизни того человека, в котором моё сознание нашло свой приют. Я не имел морального права решать его судьбу. Только боги вольны делать это.

Поэтому мне оставалось безропотно ждать его решения, в надежде на то, что моя проникновенная речь тронула яростное сердце небожителя.

— Мне стало ещё интереснее, смертный. Кто же это из моих братьев и сестёр одарил тебя своим благословением? Откуда такая щедрость? Н-да… Наверное, мне не стоит давить тебя, как муху…

Я с облегчением вздохнул. Неужели получилось? Моя искренность возымела эффект? Правда?

— … лучше я изучу тебя и препарирую, как насекомое, — с хитрецой в огненных глазах, произнёс он. — Что в тебе такого, что заинтересовало их? Может быть, мне это будет полезно?

Расплывшись в довольной ухмылке, громобог за несколько гигантских шагов преодолел разделявшее нас расстояние, и схватил меня за шкирку, как какого-нибудь нашкодившего мальчишку.

Ощущая сокровенный ужас, я поднимался выше и выше по велению его крепких рук, пока мои глаза не встретились с его глазами.

— Может быть «это» сокрыто внутри твоего тела?

Он бесцеремонно подёргал меня за руки и ноги, как игрушку.

— А-а! — вскрикнул я, когда во мне что-то хрустнуло.

— Или это спрятано в твоей душе?

Он бросил меня на пол, как надоевшую куклу. Я больно ударился о мраморный пол, с сожалением понимая, что это конец. Всё тело ломило, а голову застилал туман боли, граничащей с потерей сознания. Но это было ещё не всё…

Райдзин присел на корточки рядом со мной и схватился за мою голову! Его лапища раскрыли мой рот, а пронзительные светящиеся глаза устремил свой взор внутрь. Так прошло несколько секунд, пока он пытался что-то разглядеть в моей гортани. Наконец, пытка закончилась, и мою голову швырнули в сторону, из-за чего и тело, повинуясь инерции, полетело туда же.

— У тебя нет души. Ничтожество! Думаешь, можно рассказать красивую сказку богу, и он смилостивится над тобой? Лучше бы подумал о том, что продавая душу демонам, проклянёшь себя перед своими богами! И нет тебе их милости, даже обреки ты себя на вечную жизнь в монастыре — прощения не будет!

Я почувствовал, как пол подо мной чуть не разрушился — это Райдзин в порыве ярости ударил об него ногой.

Мне крышка…

— Одну услугу я тебе всё-таки окажу. Избавлю от страданий. Отправлю прямиком туда, где пресмыкаются те самые напёрсточники, которые облапошили тебя. Продать частицу Творца… Позор! От этого нельзя отмыться без крови. Но так уж и быть, я дарую тебе шанс. Приготовься к очищению!

Над моей головой поднялись две огромные искрящиеся дубины, больше похожие на небольшие брёвна! Кровожадный бог грома улыбался глазами Ясуо, готовясь совершить смертный приговор. Всё-таки его взяла…

Я мог лишь успокаивать себя тем, что паренёк, оказавшийся не в том месте и не в то время, возможно, почти ничего не почувствует при смерти. Это единственное, что я мог для него сделать. Снова злодейка судьба выставила меня предвестником чужой смерти. Но теперь вполне возможно, что на этот раз я и сам испарюсь под ударом божественной молнии…

Меня захлестнула апатия. Как же надоело бежать и драться. Стараться успеть спасти всех в этой безумной гонке на выживание.

Как тогда сказала Юми?

«Ты никого не спасёшь. Дьявол всё равно соберёт свою кровавую жатву…»

Если с последним утверждением я был согласен на все сто процентов, то с первым нет.

Под ликующим взглядом громобога я сначала встал на колени, а потом поднял на него взгляд, чтобы встретить смерть, как мужчина.

Я не мог спасти всех, это верно. Но всё-таки мне удалось сохранить жизнь той, которую я полюбил — девушке по имени Мисаки. Всю свою ненависть Озэму выместил на мне, а не на этом прекрасном невинном цветке. Он понял, что именно жажда мести сотворила из него демона. И пощадил дитя, умерев человеком.

Это было и остаётся моей самой большой победой над смертью. И я сохраню её в памяти навсегда…

— Ты готов к очищению от своего позора? — спросил бог.

— Готов, — одними губами произнёс я.

— Тогда умри!

Две огромные дубины, ярко полыхая разрядами молний, разом обрушились на мою голову.

Прогремел удар.

Всё затряслось под звуки электрических разрядов.

Я ошарашенно смотрел на синтоистского бога, каким-то образом оказавшегося в десяти метрах от меня. А он с яростью буравил кого-то взглядом над моей головой, тем временем, выдёргивая из мрамора своё оружие:

— Демон!

Звеня латами, у меня из-за спины кто-то вышел. Я поднял голову, чтобы получить новый заряд адреналина — надо мной стоял такой же высоченный демон, как и небожитель. Его худое тело защищали изысканные латы, отливавшие серебром. На голове шлем стремительной каплевидной формы, как у велогонщика. Забрало в виде клыков, из которого выглядывали два мерцающих красных глаза. В руках демона было оружие, похожее на автоматическую винтовку со штыком-лезвием витиеватой формы.

— Продержался. Молодец, — сказал он нечеловеческим голосом, повернув голову ко мне. — Я тут сгонял в Ад, принарядился и взял с собой кое-что на всякий случай.

— Барбатос⁈

— Собственной персоной. Долой маски и игры в шпионов! Война в самом разгаре, парень. Теперь я не буду скрывать свой настоящий облик и могу действовать открыто, не боясь нарваться на штрафы крылатых недомерков из Эдема.

Послышался громоподобный гомерический хохот:

— Наконец-то появился тот, из-за которого был нарушен мой покой. Достойный противник, хоть и оскверняющий мой храм. Давненько я не сталкивался с подобными тебе.

— Я щёлкаю на раз таких как ты, обезьяна!

— Дерзости тебе не занимать, я посмотрю. Что ж, докажи делом, так ли ты силён.