Богиня среагировала быстрее. Она все еще была настроена на бой, хоть и не ожидала гостей, поэтому атаковала первой.

— Беги! — проорал Финн Феллоуз, отталкивая сына, от пролетающей рядом тени.

Майки, не сумев сохранить равновесие, упал, опершись рукой на тело Макса. А Финн, понявший, во что они только что случайно ввязались, тут же бросил телепортирующую руну в сына.

— Какой заботливый, — яростно произнесла богиня, уставившись в то место, откуда только что исчез мальчишка, случайно прихвативший с собой тело Макса. Телепорт не должен был сработать, но след, как и отсутствие тел, говорил об обратном. Но мальчишка и почти дохлый Нилан угрозы не представляли, а вот с остальными стоило разобраться. И не дав им возможности опомниться, опутала их тенями, не оставляя шанса на спасение. — Побудете пока со мной, красавчики.

И не желая тратить время на бесполезных пленников, продолжила поиски Ланы. Кровь вела ее, указывала направление, дурманила и отрезвляла. Кровь всегда была самым важным, что ценили люди. И правильно. Это путь, это связь, это важно.

И кровь никогда не врет.

— Ну, привет, дорогая… — богиня расплылась в улыбке и от удовольствия прикрыла глаза. — Кто не спрятался, я не виновата.

Слова были легкими, веселыми, но они резали Милу по живому. Она еще раз дернулась в клетке и обессиленная упала, прижимаясь к холодным прутьям.

Она сдалась.

— Что ж, — произнесла богиня тоном победителя. — Кажется, у меня сегодня довольно удачный день.

Но тут же осеклась, понимая, что все еще не может покинуть поместье. Замешательство длилось недолго. Она вторглась в память Милы, которая прекратила борьбу, и довольно быстро нашла то, что искала.

Ян рассказывал, что Макс притащил некую целительницу для Густафа, но, кажется, обманул. И раз уж так называемая целительница приходила не для того, чтобы исцелять, богиня может использовать пленников не для того, чтобы убить их.

Она подняла на застывшую троицу оценивающий взгляд и подумала: «Каждого из них можно использовать».

— Мальчики… не представляете, как я рада, что вы заглянули. И еще больше рада, что не убила вас. Вы же благодарны мне за великодушие? — И не дожидаясь ответа, завершила мысль: — У вас есть возможность отблагодарить меня за мою доброту, выполнив одно важное дельце…

Иногда Илье казалось, что у Декстера где-то запрятан бесконечный источник энергии, благодаря которой пес мог гулять и резвиться весь день без перерыва на воду и еду. Если бы большую часть времени они не проводили в Питере, можно было решить, что Декс подзаряжается прямо от солнца, а так приходилось выдумывать новые теории, в том числе фантастические, ну или магические, если быть точным. Вот и сегодня Декстер заметил, что его человек хандрит, и потащил Илью гулять. Псу было хорошо здесь. Он носился за найденной где-то палкой по всей территории, играл с местными собаками, лаял на невозмутимого кота в окне, в общем, наслаждался жизнью. Потому домой они вернулись, когда порядочно стемнело, и Илья продрог до нитки даже в своей теплой куртке, заботливо присланной Алексом вместе с остальными вещами. Но по правде сказать, возвращаться в тепло не хотелось, там все равно нечего делать, а ему требовалось убить время до того, как придут убивать его самого.

Подниматься наверх он не торопился, раздумывая, не попросить ли на кухне кофе, но здесь был риск попасться на глаза Тамаре Александровне, которая как гостеприимная хозяйка наверняка вспомнит, что не кормила его ни обедом, ни ужином, а есть не хотелось до тошноты. В комнате тоже в этом отношении прятаться не стоило — там искать будут в первую очередь. Потому они с Дексом прошлись по первому этажу в поисках укромного места и в итоге остановили выбор на библиотеке, имеющей несколько уютных закутков. Там Илья уселся на мягкий диван рядом со стеллажом с шикарной коллекцией альбомов-монографий, каталогов-резоне и альманахов об искусстве. Он почувствовал себя почти как дома в кабинете матери — у нее имелась похожая подборка — и даже укол совести словил такой же: Сеню липовое видео-прощание записать заставил, а сам вот на настоящее не сподобился. Зачем? С того первого вылета в череду вероятностей Илья не планировал подобные акции — все равно не получится, так чего пытаться? Ничего, Дэн потом за него пусть рассказывает, за братом все равно должок, несмотря на снятое проклятие. К тому же Денис так и не поговорил нормально с родителями, потому что случай с исцелением отца не в счет, раз они все равно тогда поругались.

— О! Вот ты где! — раздался над головой довольный голос Сергея. — А я тебя весь день выловить пытаюсь.

— Зачем? — не понял Илья и, подняв взгляд от «Белого распятия» Марка Шагала, увидел протянутую ему гитару. — Блин! Точно! Вы про нее говорили, а я забыл.

Альбом пришлось отложить в сторону, а руки уже взяли первый аккорд, проверить не сбилась ли настройка, пока его прелесть была у чужака.

«Вот ведь Алекс гад! — улыбнувшись, подумал Илья. — Самую любимую прислал!»

— А угадал получается друг-то твой.

— Что?

— Ну с этим, — Сергей кивнул на гитару, но намекал явно на улыбку.

— Есть такое. Он у меня вообще на редкость, — Илья на секунду запнулся, собираясь сказать «догадливый», но вовремя исправился: — Заботливый.

— Заботливые друзья эт всегда хорошо, — одобрил Сергей и ожидаемо попросил: — Может, сыграешься что-нибудь свое, раз дело такое?

Свое… Было ли оно у него? Каждую «свою» песню он честно спер у двойников из миров супер-брата Олега и нанаботного киберпанка, прихватив бонусом знания французского и немецкого языков. Эти двое вообще писали как будто сразу за себя и того парня, потому что двое других даже музыкантами не стали: самый счастливый, на радость отцу, стал хирургом, а тот, что из зомбиленда — вирусологом. Илья, конечно, ценил словесные плетения из метафор, аллегорий, аллюзий и т.п., но сам в кровоточащие раны не лез, вернее, лез в них совсем с другой целью. Да и потом двойники отлично передали его чувства через музыку — добавлять что-либо только портить.

— Извини, — очень серьезно ответил Илья, — своего честно ничего нет. Могу чье-нибудь еще. Хелавису, например. Ее в акустике вообще самое то петь.

— Ну давай, — не без удивления согласился Сергей.

Уж не следить ли за Ильей его Петр Евгеньевич приставил? Чтобы Илья в цветник не лез… Нет, это, конечно, правильно, ибо нефиг всяким рукожопым на цветы зариться. Зарился ли он сам? Кто его знает? Сейчас вот все больше казалось, что это такое же воровство у двойников, как с песнями или иностранными языками. И если с песнями все понятно, то что с чувствами, при учете, что в глаза он Лизу сегодня в первый раз увидел? Допустим, у самого счастливого это была первая любовь, засевшая в мозгах так глубоко, что он даже на других потом не смотрел. Книжный эталон, блин, а не чувства. С тем, который из мира супер-брата Олега, куда интереснее. Этот, как истинный наркоман — Алекс не даст соврать — просто заменил одну зависимость другой. Ну, why not, как говорится, когда и там, и там химия! У киберпанканутого девушка была единственным напоминанием о прошлой жизни и казалась островком нормальности в абсолютно безумном мире, и тут волей-неволей за такую будешь держаться изо всех сил. С повелителем зомби вообще все просто: жизнь от девчонки зависит в прямом смысле; человечество почти вымерло, значит, выбора как такового нет; она клевая…

«Загнался я что-то, — заканчивая проигрыш подумал Илья. — У меня тоже ведь все просто: я ей не нравлюсь, и я скоро умру. Finita la commedia» — и запел:

— На чужих берегах — переплетение стали и неба,

В чьих-то глазах — переплетение боли и гнева.

Эй-ох! Взрезаны вихри узорами крылий.

В вое ветров мы слышали песни последних валькирий.

Вспорото небо и врезаны волны драконьею пастью

Светом и ветром ныне пронзает звенящие снасти