Оно хорошо изучило Илью в прошлый раз и теперь не давало ничего, за что он мог бы зацепиться. Музыка? Вот тебе изувеченные руки, потому что тебя на твоей же машине сбила Лера, которую, казалось, ты любил. Мало? Вот тебе смерть приемного отца, который хоть и не был примерным, но старался и всегда помогал. Не проняло? А как насчет Лизы, ты ведь ее представлял на месте каждой девушки, с которой переспал?

Он орал, когда тело Лизы раздавил в своем кулаке гигантский робот. Пытался предупредить, чтобы зомби ее не укусил. И всякий раз с ее смертью внутри что-то рушилось, и на это место приходила тьма. Вместе с тем крепла ярость, и Илье удалось вырваться из тела нерасторопного двойника, чтобы закрыть собой третью Лизу, в которую целился маньяк, но пули прошли сквозь него, заодно выкидывая обратно в паноптикум.

Внутри все рухнуло, и обломки растворились в ядовитой бурлящей тьме, шепчущей о мести. Мстить следовало Дэну, но он был слишком далеко, а внутри уже не хватало места рвущимся наружу чувствам. И они стали раздирать то, что мешало им выбраться — проклятие, причем аккурат там, где проходил шрам, оставшийся после ритуала Лин Вея. Сращенное плетение сопротивлялось долго, но сил только на это и хватало, выкинуть в новую реальность душу Ильи оно уже не могло. Потом и вовсе треснуло, и тьма гноем вытекла наружу, а освободившийся внутренний огонь, получив глоток свободы, вспыхнул, сжигая боль, горечь, дурные мысли, оставляя одно-единственное слово, крутящееся на репите.

«Верни».

«Верни».

«Верни!»

Он не знал, кого заклинает: себя, пепел, оставшийся после яда, или проклятие. Но на зов откликнулся демон, протянул когтистые лапы и втащил Илью сразу на Землю.

Казалось, падение длилось целую вечность, чтобы он приземлился в чужой квартире, скрючился на полу в позе зародыша, трясясь в лихорадке. Прибежавшая на шум старушка приняла его за наркомана, каким-то образом сумевшего забраться к ней в дом, но Илье удалось ухватить ее за лодыжку и дрожащими пальцами протянуть свой телефон.

— Пожалуйста, — стуча зубами, проскрипел он. — Не надо звонить в полицию. Вот, — смартфон разблокировался сам собой, хотя тут вполне мог приложить свою «лапку» демон, но Илью это устроило, и он повторил: — Пожалуйста. Не надо полиции. Вот, позвоните в фонд Элизабет Тернер — двойка на быстром наборе. Скажите, что у вас здесь Воронцов Илья Владимирович. Отец меня заберет.

Услышав имя, старушка выронила свою трубку и, присев на корточки рядом с Ильей, взяла в ладони его лицо, начала внимательно вглядываться.

— Пожалуйста, — из последних сил прохрипел он. — Пожалуйста, позвоните им…

И потерял сознание.

Смерть на свидание опоздала. Должно быть, решила, что он в своем новом наряде выглядит как клоун, и не стала рисковать репутацией. Странно, с другими обитателями реанимации она обычно не привередничала. Но Илья не держал на нее зла, вообще ни на кого не держал, даже на Дениса — какой теперь в этом смысл? Смысла больше ни в чем не осталось. Потому он лежал, вслушивался в шум машин — одна гоняла кровь вместо сердца, вторая прокачивала воздух в легкие — и не мог придумать, почему недавно так цеплялся за жизнь?

Побоялся проклятия? Конечно, это сейчас он понимал, что на одной ярости разорвал плетение, и то потому что ранее там проходил разрез, созданный ритуалом Лин Вея. Нет, уничтожить — не уничтожил, но умри Илья, в круг за ним оно не сунется, а в следующей жизни не факт, что найдет, особенно если там не будет магии. Да, Илья понял все это только сейчас, зато тогда ему было плевать, это он хорошо помнил.

Захотел попрощаться с родителями? Вот уж точно нет. Его выкинуло в череду вероятности, а значит, в первую очередь искали бы среди живых, уж никак не в морге среди неопознанных трупов. Могли еще захоронить где-нибудь в безымянной могиле, чтобы не занимал «койко-место». В общем, был отличный шанс, что для родителей он оставался бы гипотетически живым, и им не пришлось бы сейчас страдать, наблюдая за его медленным умиранием.

Что тогда? Ответа не было. Смысла копаться в его поисках тоже. А потому, когда Илья ненадолго возвращался из забытья, просто лежал и вслушивался в работу машин, продлевающих ему жизнь. Технологии vs Древнее родительское проклятие 1:0.

Долго так продолжаться не могло, но ожидаемого ухудшения все не случалось, а потом и вовсе количество машин уменьшилось. Еще через какое-то время Илью привели в чувства. Рядом с его кроватью стояло трое целителей. Лин Вея, оставшегося в своей рыжей кашае, не узнать было невозможно, в отличие от Николаса, одетого в хирургический костюм, с обязательной маской на лице и в показавшейся смешной шапочке. Зато Николаса Илья ждал, Верховного Творца — нет. Третьей оказалась незнакомая девушка с миндалевидным разрезом глаз — все остальное пряталось за точно таким же костюмом, как у Ника. Она поддерживала сложную вязь изумрудных рун на груди Ильи.

— Мы собираемся вытащить трубку, — сказал Николас. — Хорошо? — Илья, соглашаясь, медленно закрыл и открыл глаза. — Окей. Моргни дважды, как будешь готов.

Он моргнул без раздумий — мысленная подготовка ему бы, наоборот, навредила. Но все оказалось совсем нестрашно, и когда трубку вынули, как будто ничего не изменилось, должно быть, из-за рун, что контролировала незнакомка.

— Спа… — попытался прохрипеть он, но горло саднило. Тогда руны поднялись выше до самого подбородка, и боль прошла почти мгновенно. — Спасибо.

— Рано, — девушка упредила рвущиеся наружу вопросы. — Сейчас буду убирать руны. Сразу говори, если что-то не так.

Процедура продлилась долго. На малейший дискомфорт Ник щелкал диагностической руной и запечатывал лечащей, но Илья догадался, что эти двое всего лишь собирают информацию для Лин Вея. Так и вышло: сначала девушка, как только ее вязь полностью исчезла, поклонилась Верховному Творцу и ушла. Николас сделал последние приготовления, развернул над Ильей все полученные им диагностические руны и тоже вышел.

Оставаться один на один с Лин Веем не хотелось, но кто ж его спрашивал? И Илья решил сам задать интересующие его вопросы.

— Это вы меня лечили, когда я был без сознания?

— Сома, — лаконично ответил старик, собирая на дряхлых руках золотое пламя в сапфировых каплях.

— Сом? Или сАма? — не понял Илья. Верховный Творец пользовался лингво-сферой, а в переводе на Илью даже бытовые заклинания иногда сбоили.

— Сома, — повторил Лин Вей. — Сок Золотого Лотоса. Еще Агни, Ключ Огня, принес его для Мина. Проклятие не показывало?

— Показывало, — нехотя признался Илья. — Я запомнил только заколку.

— Ясно, — старик вздохнул, задумался на мгновение, словно подбирал слова, но решил промолчать.

Он положил ладони поверх рун Николаса, и сквозь последние на кожу Илье закапало плавленое золото, не обжигающее, а прохладное, словно вода из колодца. Было сложно понять, легче ли от этого становилось или нет, да и рано, наверное, судить. И чтобы отвлечь себя от ожидания чуда, Илья спросил:

— А что вы потом с ней сделали? Ну, с заколкой.

— Забыл в камере Агни. Скорее всего, ее уже уничтожили как вражеский артефакт.

Показалось, что его сейчас пытались успокоить, хотя лжи в словах Лин Вея Илья не почувствовал. Разговор заглох, золото продолжало капать, время тянулось бесконечно долго, притягивая на скуку вопросы, которые лучше бы никогда не задавать даже себе.

— Вы поэтому тогда забрали в Шамбалу только Дениса?

— Ты бы там не выжил.

Ничего в собеседнике не дрогнуло, и тон остался равнодушно-спокойным, но Илья отчетливо почувствовал, как его слова попали в болящую цель, только не разобрал в какую именно. Проклятие, зализывающее разрыв, насторожилось, став заметным для золотых капель.

— Что-то случилось, — озвучил свои сомнения Илья.

— Что-то всегда случается, но нам нужно закончить твое исцеление, иначе он разозлится.

— Он?

— Он, — подтвердил Лин Вей, посмотрел Илье в глаза, и сразу стало ясно, кого же старик имеет в виду.