Я снова откинулась на подушку, думая, что даже сейчас он не может быть… чуть мягче, ласковее. Хотя… чего я ожидала?

Он тяжело, почти потерянно вздохнул.

— Извини. Целительница сказала, что ты должна проспать тридцать часов — тогда придёшь в себя. Она надеялась, что ты проспишь всё это время и не придёшь в сознание… Но даже здесь ты умудрилась проявить упрямство.

Как будто я выбирала приходить в себя или нет.

— Тш... — прошептал он, подходя ближе и садясь на край кровати. — Не говори ничего, особенно громко. Не трать силы. Зелье в первую очередь действует на гортань, лучше не рисковать.

Я лишь кивнула, понимая, что он, наверное, прав.

И одновременно радуясь тому, что он не задаёт вопросов… особенно личных. Я не осмелилась бы сейчас ни соврать, ни промолчать — слишком живы были воспоминания о том, как зелье вытягивало из меня каждое слово.

— Пока мы были в Старом Хадаре, Николас проводил собственное расследование здесь, в Сороне. Он выяснил, что в ту ночь моя тётушка Эдель не могла находиться рядом с покойным графом, она отсутствовала, проходя ритуалы омоложения — те, что запрещены в Левардии. Она очень известна в королевстве как женщина, сохраняющая молодость без всякой магии. Поэтому она и скрывала правду… пока Николас не раскрыл её секрет.

В первую очередь я была поражена тем, что он вообще рассказывает мне это. Делится секретами своей семьи, открывает подробности расследования. Раньше он никогда не говорил со мной о таких вещах, наоборот — злился, когда Николас Хаул пытался сделать это.

— Мисс Осс рассказала, что в тот день видела, как к графу Арвеллару доставили оливки сорта Бролло. Этот сорт привозят только для Великой Принцессы Эдель Николетты и лишь в крохотных количествах. У Зеновии Николетты аллергия на этот сорт, но позднее, когда Николас расспросил целительницу, выяснилось, что в день смерти графа Арвеллара она как раз обращалась к ней из-за высыпаний на лице.

Я попыталась приподняться, но он остановил меня, мягко положив ладонь на грудь, скрытую покрывалом, а затем поправил подушку, будто не мог сидеть ничего не делая. Только теперь я смогла сфокусироваться и рассмотреть его лицо — уставшее, чуть осунувшееся, щетина казалась длиннее, чем обычно.

— Таким образом мы установили, что тётушка была у графа в день его смерти. Но это ещё не всё. Он организовал доставку сигар «Флор де Савиньяк» для короля, однако сделал это через Зеновию, через лавку герцога Джастина де Вьена, владельца «Морр и Сыновья». Она контролировала каждый этап. Почему сигары оказались у графа Арвеллара, который не курил? Почему он отравился ядом, нанесённым на сигары?

— Он заподозрил неладное и решил попробовать сигару сам? — прошептала я, не в силах больше молчать.

Он бросил на меня укоризненный взгляд и, аккуратно заправив одеяло под мои плечи, оставил снаружи лишь голову, любуясь результатами своих действий.

— Нет, — усмехнулся он. — Николас долго не мог понять, в чём дело, хотя ответ был прямо перед нами. В покоях Арвеллара и тётушки Зеновии нашли много интересного: печать отца, давно считавшуюся пропавшей, инкрустированную драгоценностями, королевскую табакерку, хрустальные перьевые ручки, золотые кубки, которые раньше принадлежали королю.

Он смотрел на меня так, будто ждал, что я наконец всё пойму. Мысль уже вертелась на краю сознания, но я никак не могла её ухватить.

— Граф Арвеллар считал, что именно он управляет Левардией.

Я выдохнула, вспоминая…

«Одна упаковка — восемьсот золотых на чёрном рынке. В Левардии их вообще не продают. Табак королей.»

«Они были лучшими друзьями, хотя Его Сиятельство верил, что именно он управляет королевством. Король слаб и глуп. Но граф Арвеллар хотел для Левардии только лучшего.»

«Они словно возвышаются над всеми, и куда бы ни ступали, взоры неизменно устремляются к ним. Сиятельные львы… Его Сиятельство находился там же, рядом с ними, и имел право на первый танец. Он верил, что держит в руках бразды правления.»

— Это позволяло ему чувствовать себя королем… — неверяще прошептала я.

— Да. У графа была невероятная тяга к власти, что становилась хуже с каждым годом. Он отчаянно хотел ощущать себя главным, причастным к Великому Дому Грейдис, к королевскому роду. Поэтому он хранил все эти вещи, поэтому попробовал сигары, хотя и не курил. Возможно, именно поэтому, когда младшая принцесса вернулась в столицу, он начал ухаживать и за ней, несмотря на то, что уже давно состоял в отношениях с тетушкой Зеновией и с множеством других женщин при дворе.

Почему-то мне стало до боли жаль Великую Принцессу Зеновию Николетту.

Быть с мужчиной, которого любишь, не зная о его изменах, долгие годы, не иметь семьи, не иметь детей, отдавать всю себя короне.

Пока твои брат и сестра живут полноценной семейной жизнью.

А потом младшая сестра — красивая, удачливая, любимая и матерью, и братом — возвращается и отбирает единственного мужчину в её жизни.

Придворные только умилялись тому, как развивались отношения графа Арвеллара и Эдель Николетты. Газеты писали о грядущей свадьбе, о том, что это будет самая красивая пара королевства.

— Но разве убить хотели не короля?

— Нет. Льва из рода Грейдис этот яд бы не взял, для моего отца сигары были безопасны. Тетушка Зеновия знала это. И она знала, что Ян Арвеллар обязательно закурит, не сможет удержаться.

— Почему вы мне всё это говорите? — тихо спросила я, не отводя взгляда от Каэлиса Арно.

Я знала теперь слишком много. Самые грязные тайны Дома Грейдис, их пороки, их взаимную вражду.

Смогу ли я жить спокойно за пределами дворца, зная всё это? Ведь и король, и Совет понимали, насколько я была вовлечена.

— Потому что полная, абсолютная правда — это самое меньшее, что я могу для тебя сделать, — он снова наклонился ко мне и поднёс к губам чашку с настойкой. Я послушно проглотила горький напиток.

Его шершавые, крупные пальцы касались меня так осторожно, что по коже пробегали мурашки, но внутри было пусто.

Мне хотелось спросить, почему он не предупредил, что всё это произойдёт. Почему не подал хотя бы малейший знак — отказаться или согласиться на зелье правды. Почему просто стоял там, без единого движения, пока я гадала, волновалась, не знала, как поступить, чтобы не подвести… его, свою семью, саму себя.

— Мио, — он чуть наклонился ко мне, и я невольно отвернулась, взгляд упал на конверт на тумбочке рядом с кроватью.

Письмо…

От барона Рено Эсклара, который когда-то намекал на помощь в независимости и с которым я пыталась поговорить уже целую вечность. Неужели он наконец вернулся в Левардию?

— Интриги, недоверие… — тихо произнесла я. — Постоянно ждать удара в спину… Я всё чаще думаю о свободе за этими стенами.

Мне показалось, или в глазах кронпринца мелькнула боль?

— Спасибо тебе. За всё. У меня очень сложные отношения с отцом, и ты даже не представляешь, как сильно помогла. Но я никогда бы не попросил тебя о подобном. Никогда бы не стал просить принять зелье правды.

— Прохлаждаетесь, Миолина? — в комнату после короткого стука вошёл Николас Хаул, прервав наш разговор. Кронпринц тут же выпрямился, хотя мне казалось, что ищейка давно понял что между нами что-то было.

Как только я вошла в крыло участниц, я сразу поняла, что с последнего испытания многое изменилось.

Пятнадцать оставшихся девушек — пятнадцать лучших, среди которых оказались и те, кто раньше не входил в тридцатку сильнейших. Например, если бы кто-то сказал, что леди Кайла Бораллис дойдет до этого этапа, я бы ни за что не поверила. Но ей повезло попасть в команду Лианны, которая блестяще прошла все испытания.

Теперь эти пятнадцать девушек разделились на три заметные группы.

В первую входили те, кто верил в победу Барбары — фаворитки почти с самого начала. На неё ставило большинство тех, кто жил за пределами дворца и не знал о местных коалициях. В эту группу входили Анна Парр, Элоиза Ла Туррен, Ариса Лаэрт и даже Аделаида. Я заметила, как они сидели вместе, оживлённо переговариваясь, и поняла, что именно сейчас формируется будущий двор — в зависимости от того, кто станет королевой.