Девушка выскочила на кухню и загремела посудой, священник жестом пригласил меня в удобное кресло у журнального столика, сам сел напротив и закинул ногу на ногу, закуривая толстую сигару.

- Вы хотите меня убить. Почему? - спросил он, выпуская клуб дыма.

Меня поразило его спокойствие с которым он говорил, в нем не было ни страха, ни паники, ни нервозности. Он просто молча курил и смотрел на меня ожидая ответа. Я снял шляпу, опустил шарф и предстал перед ним в полном своем великолепии. От моего вида у него слегка расширились глаза, но вид оставался таким же спокойным, на лице не дрогнул ни один мускул.

- Потому что я должен, Вы есть в списке, который мне дал...- я задумался над тем, как назвать того, кого я ненавидел всем сердцем, - его дал мне дьявол в самой Преисподней.

Священник слегка улыбнулся и сменил немного позу, усевшись поудобнее. Алиция как раз принесла чай на серебряном подносе и ловко разлила напиток по двум чашкам. Я видел, что краем глаза она смотрит на меня, но старается не подавать виду, что ей очень страшно. Священник махнул рукой, давая понять, что ей лучше не присутствовать при разговоре. Когда девушка вышла он не скрывая любопытства сверлил меня взглядом.

- Дьявол? Бросьте, его не существует. - ответил он после нескольких минут молчания.

Я сделал несколько глотков обжигающего ароматного чая и откинулся на спинку кресла.

- Вы ведь священник, как Вы можете не верить в существование дьявола?

Мужчина засмеялся так неожиданно, что подавился дымом и закашлялся.

- Ох, оставь, не надо, - попросил он, - так почему я должен умереть?

Я сделал еще несколько глотков чая, встал с кресла и подошел к окну, стоя спиной к нему.

- Вы мне не поверите, но это правда. Хотел бы я солгать, но, к сожалению, не могу. Я не с этого мира, не с этой планеты, меня сюда отправил некто, кто создал Преисподнюю, где сейчас в плену находится моя возлюбленная. Этот некто дал мне список людей, которых я должен убить вот этим кинжалом, - я вытащил из нагрудного кармана нож и помахал им над головой не поворачиваясь к священнику, - если я выполню свою часть сделки, то он отпустит её и мы сможем жить спокойно среди людей, не опасаясь тварей, которые охотятся за нами, а мы за ними. Мне пришлось убивать всех, не жалеючи ни женщин, ни детей. Я ненавижу того, кто дал мне этот список, но я должен. Непонятно по какой причине я превращаюсь в чудовище, моё раньше обычное и красивое тело становится уродливым, каждый день происходят изменения от которых мне становится страшно. Я ничего не могу поделать с этим, процесс, вероятнее всего, необратим. Я больше не могу.

Я повернулся к священнику, он все так же сидел молча и смотрел на меня, но что-то в нем изменилось, что я никак не мог понять. В его глазах читалось понимание и принятие той правды, которую он только что узнал.

- Вот он, этот список, - протянул я ему смятый клочок бумаги, - на нем есть твоё имя.

Священник взял у меня половину листка с именами и пробежался по ним глазами.

- Вы никогда не задумывались почему именно эти люди? - спросил он протягивая мне листок обратно и тогда обратил внимание на мои руки - скрюченные пальцы с кривыми когтями вместо ногтей.

- Нет, не задумывался, выяснять почему именно эти люди у меня нет времени, я и так здесь слишком долго.

- Я Вам верю, - медленно ответил священник, - и именно поэтому не могу Вам позволить себя убить. Кем бы Вы не были, сумасшедшим или и правда из другого мира, но убить себя я не дам.

- К сожалению я должен, - в который раз повторил я и сделал шаг к нему навстречу.

Мужчина быстрым движением достал из-под стола пистолет и направил его мне в лицо.

- Уходите и я обещаю, что никто ничего не узнает. - щелкнул предохранитель.

- Простите, но я должен. - лезвие кинжала сверкнуло отражая свет от настенных ламп.

Грянул выстрел, в замкнутом пространстве он прозвучал очень громко, но мой слух давно уже привык к выстрелам, так что я просто шагнул к нему, облизнув пересохшие губы. Пуля вошла где-то рядом с сердцем, я почувствовал толчок и липкую жижу, что начала расплываться под одеждой.

- Меня нельзя убить, - сказал я разрывая одежду и подставляя тело под выстрелы. Долго просить его не пришлось и он всадил в меня всю обойму, девушка истошно кричала с глазами полными ужаса. Было видно, как пули входят в тело, как начинает течь кровь, но почти сразу же рана затягивается, а сплющенная пуля вываливается из тела.

- Я хочу умереть, но не могу. Я должен, - повторил я, протыкая сердце застывшего от страха священника. Девушка попыталась сбежать, но я не позволил. Её хрупкая шея хрустнула под моими пальцами словно тоненькая ветка.

Выстрелы наверняка слышали, так что пора убираться отсюда. Очень быстро я обыскал дом на предмет полезных вещей, переоделся в новый костюм, забрал пистолет и россыпь патронов к нему, включил на кухне газ. Все приготовления заняли не больше пяти минут и уже совсем скоро огонь начал распространяться по всему дому.

Спустя несколько часов после этого я сидел в гостинничном номере снятого на сутки. Горячая вода смыла усталость, но она не могла смыть чувство безысходности. После этой стычки моё тело стало ещё страшнее. На спине появилась какая-то опухоль от которой я никак не мог избавиться. Пытался отрезать, но ни один нож её не брал, с каждым новым повреждением тела эта опухоль становилась всё больше, волосы на теле становились всё гуще.

- Во что же я превращаюсь? - шептал я себе под нос вертя пистолет в руке.

На следующий день я проснулся в холодном поту,постоянно бросало то в жар, то в холод. Были все признаки того, что я заболел самой обычной простудой, но прекрасно понимал, что я не то чтобы заболеть, я даже умереть не могу, так что списывать на простуду не самая лучшая идея. Я метался по кровати, сжимал когтями смятые простыни и не заметил, как разодрал гостиничный матрац, превратив его в бесформенное нечто. Снова ночью мучили кошмары от которых я никак не мог избавиться, волны страха накатывали каждую ночь и ничего с этим поделать не мог. Не помогла даже ударная доза снотворного, которой я разжился в ближайшей аптеке. Зимнее солнце пробивалось сквозь окна, слепило глаза и напоминало о том, что пора вставать, даже несмотря на то, что спать в последнее время мне удавалось все меньше, а кошмары были всё чаще. По ночам, когда мне всё же удавалось провалиться в беспокойную дрёму, я слышал шелест, словно листья в осеннем лесу или птица какая шуршит крыльями, но как только открывал глаза, то звук прекращался. Иногда шорохи преследовали меня и среди белого дня, я слышал их за спиной, над головой и ещё у себя в голове. В один момент до меня начало доходить, что я схожу с ума. Буквально. Я стал очень раздраженным, вспыльчивым и нервным, мог резко ответить случайному прохожему или же кассиру в магазине, когда запасался очередной порцией алкоголя. Ни один алкоголь меня не брал надолго, я мог выпить больше литра практически чистого спирта, но уже через несколько минут голова была ясной, как и раньше, кроме, разве что, всё никак не утихающего шелеста. Постепенно я начал различать в этом шорохе чьи-то голоса, которые что-то шептали, но вот разобрать слов не мог. Каждый день я думал о Лине, о том, что она осталась там во власти твари до которой я не мог добраться. А потом пришло озарение, оно пронзило меня словно молнией среди ясного неба, когда меньше всего ждешь. Именно в тот момент, когда я уже договорился с местными рыбаками, которые рыбачили в бухте, чтобы они вывезли меня в залив, откуда я мог добраться до Калининградской области и оттуда уже продолжить свой путь, стоя на палубе на ветру я вдруг понял, что больше никогда не вернусь в Преисподнюю. Тот я, который был раньше, уже давно исчез, а на его месте появилось чудовище, которому не место даже там, в том самом аду, который создал Фриц. Я вдруг понял, что больше не нужен Лине, что она не примет меня таким, каким я стал. Этот внутренний и внешний урод, который больше не человек, он больше не нужен даже самому себе, не говоря уже о ком-то еще. Я должен был закончить список чтобы напитать кинжал душами и это дало возможность вернуться хотя бы Джину. Он точно справится с этой непосильной ношей и завершит начатое. Одна только мысль не давала покоя - сможет ли он? Доведет ли начатое до конца? Я был уверен, что да, но понимал, что знать заранее не могу.