– Меценатам надо потакать, кивать и улыбаться, – старик наставительно поднял палец, будто пытался образумить глупую девчонку. Но глупой я не была, и совершенно не понимала, почему должна вести себя с этими отвратительными Винтерсами так, как он говорил мне.

Зло фыркнув, повела плечами:

– Я пришла сюда работать не ради того, чтобы угождать богатым жертвователям, а для того, чтобы помогать детям.

Посмотрела доктору в глаза, упрямо сжав губы, всем своим видом давая понять, что убеждать меня в обратном бессмысленно.

Он тяжело вздохнул, опустил голову и тихо произнёс:

– Твоё дело, но ты должна быть остогожна…

– Доктор Грасс, – не выдержала, сложила руки на груди. – Вам если есть, что сказать, скажите! Не нужно изъясняться загадками!

В самом деле, что за глупость? Будь осторожна, сюда не лезь, так не делай… Говорил бы уж прямо!

Старик молчал. Лишь смотрел на меня странным взглядом, в котором было сложно что-то прочесть. После по его губам скользнула доброжелательная улыбка:

– Я пгосто беспокоюсь за тебя, и всего лишь.

Он засуетился, собирая вещи, а после ушёл, тихо притворив за собой дверь. И что это было? До последнего времени я не замечала за стариком ничего необычного, или не хотела замечать? Да нет же! Доктор Грасс всегда производил впечатление хорошего человека. К детям относился с добротой, от работы не отлынивал, был исполнительным и аккуратным. К тому же, вызывал уважение, что за столько лет, несмотря на небольшое жалованье, не сменил место работы.

Так что изменилось теперь?

Не придумав ничего путного, решила отложить душевные терзания. У меня было много дел. И я кружилась до самого вечера, пока без сил не опустилась на кушетку, давая отдых всему телу. Дети, после встречи с меценатами, были беспокойными. То и дело прибегал кто-то с жалобами то на головную боль, то на усталость. Ребята перенервничали, хоть и делали вид, что никого не боятся. И это злило. Не то, что дети прибегали ко мне и подолгу сидели, болтая обо всём на свете, а то, что взрослые не понимали того, как им тяжело.

Реми и Риан ко мне не пришли. Будто намеренно избегали. Пришлось, отдохнув, пойти за ними самой. Несмотря на то, что у Реми с магией всё было стабильно, и по-прежнему не наблюдалось никаких всплесков, я продолжала проводить осмотры.

Проходя мимо приоткрытой двери, услышала тихие мальчишеские голоса. Говорили старшие.

– Видать, что-то ценное привезли, раз сами явились, – пробасил один.

– Ага, – поддакнул второй.

– Молчали бы лучше, – оборвал их голос Крона. – Не нашего ума дело, зачем они явились. Содержат нас и на том спасибо. А уж что им привозят и для чего – не важно.

Он рассуждал здраво, но… Было в его словах что-то жуткое, неправильное. И… Привозят?

– Расходитесь и держите рот на замке, – поддержал друга Раф, а потом не выдержал и добавил, – иначе недосчитаетесь пары зубов.

Последняя угроза подействовала – ребята поднялись со своих мест и потянулись к двери. Нужно было уходить, чтобы они не поняли, что я подслушивала. Аккуратно ступая, прошла вперёд, и остановилась напротив комнаты, в которой жили близнецы. За дверью было тихо, так что я, помедлив мгновение, постучалась.

На стук никто не отозвался, я постучала сильнее.

Наконец, послышались тихие шаги, и в коридор выглянул Риан. Он хмурился и выглядел, как и обычно, недовольно. Завидев меня, его брови чуть приподнялись от удивления, потом он вновь нахмурился и недружелюбно спросил:

– Чего?

Какой он всё же «колючий».

– На осмотр приходите, – улыбнулась ему и подмигнула.

Он пожал плечами, а после кивнул:

– Сейчас придём.

Конечно, наша встреча только осмотром не ограничилась. Я угостила их тем, что принесла из дома. Долго расспрашивала о том, как они провели день. В итоге Реми, уже перед тем, как уходить, спросил, боясь поднять на меня взгляд:

– Они ж не смогут нас забрать, да?

Ему не нужно было пояснять, о ком именно он говорил. Винтерсы. Они рассматривали их, словно товар на рынке, выбирали и оценивали. Даже сейчас, вспоминая, у меня внутри рождалась неконтролируемая злость.

– Не смогут, – пообещала, заставив себя улыбнуться. А в мыслях добавила, что сделаю всё возможное и невозможное для того, чтобы эта ненормальная семейка меценатов не смогла даже приблизиться к ним.

Ночь прошла спокойно. Прибегала девочка из младшей группы, с удовольствием съела плитку шоколада и выслушала сказку. Правда, не до конца. Буквально на второй страничке она уснула, прижавшись к моему боку. Я ещё долго сидела, боясь потревожить её сон.

Дети… Как бы хорошо их не содержали в приюте, каждому из них нужна была любящая семья, нужны ласка и любовь.

Утром, стоило прийти доктору Грассу, я тут же сбежала. Быстро поймала карету, запрыгнула и попросила отвезти меня к лечебнице святой Малики. Возница попался расторопным, уже через двадцать минут я вышла у крутых ступеней, что вели к резным высоким дверям.

Молоденькая целительница, выслушав мои путаные пояснения о том, кого я ищу, оценивающе посмотрела на меня и строго спросила:

– А вы, собственно, кто ему приходитесь?

– Я… – начала и замолчала, будто у меня было несколько вариантов ответа на этот вопрос. Глупая. – Я его коллега, – взяла себя в руки, – меня отправили с работы, чтобы поинтересоваться его здоровьем.

Девушка ещё раз окинула меня взглядом, показательно вздохнула, а потом нехотя кивнула.

– Идите за мной, – развернулась и повела меня по извилистым коридорам.

Вскоре мы подошли к нужной палате. Целительница толкнула дверь, а после кивнула мне, давая возможность посмотреть на пациента.

Илиас лежал на кровати. Глаза прикрыты и плотно сжаты губы. Кожа на лице будто бы выцвела, лишив его даже намёка на естественный румянец.

– Что с ним? – спросила почему-то шёпотом. Голос перестал слушаться.

Девушка скривилась:

– Еле усыпили, всё порывался уйти. Говорит, что его ждут на работе. А ему разве можно сейчас уходить?

Нельзя, конечно, но зная этого упрямца, я живо представила, как он пытается прорваться к выходу через заслон из медсестёр и целителей. И ведь преуспел бы в этом деле, не усыпи они его.

– Видите? С ним всё хорошо, можете уходить… – начала целительница, желая спровадить меня, но в этот момент Илиас открыл мутные глаза, кое-как сфокусировал на мне взгляд и приказал:

– Пусть останется.

Не попросил, а именно приказал. И я осталась.

Илиас Хантер

Лестер ушёл, отговорившись делами, а я остался на попечении целителей. Началось то, от чего я так долго бегал – бесконечные осмотры, разговоры полушёпотом, чтобы не расстраивать несчастного пациента, то есть меня, бесплодные попытки унять всё возрастающую боль.

Обезболивающие зелья мне выдавали в минимальных дозах, а этого было недостаточно. Не помню, как пережил ночь. Я то проваливался в вязкий сон, то просыпался, пытаясь заглушить громкий стон. Нога болела, хотя… Болью назвать ЭТО было бы слишком глупо.

Меня ломало, выкручивало суставы… Голова почти не соображала. Мысли путались, и казалось, что я никогда не смогу собрать их в нужном мне порядке. К утру стало совсем невыносимо, и я принял решение – найти ту, кто смогла, пусть и ненадолго, но облегчить мои страдания.

И тут возникла проблема. Отпускать меня никто не желал. Видите ли, они не могут выпустить из лечебницы того, кто нуждается в целительской помощи! А то, что помощь они оказать не могут, никого не смущало. Никого, кроме меня.

Решил уйти без их на то согласия, но бойкая медсестра, заговаривая зубы ласковыми речами, приложила меня магией. У всех целителей один способ успокоить буйного пациента – усыпить? Да и не буйствовал я…

Отключился ненадолго. Пришёл в себя только тогда, когда услышал знакомый голос. Очень знакомый и такой необходимый.

Мне стало страшно, что Софи сейчас уйдёт, и я снова останусь один на один с невыносимой болью. Собрав все силы, хрипло вытолкнул: