Единственного удара зубастой головой хватило, чтобы разбить наш щит вдребезги. Лавовая шрапнель начала неумолимо впиваться в палубу Феникса, от чего последний запаниковал:

— Капитан! Ощущаю сильные повреждения. При таком уроне я сгорю полностью за десять минут…

Мне было не до него, тем более, тушить корабль оказалось совершенно нечем. Меня больше волновала тварь, снова опустившаяся на дно адского океана. Откуда теперь она ударит?

— Кир, что нам делать⁈

Меч не успел ответить — огромная распахнутая челюсть, внутри которой бурлила лава, оказалась прямо под килем. Яхта резко поднялась на пару десятков метров, ведомая снизу неимоверной силой титана. Захрустели борта, сминаемые несколькими рядами длинных зубов. Огненная струя прожгла палубу насквозь, а из горла монстра вырвался торжествующий вопль. Я вдруг понял, что это конец.

Сжав перчатку, я окутал себя защитным полем и посмотрел вниз прямо в горло чудовищу, которое уже избавилось от пылающей лавы. Внутри множество рядов дополнительных мелких зубов, которые помогали пище умереть раньше, чем она дойдёт до пищевода. У меня не было никаких шансов, но и здесь оставаться казалось самоубийством. Слушая возгласы разумного корабля, я мысленно попросил у него прощения за то, что оставляю его на смертном одре, и безрассудно бросился в оплавленную дыру в палубе прямиком в пасть монстра.

Несколько секунд полёта и пара рядов зубов, пронесшихся рядом. Серия бешеных ударов, срубающая мягкие ткани, кости и опасные клыки. Мне удалось заранее с помощью Кирадесу расчистить себе путь, ведущий внутрь чрева огромной змеи. Проносясь по тёмному живому тоннелю я благодарил богов и Феникса за то, что Левиафан оказался занят яхтой, а не мной. Если бы Феникс первым не принял на себя удар, то внутрь зверя я попал бы уже несколькими частями.

Но расслабляться ещё рано. Адскому гаду достаточно хлебнуть новую порцию лавы, чтобы гарантированно прикончить меня. Поэтому пора приняться за дело — рубить, пока есть силы!

Кирадесу понял меня без слов, и я отправил магическое заклинание себе за спину, которое материализовалось в виде веера мечей. Моя маленькая кровожадная пила начала увлекательное путешествие к пасти змея. Огромные куски тканей и плоти сначала отделялись от пищевода, а потом превращались в мелко нарезанный фарш. Всё тело монстра содрогалось от этой пытки, и вибрировало от его криков. Процесс разрушения начался — я увидел сначала небольшие прожилки лавы, которые стали разрастаться и уже тоненькими ручейками затекать внутрь.

— Нужно прорубать выход! — воскликнул мой меч, когда я и сам это понял.

Размашистыми ударами я прорубался наружу, выпуская потоки лавы прямо внутрь Левиафана. Мой щит учащённо мерцал, готовясь разрушиться под напором огненной массы, что означало одно — мне надо торопиться. Поэтому я воспользовался мгновенным перемещением, и, увязая в лаве, сделал несколько длинных прыжков вперёд, а затем начал плыть вверх, преодолевая сопротивление раскалённой породы. Когда щит иссяк, я вынырнул из огненной ловушки, и горящими сапогами побежал в сторону беснующегося титана в надежде использовать его тело в качестве небольшого островка безопасности.

Но моим планам не суждено было сбыться. Левиафан, изрыгнув из себя мои магические мечи, облил лаву потоком крови, и пустился за ней следом на дно адского океана. Похоже, он решил сдохнуть без посторонних глаз, тем самым, обрекая меня на неминуемую гибель.

Кованые сапоги уже плавились, а ноги полыхали, как на раскалённой сковороде. Что же делать⁈ Ответ пришёл практически сразу — я увидел багровый кристалл с куском киля, который всё ещё парил над океаном, опираясь на луч. Это было всё, что осталось после Феникса. Несколько мгновенных перемещений, и я оседлал его, заставив опасно качнуться из стороны в сторону.

— Спасибо, — выдохнул я, болтая дымящимися ногами. — Ты спас меня…

Я чувствовал себя Робинзоном Крузо, правда без Пятницы и острова. Хотя нет, Пятница у меня всё же имелась и лежала в ножнах за спиной. А остров да, не помешал бы. На обломанном киле было не очень-то удобно сидеть, хотя в моей ситуации грех жаловаться. Прошло по меньшей мере несколько часов, за которые больше никто в округе не решился меня убить. И Левиафан не всплывал, похоже, навсегда издохнув на дне. Но я слабо в это верил: чтобы какой-то сорвиголова в течение пяти минут уничтожил древнейшего титана? Маловероятно.

Кстати, а этот вопрос можно уточнить у моего меча:

— Кир, мне что-нибудь перепало после Левиафана? Как там это называется? Духовный лимит повысился до следующей ступени?

— Нет, — бескомпромиссно ответил Кирадесу. — Ты поднимаешься по ступеням, только убивая врагов или посвящая себя духовному развитию через медитацию.

— Обидно… Следовательно, змей жив. Это плохо.

— После тех повреждений, которые мы ему нанесли, он ещё некоторое время будет восстанавливаться. Это выиграет нам время.

— Как? Мы будем тупо ждать его здесь, паря над лавой, — подытожил я.

— Может быть, а может и нет, — таинственно сказал Кир. — Ведь Феникс всё ещё жив.

Я лишь усмехнулся — обломки яхты уже давно сгорели в лаве, и лишь некоторые металлические элементы корпуса упорно сопротивлялись огню. Подарок Барбатоса был потерян мной в первый же день, а я ему ещё обещал вернуть яхту. Наивный глупец.

— И где он?

— Ты на нём сидишь.

Ничего не понимая, я посмотрел вниз на сверкающий рубин.

— То есть этот камень и есть Феникс?

— Да. Я чувствую это по духовному следу, который он оставляет.

Это было удивительно, но чем чёрт не шутит. Попробую позвать его:

— Феникс, ты здесь?

— Да, капитан, — тут же отозвался камень.

— Как же я рад тебя слышать! Ты жив! И… ты ещё можешь летать?

— Да.

— Тогда чего мы ждём? Вези нас в Сердце Ада!

— Будет исполнено.

Киль, установленный на камне, тотчас пришёл в движение. Мне пришлось крепко ухватиться за него руками, а потом и вообще припасть грудью, чтобы не свалиться. Скорость без лишнего веса яхты теперь набиралась очень быстро.

— Не слишком комфортно, но за неимением лучшего сойдёт, — вслух произнёс я свои мысли, и устремился в путь.

Первое время было терпимо, хоть на меня и давил пресс горячего воздуха, поднимавшийся снизу. Тяжёлое небо над головой оставалось всё таким же непроницаемым для солнечных лучей, и дорога подсвечивалась только раскалённой лавой. Хотелось бы верить, что такая кардинальная смена погоды — норма в этих местах, а не прихоть Левиафана. Если так, то я скоро с ним встречусь, чтобы судьба рассудила, кто из нас должен жить, а кто умереть.

Через десять минут пути на практически сверхзвуковых скоростях я был вынужден пожаловаться Кирадесу, что не могу терпеть этот жар. Ответ мне был тем же, что и в прошлый раз — представить снег. К счастью, это работало, и чем больше я воображал пик Эвереста, припорошенный снегом, тем прохладнее мне становилось. Вот же сила внушения! Голова начала работать лучше, и я снова погрузился в анализ всего произошедшего со мной на острове. И был разочарован собой «прошлым» за те промахи, которые привели меня «настоящего» до текущего момента.

— Если бы я тогда не оставил тебя на острове, то история могла пойти совсем другим путём, — обратился я к Кирадесу.

— Увы, прошлое не изменить.

— Сеера с тобой бы не согласился, — вспомнил я хронодемона, которого, по словам Кирадесу, я убил.

— Игры со временем чрезмерно опасны. Иногда лучше пожертвовать судьбой целой планеты, чем рисковать всей Вселенной, — произнёс он мудро.

— Ты говоришь про Землю? Про Апокалипсис? Объясни! Мы что, складываем ручки и даже не попытаемся ничего предпринять?

— Нет. Я так не говорил. Но ты должен понимать, что впереди нас ждёт встреча с самим Владыкой Ада. А мы только на второй ступени. В текущем положении спасение твоей девушки выглядит несколько проблематичным, но возможным. Но победить Сатану и заставить его остановить Апокалипсис — это по-прежнему нам не по силам. Тем более, драться с Евой.