— Я сяду с тобой за один стол!

— Нет, мама, я ненадолго, — я жёстко покачала головой. — Иначе в следующий раз найду профессора и без тебя.

— Почему ты вообще пришла на встречу с ним? Тебя ведь ждут сотни предложений, удачный брак…

— Мама! — всё же мы с матушкой никогда не найдём общего языка в этом плане.

— Леди Валаре! — когда мне удалось усадить матушку, профессор Роувиль вновь поприветствовал меня, встав и с тоской глядя на рагу, которое он ненадолго отложил, желая соблюсти все правила приличия.

— Здравствуйте, профессор. Спасибо, что нашли для меня время. Перед тем как вы начнёте, я сразу хотела бы предупредить…

Я не скрывала от профессора, что могу победить в Отборе, хотя и призналась, что почти не верю в это. Сказала, что пойму, если он решит отказаться от моего участия в следующих испытаниях. Профессор ответил, что давно ожидал подобного, но при этом он был уверен, что победа достанется леди Барбаре ле Гуинн. И несмотря на весь свой контроль, я с трудом сдержала недовольную гримасу.

Что-то Барбары в моей жизни стало слишком много.

Мы долго обсуждали предстоящее исследование, соглашения с домариэльской стороной, теорию, на которой основывался ритуал, и то, что именно будет считаться успешными испытаниями.

— Представители Домариэля чрезвычайно впечатлены нашими студентами и готовы оплатить несколько мест для участия в исследовании. Я правда был рад, когда узнал, что вы могли бы присоединиться. Это долгосрочная работа — на годы вперёд, и хотя формально она считается обучением, я уверен, что с после вас наймут где угодно. Я всегда полагал, что судьба обошлась с вами несправедливо, но ваши успехи в роли ритуалиста Его Высочества доказали мне, что вы готовы… жертвовать собственными удобствами и резервом.

Пожилой мужчина не смог скрыть недовольства: большинство учащихся были аристократами и, разумеется, имели определенные… видения собственного будущего. И определенные представления о том, как тяжело они должны работать. Сам профессор Роувиль происходил из обедневшего рода и уже давно не пользовался титулом лорда, гордясь своим образованием и достижениями куда больше, чем происхождением.

— Вы не возражаете, леди Валаре? — он тоскливо посмотрел на подавальщицу, и я, хмыкнув, кивнула.

В зале стояла лёгкая духота. Даже матушка изящно обмахивалась веером, собирая любующиеся взгляды простого люда, и холодное пиво было здесь предметом всеобщего желания. Даже для меня. Но я, конечно, воздержалась — слишком важным был и этот разговор, и тот, что ожидал меня ночью.

— Спасибо. А теперь выслушайте меня внимательно, прежде чем приходить на собеседование в академию. Если вы не готовы отдавать столько, сколько потребуется, я лучше возьму с собой в Домариэль кого-то слабее вас, но того, кто точно знает, чего хочет.

— Если я приду в Академию, я отдам всю себя этому исследованию и готова буду сносить любые преграды, — жёстко уверила я профессора.

Он сразу предупредил, что команда будет преимущественно мужская и что, если я не готова работать с кровью, делая то, что в Левардии до сих пор считают спорным, мне лучше не приходить вовсе.

— Разве вы должны говорить такое своим будущим студентам? — дерзко улыбнулась я, не сомневаясь, что нам не придётся испытывать ничего незаконного. Это был шанс изменить отношение людей к ритуалам с использованием крови, которых они так боялись, хотя среди них существовало немало по-настоящему полезных.

— Потому я и провожу эту встречу здесь, где каждое слово не прослушивается, — он пожал плечами. — Поверьте, в академии хватает тех, кто боится магии крови и лишает нас веков прогресса, пока мы всё больше отстаём от Ваарга. И эти люди имеют сильную поддержку в Совете.

Я кивнула, хотя, вероятно, не могла до конца понять масштаб его проблем. Но с тем, что мы серьёзно уступаем другим государствам, я, пожалуй, была согласна.

— Если вы проиграете в Отборе, леди Валаре, приходите через десятку к корпусу ритуалистов. Там будут ещё пять соискателей и представители домариэльской стороны, — он сделал ещё один глоток уже третьей кружки пива, и я поняла, что разговор окончен.

Да и матушка уже начинала волноваться. К своему жаркому она почти не прикасалась, а на её красивом, моложавом лице отчётливо читалось беспокойство — то ли за меня, то ли, скорее, за собственную фигуру.

Тепло попрощавшись, я направилась к выходу, когда услышала довольные слова, что профессор бросил мне вслед.

Неверяще развернулась, сердце упало куда-то в пятки, а в животе появилось страшное, сосущее чувство.

— После столь значительного исследования вы вполне можете получить полную квалификацию, леди Валаре. Стать первой за пятнадцать лет женщиной-ритуалисткой с полным академическим образованием. На случай, если вы вдруг будете сомневаться.

Первой? Но как же...

— Мио, — Аделаида, увидев меня, приветственно улыбнулась, и я улыбнулась ей в ответ, но не позволила себе задержать взгляд, боясь, что мои чувства могут выдать меня.

Я не хотела в это верить, не хотела даже думать, что Аделаида могла быть причастна к убийству графа Арвеллара, и казалось бы, разве это повод?

Предположим, граф узнал о том, что у неё не было полной квалификации, и что? Полная квалификация не была обязательным условием для Отбора, её не исключили бы, выплыви эта информация. Каэлису на факт образования девушек было плевать, хотя, конечно, среди участниц Аделаида заработала бы едкие смешки.

Я с трудом заставляла себя говорить о пустяках, как обычно, не выдавая себя, понимая, что у меня будет один шанс, только один.

Если Аделаида причастна, любые прямые вопросы тут же заставят её закрыться, начать что-то подозревать. Но судя по тому, какой расслабленной, умиротворённой и красивой она выглядела в последнее время, сейчас она не думала о подобном.

Тем более что она не знала, что над Великой Принцессой в этот самый момент вершился суд.

— Ты уверена, что всё в порядке? — наконец спросила она, видимо заметив моё нервное состояние. Я прикусила губу и решилась.

— Да… Просто встретила кое-кого из прошлого. Ты, наверное, уже догадалась, что всё это время до дворца я работала… незаконно. Не волнуйся, ритуалистом, всегда под присмотром, — я нервно вскинула руки, чтобы она не подумала, будто я занималась чем-то неподобающим или опасным.

Я надеялась, что моя откровенность вызовет и её откровенность. Если она расскажет правду о своей квалификации, я пойму, что у неё не могло быть мотива — даже отдалённого.

— Многие, думаю, догадывались, — хмыкнула Аделаида. — Вряд ли не обучаясь столько лет и нигде не работая, ты смогла бы сразу показывать такие результаты и быть наравне с теми, кто служит во дворце годами.

Я потерла лоб, чувствуя нарастающую головную боль от всего происходящего.

— Что теперь делать… может, денег ему предложить?

— Мио, думаю, они и так всё знают. Просто будь честной, — с моих плеч будто спала тяжесть, и я не смогла сдержать облегчённого выдоха. Значит, даже если Аделаида и скрывала что-то от нас, перед Арвелларом она была честна. — Никто не выгонит тебя из Отбора, даже если ты работала в неподобающем месте. Даже если в игровом доме! — она рассмеялась.

— Ладно… ты, наверное, права. Хотя репутацию он всё равно может мне подпортить, — я кивнула, собираясь попрощаться и найти маму, которая ужасно волновалась после моего поспешного возвращения во дворец, когда я была вся не своя.

Бедная мама — она, насколько могла, везде ходила со мной, поддерживала, хотя в половине случаев вообще не понимала зачем я совершаю те или иные действия. С другой стороны — мне приходилось выслушивать бесконечные разговоры о женихах, замужестве и детях.

— Если решишь выкрасть у него какие-то доказательства, можно использовать зелье растерянности и забывчивости, — неожиданно пошутила Аделаида, и я обрадовалась, что стою к ней спиной.