А я понимала. Я знала, почему Кора напала и на Тамиллу, и на Барбару. Потому что их феромон схож с моим, а у Барбары иногда и вовсе такой же.

— Думаю, нам следует поговорить с лордом Крамбергом — уверенно произнесла я. — Это несправедливо, что Её Высочество не могла участвовать наравне с остальными, потому что была вынуждена защищать участниц. Этоихпросчёт в организации испытания.

Девушки за столом горячо поддержали мои слова, но стоило мне подняться, как всё вокруг переменилось. Из леса вышел Каэлис. Высокий, спокойный, он излучал внутреннюю силу, и я с усилием заставила себя отвернуться, поняв, что просто пялюсь и горю от воспоминаний о его руках, его губах… И сейчас он явно собирался торжественно завершить последнее испытание Отбора.

Он не успел произнести ни слова — к нему тут же подбежала Барбара. Испуганная, тонкая, взволнованная, трогательная, она посмотрела на него снизу вверх с мольбой в глазах.

— Ваше Высочество… Я молю вас, пожалуйста, пересмотрите требования к Её Высочеству принцессе Заралии Шадир дель-Гор Варрийской! Одна из участниц, самая крупная и опасная из нас, не смогла справиться со своим зверем, нападая на всех, и только благодаря принцессе мы все остались живы и невредимы!

Об этом испытании будут говорить, наверняка, месяцами, вспоминая его как самое опасное, самое сложное и то, которое открыло так много нового в участницах. Газеты без конца воспевали их смелость, отвагу и ум, но больше всего восхищались тем, как леди Барбара ле Гуинн вступилась за принцессу, «защитившую фаворитку Отбора и других участниц от хищного зверя». После этого Каэлис сделал исключение и включил её в финальную… восьмёрку.

Газетчики расписывали по секундам, как он подал Барбаре локоть, как накрыл её тонкие пальцы своей ладонью и незаметно подстроился под её лёгкий шаг, подводя к остальным участницам. А затем кронпринц объявил окончание испытаний и горячо поблагодарил всех — участниц, организаторов, жителей Сороны, газетчиков и светлых богов.

Остальные участницы вернулись не сразу, и последней в тот день, как ни странно, появилась именно принцесса Заралия — довольная, широко улыбающаяся, будто только что вылакала целую кружку молока.

Видимо, охота за Корой доставила ей настоящее удовольствие. Гораздо большее, чем известие о том, что она прошла в финал... Судя по всему, у неё с Каэлисом и правда напряжённые отношения. Интересно, она вообще ходила на свои свидания? И что такого сделал Каэлис, чтобы она оказалась у него в долгу?

Но было и то, о чём газеты предпочли умолчать — о Коре, о том, что именно она потеряла контроль и нападала на участниц. Это, впрочем, было объяснимо, Кора принадлежала к древнему роду северных графов, а её семья обладала огромным влиянием при дворе.

Газеты также не упомянули и того... что Кора до сих пор не вернулась, и её искали по всему лесу. Я сразу же предложила лорду Крамбергу использовать меня в качестве приманки, ведь леди Монтрас явно странно на меня реагировала, но он только отмахнулся, сказав, что им сейчас не до того, и с такой крупной хищницей за один день ничего не случится. Если она и завтра не объявится — с утра отправимся в лес.

Не до этого…

Наверняка все силы дворца сейчас брошены на то, чтобы подготовить тихий, незаметный для общества суд над Великой Принцессой Зеновией Николеттой.

— Тебя совсем не задевает, что о тебе написали всего три строчки, а о Барбаре — целую страницу? — спросила меня Тамилла, читая сегодняшний выпуск Соронского Вестника. — Ты же была победительницей и вышла намного раньше остальных, когда многие воздействия ещё действовали! Более того, это ты хотела поговорить с лордом Крамбергом!

Аделаида, сидевшая рядом, кивнула с одобрением и поправила одеяло на спящей на кушетке Жизель. Та истратила так много сил во время испытания, что спала уже почти двенадцать часов и, даже если просыпалась, снова засыпала, едва успев сесть.

— Всё это временно. Раньше обо мне и трёх строк не писали — пожала я плечами. — Если Его Высочество выберет Лианну, писать сразу станут о ней. А пока не стоит наживать себе врагов, не будьте несдержанными, как я.

Я улыбнулась и провела пирожным прямо под носом Жизель, но та даже не пошевелилась. А если бы проснулась, то, скорее всего, послала бы меня куда подальше.

— Мы все, скорее всего, скоро выйдем замуж и покинем столицу. И Жизель тоже — с улыбкой сказала Аделаида. — Спасибо, Мио. Ты не пыталась завести здесь дружбу, не стремилась выделиться, не держалась рядом с фаворитками. Ты показала мне, что нужно верить в себя и сражаться за себя. Да и Селине тоже. Посмотри, она впервые не старается что-то изображать.

— Спасибо… — тихо произнесла я, любуясь Аделаидой, ставшей куда более спокойной и красивой. В академии она почти всегда была нервной, иногда слишком прямой, но никогда — такой, нашедшей своё счастье. — Я очень рада видеть, как ты обрела уверенность и наконец поняла, чего ты на самом деле стоишь. Не только твоя квалификация.

— Когда ты вернёшься?

— К вечеру точно буду, я всего на пару часов, — ответила я, прекрасно понимая, что если бы не встреча с профессором Роувилем, я бы всё равно нашла себе дело — лишь бы не оставаться здесь, во дворце, где все говорили только о Каэлисе.

Будто и без того все мои мысли не принадлежали ему.

Что случится сегодня с Великой Принцессой Зеновией Николеттой?

Скорее всего, её отошлют в какую-нибудь далёкую крепость, наверняка в очень комфортные условия, в конце концов, она была сестрой короля. Жителям, а также значительной части совета, расскажут, будто бы она переутомилась, и теперь, когда Каэлис вернулся и занял своё место, ей не нужно больше так усердно трудиться.

И, конечно, никто не вспомнит, что она была единственной в семье, кто действительно работал, в то время как остальные предпочли сделать вид, что королевство — не их забота. Возможно, вдовствующая королева Хонора даже сдержит своё обещание и устроит маленький Отбор для красавицы Эдель Николетты, найдя ей подходящего вдовца, раз уж Арвеллар столь некстати погиб.

Ответ, как правило, самый простой.

Николас Хаул всегда утверждал, что убийцей чаще всего становится кто-то из близких — любимый, сосед, конкурент, тот, кто находится рядом. Причиной может стать ревность, измена, страх разоблачения, испорченная репутация, обида или старые страхи.

Тем не менее, несмотря на свою убеждённость в этом, он потратил месяцы на то, чтобы расследовать возможное покушение на Его Величество, потому что у него не было другого выбора. Даже отдалённая вероятность заговора могла обернуться катастрофой.

Профессор Роувиль уже ждал меня в таверне, успев заказать себе обед, и, заметив нас издалека, приветственно махнул рукой.

Но матушка, разглядев заведение, недовольно зацокала языком.

Стражник, с которым мы покинули дворец, остался у входа. Он должен был защищать и нас, и окружающих — от меня, если вдруг обращусь и начну пугать честной народ. Но я уже настолько привыкла, что за участницами Отбора всегда кто-то приглядывает, что почти не замечала его.

— Мио, почему ты встречаешься с профессором здесь?

Таверна располагалась на углу улицы недалеко от академии и пользовалась доброй славой среди студентов и преподавателей. Стены были выложены добротным светлым камнем, а потолочные балки, хоть и потемневшие от воска и времени, отполированы до матового блеска. Полы мягко поскрипывали, но оставались чистыми, вымытыми с травами, и пахли сухим деревом. Внутри царил ровный полумрак, смягчённый медовым светом ламп под латунными колпаками. Лёгкий гул голосов и стук дощечек меню создавали ощущение уюта и живой, вежливой суеты.

— Это место совсем рядом с академией, все постоянно здесь ели, и здесь лучшее жаркое. Я и тебе закажу.

Вообще-то, ещё лучше здесь было пиво, но матушке такие подробности знать не стоило. В этот момент я почувствовала острую, почти зверскую тоску по Финну — тому, кто приучил меня к простой, сытной еде, после которой дворцовые изыски казались отвратительными.