Мне довольно быстро подправили биографию, изменили фамилию, так чтобы у меценатов не возникло никаких подозрений, благо лично они в приют не наведывались, и отправили сюда. Правда, при отправлении формулировка звучала как «разузнаешь за месяц там всё, и мы тебя вытащим», а не «научись управлять приютом»!

– Конечно, – несмотря на все мысли, что теснились в голове, я кивнул на слова управляющего. У него должно было сложиться впечатление, будто я готов соглашаться со всем и выполнять все их требования.

Ещё бы, в соответствии с моей новой биографией, я много лет назад ушёл в отставку и влачил довольно бедственное существование. Мне были нужны деньги. Очень нужны. Так что по мнению того же Ариго, я был очень удачным вариантом, чтобы замазать глаза министерству.

– Я так и знал, что мы поймём друг друга, – излишне экспрессивно обрадовался жулик и едва в ладоши не захлопал. Переигрывает он, ох, переигрывает.

Я не выдержал, скривился, что не укрылось от мужчины, и он тут же сник. Это тоже было частью моей маскировка, точнее черта смотреть на этот мир со скепсисом и ненавидеть людей, была моей настоящей, и она так «приглянулась» Хайду, что он решил оставить её мне. Подозреваю, что он просто не знал, как это вытравить из меня, а потому сделал вид, что всё идёт, как надо.

Мистер Ариго покрутился в кабинете ещё какое-то время, пытаясь убедить меня, что звание директора не требует ничего невероятного, после же, когда я недвусмысленно намекнул ему, что пора бы и честь знать, быстренько смылся, оставив меня, наконец, одного.

Уронив голову на руку, я замер в этой позе на несколько долгих минут, после же спешно откупорил пузырёк с сильнодействующих обезболивающим, и выпил его, даже не кривясь. Хотя зелье имело вкус поношенных ботинок, да и запах был соответствующим.

После принялся изучать бумаги, но счастье длилось недолго. Из коридора послышались громкие детские голоса. Сначала я решил сделать вид, что оглох на мгновение, или не на мгновение? Но голоса стали громче, а потом вовсе поднялся такой гвалт, который было невозможно игнорировать.

С трудом поднялся, разминая затекшую ногу, и выглянул в коридор, желая спугнуть поганцев. Открыл уже рот, да только так и закрыл его, потому что в коридоре дрались. Самым натуральным образом!

Я даже зажмурился, думая, что у меня видения начались от того, что слишком часто обезболивающее глотаю, но когда вновь посмотрел вперёд, картинка никуда не исчезла.

Они – что? Совсем страх потеряли? Настолько не испугались меня, что устроили потасовку прямо под дверью?

Никем незамеченный, я вышел из кабинета и подошёл к ребятам. Их было немного, человек пять. Старшие. Они окружили кого-то и, насмехаясь, выкрикивая пошловатые словечки, пинали бедняг. Оказавшись рядом, увидел, что в кругу стоят двое мальчишек. Близнецы. Похожие настолько, что вот так сразу и не поймёшь, что они реальны, а не в глазах двоится.

Меня они не заметили, что тоже чувствительно ударило по самолюбию. Как меня вообще можно было не заметить?

– И что тут происходит? – поинтересовался вкрадчиво, склонившись к уху долговязого, ужасно нескладного подростка.

От звука моего голоса все вздрогнули, и, не дожидаясь расправы, даже не удостоив меня объяснениями, сбежали. Не оглядываясь, что немаловажно.

Остались лишь братья. Они молчали, глядя себе под ноги, и на меня смотреть вовсе не желали. Что за ужас? Никакой дисциплины.

– Почему не отбивались? – спросил их строго, вообще не представляя, как общаться с детьми. Они были какими-то хилыми и несчастными, будто готовыми вот-вот разреветься. А с плачущими детьми я и подавно не знал, что делать.

Но, нет, я не угадал, реветь они не стали. Один только посмотрел на меня так… осуждающе, что ли, что мне на мгновение стало стыдно. Правда, не знаю, за что именно.

Второй же развернулся и сделал шаг в сторону, а потом неожиданно упал, начав дёргаться в нервическом припадке.

Заминка длилась всего секунду, после же я быстро оттолкнул первого из близнецов, который уже упал на колени рядом с братом, пытаясь того привести в чувства, и скомандовал:

– Где лазарет? Быстро показывай!

Софи Вейсс

Собиралась я в спешке, потому что доктор Грасс так и не смог толком объяснить, что именно произошло. Бубнил только что-то то про Риана, то про Реми. Я даже слушать его до конца не стала, отбросила кристалл связи и понеслась к шкафу.

Волосы не успели высохнуть и торчали в разные стороны, юбка сбилась на бок, да и блузку толком не разгладила. В таком неряшливом виде я и ворвалась в палату, на приютском языке именуемую изолятором. И тут же напоролась на яростный взгляд… нового директора. Он стоял у окна, заложив руки за спину, и что-то выговаривал доктору, я услышала только огрызок фразы:

– …бездарь!

Ну, уж нет! Так отзываться о докторе он не имел никакого права. Да, Грасс не блистал знаниями, и степень магии у него была чуть больше двух единиц, но кто бы другой работал здесь за те гроши, что нам платили? Пусть идёт муштрует боевых магов, а здесь так нельзя!

– Выйдите! – тут же ощетинилась я.

Мужчина медленно моргнул, будто не понял, что обращаются к нему. Я повторила, засучивая рукава и подходя к раковине:

– Выйдите, вам здесь не место!

– Догогая Софи, – хныкнул доктор, делая шаг в мою сторону, будто пытаясь найти спасение.

Злость, помноженная на усталость – страшная сила. Мне казалось, что если этот Илиас хоть что-то сейчас скажет, я попросту выцарапаю ему глаза. Он и не сказал, будто почувствовал угрозу, исходящую от меня, лишь глубокомысленно изрёк:

– Хм… – и вышел, хлопнув дверью.

Я же, стараясь не думать о том, что после такого меня, скорее всего попросту уволят, спросила:

– Что произошло?

– У него был пгипадок, – принялся тараторить доктор, – и он не пгиходит в сознание. Что я только не делал!

– Кто? – вытирая руки, уже пошла к единственной занятой кровати. На ней, сидя с самого края и глядя на меня огромными испуганными глазами, сидел один из близнецов, второй же лежал на кушетке, прикрытый простынёй.

Ответ доктора теперь не имел смысла.

Я подошла к мальчишке и ласково, стараясь не напугать его ещё сильнее, произнесла:

– Реми?

Он отрицательно покачал головой и, заикаясь, выдавил:

– Р-р-риан… – а после схватил меня за руку своей крохотной ледяной ладонью, спросил: – Вы же поможете ему, да?

– Конечно, – ободряюще улыбнулась. – Ты только расскажи, что случилась, хорошо?

Аккуратно высвободив ладонь, спешно осмотрела Реми. На скуле наливался знатный синяк, губа разбита. Драка? Скорее всего. И не понятно, как сильно ударили, раз у него случился припадок.

Приют такое место, где все человеческие законы отходили на второй план. В детях здесь, по большей части, оставался лишь звериный инстинкт – выжить. А ещё желание доминировать. Несмотря на то, что их сытно кормили, одевали и давали образование, они всё равно чувствовали себя никому ненужными. А это делало их озлобленными на весь белый свет.

– Они… мы не хотели… – Риан принялся сбивчиво рассказывать. – Хотели убежать, и не успели… Били, но не сильно, больше гадости говорили… А потом этот пришёл, – он мотнул головой в сторону двери и я поняла, что он говорит о новом директоре. – Разогнал… И Реми… упал. И… вот…

Совсем уж невнятно он закончил свою речь.

– По голове били? – спросила, оттесняя мальчишку и освобождая себе место, чтобы подойти к Реми.

– Н-н-н-ет, – ещё больше заикаясь, выдавил он.

– Точно? – осматривая гематому на скуле и разбитую губу, уточнила с нажимом.

– Д-д-да, – дрожа и вновь пододвигаясь к брату, произнёс и затрясся, готовясь разрыдаться.

– Доктор Грасс, сделайте успокаивающий отвар, – бросила через плечо, зная, что он не будет мешкать.

Послышались торопливые шаги и я, понизив голос, ещё раз спросила: