– Говори, всё, как есть, я… – запнулась и на выдохе произнесла, – никому не скажу.

Дети в приюте не любили много вещей, но особенно – новеньких и крыс. А крысами звались все, кто хоть в чём-то жаловался взрослым.

– Т-т-только пару раз, – отворачиваясь и пряча от меня взгляд, совсем тихо обронил он.

Яс-с-сно…

– А раньше с ним такое случалось?

Пока спрашивала, магия мягко отозвалась на мой призыв и заискрилась на кончиках пальцев.

– Н-н-н-ет, – на грани слышимости выдохнул он.

Я кивнула. Значит, дело в том, что его ударили? Или есть другая причина, которая проявилась только сейчас? Сейчас и выясню.

Прикрыв глаза, выдохнула, стараясь очистить мысли и успокоить клокотавшую в груди злость. Целительская магия не терпима к агрессии, наше призвание спасать людей, а не калечить их.

При беглом осмотре ничего не выяснила. Сотрясения у мальчика не было. Магические потоки слабые, но они и были у него еле выражены при поступлении в приют, это отмечено в его медицинской карте. Но сердечко еле билось, да и лёгкие сокращались с трудом, значит, нужно искать дальше.

Послышались торопливые шаги и приглушённый голос доктора Грасса:

– Идём, мой хогоший, не будем мешать Софи…

И наступила тишина, в которой было слышно лишь громкое биение моего сердца.

Влив в мальчишку немного сил, я вновь осмотрела голову. Видимых повреждений не было, и внутренних тоже. Опустилась ниже – зацепилась за один из магических потоков, он располагался прямо под сердцем и… выглядел как-то иначе. При поступлении такого не было. В нём будто бы что-то скопилось и давило, давило, давило…

В таком возрасте вмешиваться в магпотоки нужно было с особой осторожностью. Я задержала дыхание и попробовала убрать то, что давило.

Вдох-выдох, и ещё раз… Чтобы ничего не задеть и не навредить.

Стоило прикоснуться к образованию, как оно обожгло меня, будто защищаясь, а после хлынуло дальше, проталкивая магию вперёд.

Я отдёрнула руку и открыла глаза, одновременно со мной по телу мальчишки прошла дрожь, и он задышал – глубоко, с надрывом, будто пытался насытиться воздухом.

Он заметался по кушетке, не то, пытаясь вскочить и убежать, не то, ища, к чему приткнуться. Подорвался и бросился ко мне в объятья.

– Всё, – прошептала дрожащим голосом, гладя его по голове, – уже всё хорошо.

По всем параметрам и измерениям, в нём не было бы магической степени больше единицы. Но, видимо, из-за всего происходящего, магия проснулась, усилив его, а организм мальчишки оказался не готов к таким переменам.

– Жжётся, – прохныкал он, комкая рукава моей блузки.

– Расслабься, такое бывает, когда магия пробивает потоки первый раз, всё хорошо, – постаралась его успокоить.

Близнецы были покладистыми, домашними мальчиками. Да, возможно жили не богато, но по ним было видно, что мама их любила. А тут такой удар.

Поглаживая его по спине, почувствовала, что мальчишка расслабился. И перестал дрожать. Рубашка на нём вымокла от пота. Будто судорогой сведённые пальцы разжались.

– Тебе сейчас нужно отдохнуть, – попыталась уложить его на кушетку, но он вновь сжал кулачки и тихо попросил:

– А вы останетесь?

Сдержать слёзы было сложно, но я не позволила себе раскиснуть:

– Конечно, останусь, сейчас и Риан придёт, будете спать здесь, хорошо?

Мальчишка кивнул. Позволил снять с себя рубашку и штаны, а потом лёг на подушку и почти сразу уснул.

Когда в палату вернулся доктор Грасс и Риан, Реми уже крепко спал.

– Что? Он… – у близнеца задрожали губы, и я поспешила его обнять.

– Ну, что ты? – вытерла слезинки, что скатились по его щекам. – С ним уже всё хорошо, он просто спит. Ты останешься с ним, да?

Мальчика не ответил, судорожно вздохнул и кивнул несколько раз.

Уложив и второго на соседнюю кушетку, я вышла к доктору Грассу, который ждал за перегородкой.

– Что там? – старик был на грани, прямо как и Риан, того и гляди расплачется. Оставлять его в приюте за главного было бы слишком жестоко.

– Магия проснулась, а это… довольно болезненно. И непредсказуемо, неясно, как это скажется на нём.

– Ох, – выдохнул доктор, хватаясь за сердце.

– Знаете что? – произнесла преувеличенно бодро. – Езжайте домой, а я останусь здесь.

– Но… – начал было он, на что я лишь руками замахала.

– Никаких «но», езжайте, а завтра спокойно смените меня.

– Ты же и так дежугила ночью, тебе бы отдохнуть…

– Здесь отдохну, – отмахнулась от его предложения. В самом деле, не развалюсь же я? Тем более в лечебнице случались авралы, когда мы дежурили по двое суток без отдыха. Справлюсь.

Доктор Грасс, ещё посопротивлявшись немного, наконец, ушёл. Мальчишки задремали. Я села на стул, чувствуя опустошение. Эмоции схлынули, оставив после себя невыносимую тяжесть. А ещё желудок совсем некстати начал подвывать, напоминая о том, что его я сегодня почти не кормила.

Пришлось подниматься и идти в столовую. И ребятам нужно будет что-то прихватить. Реми теперь нужно усиленное питание, да и Риану тоже.

Выйдя из изолятора, я тихо прикрыла дверь. Не успела сделать и пяти шагов, как столкнулась с… Илиасом. Караулил он меня здесь, что ли?

Сначала хотелось сделать вид, что я его не заметила. Надменно подняв голову и расправив плечи, я смело пошла вперёд, но этот… индивид, так заломил бровь, что я поняла – проскочить мимо не получится.

В итоге я остановилась напротив него, сжав губы и смотря куда угодно, только не в глаза директору.

– Я жду, – напомнил он о себе, спустя минуту тишины.

Теперь пришёл мой черёд заламывать бровь:

– Чего именно? – спросила сухо.

По его губам скользнула холодная усмешка:

– Как минимум извинений, а как максимум… – тут он замолчал, но по тону было понятно, что издевается.

По телу прошла волна жара, я вдруг вспомнила, как выставила его из палаты. Но внешне я постаралась остаться спокойной:

– Извините, – произнесла с нескрываемым раздражением. Шумно выдохнула и попыталась уйти, но мужчина перестал улыбнуться, и без намёка на издёвку, спросил:

– Как мальчишка? Что с ним было?

Надо же, боевой маг умеет волноваться о ком-то, кроме себя?

Прежде чем ответить, вновь выдохнула:

– У Реми… – посмотрела на него снизу вверх, нахмурилась, – магический резерв подскочил. Как минимум до тройки, точнее не скажу, а поступал он к нам едва ли с единицей.

– Причина? – чётко, без лишних слов, спросил вновь.

– Это сложно, – взмахнула рукой, – причин может быть много. Они совсем недавно в приюте, и что конкретно повлияло на такой скачок выяснить почти невозможно. Буду наблюдать, и попробую договориться с детской лечебнице, чтобы его посмотрели специалисты, да и брата тоже.

Директор ответил не сразу, задумчиво провёл взглядом по мне, от макушки, до пяток, вернувшись и «остановившись» в районе груди. Удивительно, но в этот момент я подумала не о том, что стоит возмутиться, а о том, что выгляжу, наверное, ужасно. Наверняка всклокоченные волосы, потому что мои кудри без должной укладки выглядели так, будто их знатно потрепали вороны, и блузка мятая, и юбка, и вообще… Но ощущение это прошло быстро, на смену ему пришла злость опять на саму себя.

Вздумала тоже, беспокоиться о таком. Да и перед кем прихорашиваться? Перед ним? Нет, хватит с меня женского счастья, недолговечно оно и пропитано ложью.

Дёрнув плечом, сделала шаг вперёд и сухо спросила:

– Я могу идти?

К новому директору вернулась его насмешливость, он дёрнул губами, будто бы пытаясь сдержать улыбку и милостиво, словно он тут хозяин, произнёс:

– Идите.

Больше не размениваясь на расшаркивания, поспешила уйти. Но чужой взгляд жёг между лопаток до тех пор, пока я не скрылась за поворотом. Только тогда смогла спокойно выдохнуть, и вновь отругала себя:

«Софи, ты слишком остро на всё реагируешь, нужно быть спокойнее».

Но спокойствие всё не приходило. Даже вернувшись в палату и поставив на столик поднос с едой, я чувствовала, как внутри всё дрожит. То ли от усталости, то ли от пережитого, то ли от неясного волнения, о причине которого я старалась не думать.