Я поела и легла на свободную кушетку, думала, что чуть-чуть полежу с закрытыми глазами и вернусь на пост, потому что в приюте в любой момент мог понадобиться целитель, но, кажется, уснула тут же.

Проснулась же от тихих детских голосов:

– Тихо ты, – бубнил один. – Не буди Софи.

– Да я тихо, – вторил другой, – я и не жую почти, так глотаю.

Открыв глаза, увидела занимательную картину – на кушетке, поджав ноги под себя, сидели Реми и Риан, а между ними тот самый поднос с едой, который я им принесла. Они с аппетитом уминали всё, что мне выдали в столовой.

За окном уже сгустилась тьма, так что мальчишки зажгли ночник, а чтобы он не светил мне в глаза, приставили к нему какую-то папку. И где они её только нашли?

Реми выглядел куда лучше, о произошедшем напоминали только тёмные круги под глазами. Впрочем, ранка на губе и синяк на скуле тоже никуда не делись, но это пройдёт, а вот что делать с его магическими потоками, я пока не знала.

Не вставая, кашлянула, привлекая их внимание. Близнецы вздрогнули и посмотрели на меня своими огромными чистыми глазами. Сердце защемило от жалости, но я, стараясь не показать им этого, улыбнулась:

– Как дела?

Риан спешно проглотил кусок пирога, который жевал, и спрятал руки за спину, будто я буду ругать его за то, что взял еду. Потом посмотрел на брата, вытаращив глаза, как бы говоря, что ответить нужно всё же ему.

Реми был не так пуглив, как брат. Он аккуратно положил пирог на тарелку, и совсем неаккуратно вытер руки об простыню, после же тихо ответил:

– Всё хорошо, а вы чо проснулись?

– Выспалась, – усмехнулась и встала. Кто-то из ребят бережно накрыл меня покрывалом, от чего захотелось их расцеловать. Хорошие они, жаль, что судьба обошлась с ними так жестоко. – А который сейчас час?

– Так, – Реми почесал затылок, – полночь уже.

Полночь? Вот это я проспала…

– А никто не приходил? В приюте всё спокойно? – ничего себе, дежурный целитель! Уснула, а там, может, произошло что!

– Неа, – отмахнулся мальчишка, – только этот, директор заглядывал, но он велел нам вас не будить, сам же ушёл.

Директор, значит? И чего он тут шастает? Программу максимум он выполнил – показался детям, мог бы уезжать домой и не сидеть здесь.

– А вы давно проснулись? – прибрав за собой кровать, с наслаждением потянулась. Конечно, полноценный ночной сон мне эти часы не заменят, но и так хорошо.

– Около девяти, – вновь ответил Реми.

Риан же молчал, украдкой лишь отщипывая маленькие кусочки от пирога и отправляя их в рот.

– Кушайте спокойно, а я сейчас вернусь и осмотрю вас ещё раз, хорошо?

Они слаженно кивнули.

Обычно в приюте ночью наступало самое напряжённое время, впрочем, я всё же лгу – в приюте любое время было напряжённым. Никогда не знаешь, что случится через минуту.

Прошлой ночью у Эмер пошла носом кровь. Не сильно, но этого хватило, чтобы она прибежала ко мне в кабинет вся в слезах, и не могла уснуть почти до самого утра, рассказывая мне обо всём подряд. Причина была банально проста – она сама расцарапала себе слизистую, но об этом я никому и никогда не скажу.

Если днём дети как-то мирились со своей участью, то ночью… В ночное время им хотелось почувствовать себя особенными, а самое главное, нужными. И как это сделать? Довольно просто – заболеть.

Так «болела» не только Эмер. Как-то случайно я подслушала разговор ребят из младшей группы, когда они распределяли, кто сегодня ночью пойдёт в лекарскую. С тех пор у меня в кабинете припрятаны сладости и несколько книг с картинками, которые я читаю им во время что настоящих, что выдуманных болезней.

В коридорах было тихо. Пожалуй, даже слишком. Сначала я испугалась, но обойдя все комнаты и убедившись, что дети, действительно, спят, выдохнула. Значит, пока я отдыхала ничего, не случилось. И хорошо.

Возвращаясь в изолятор, я столкнулась с Лорен. Девушка явно была чем-то расстроена, она буквально налетела на меня, будто и не заметила.

– Ой, прости, – пролепетала со своей фирменной улыбкой. Вот только глаза её при этом забегали, словно встреча со мной ей была неприятна.

Не скажу, что за время своей работы здесь я обзавелась друзьями или недругами, скорее со всем персоналом у меня выстроились абсолютно ровные отношения. По первой Лорен ещё пыталась навязаться мне в подруги, но я переживала слишком болезненный эпизод из своего прошлого, так что сил на то, чтобы поддерживать светские беседы, у меня совсем не было. Я ушла в работу с головой. Лорен же, не получив желаемого, тоже успокоилась. Так и получилось, что я как бы работала в коллективе, но его частью не являлась. Всегда сама по себе.

– А где доктор Грасс? – спросила она, нервным движением заправляя локон за ухо.

– Я подменяю его, – скупо улыбнулась. Я не посчитала нужным объяснять ей, почему вновь сегодня дежурю. А чтобы у неё не было повода продолжить допрос, опередила: – Что-то случилось?

– У меня? – с дёрганой улыбкой спросила девушки, а когда я кивнула, она махнула рукой и деланно рассмеялась. – Всё хорошо, устала просто от этих, – она кивнула в сторону детских спален.

Лорен всегда отзывалась о детях так, будто с трудом их терпела. И я этого не понимала. Нет, со старшими было особенно тяжело, потому что они уже приучились врать так, что сложно было понять, где правда, а где ложь. И жестокости в них было больше, и обижали они малышей с особой изощрённостью, но… Они не были в этом виноваты. Они не могли себе позволить расцарапать нос, чтобы их оставили на ночь в лазарете, где им и книжку почитают, и сладостями угостят. Не могли подойти к кому-то из воспитателей и обнять просто так, лишь бы почувствовать человеческое тепло. Они должны были «держать» марку – изображать взрослых, самостоятельных и совсем не нуждающихся в жалости и любви. Но… Жалость, поддержка и любовь нужны были в любом возрасте.

– Ясно, – сухо бросила и попыталась уйти, но девушка неожиданно схватила меня за рукав и, поигрывая бровями, спросила:

– И как тебе Илиас? Красавчик, правда?

Почему-то её тон неприятно резанул по сердцу. Красавчик? О, да… Он был красив, и отнюдь не кукольной красотой, а настоящей, мужской, но эта красота была куда опаснее, чем можно себе представить. Отец у меня тоже был красивым, статным, завидным женихом, но маме это вовсе не принесло счастья, да и мне…

– Обычный, – фыркнула с некоторым пренебрежением, пытаясь скрыть те чувства, что принесли с собой воспоминания.

– Скучная ты, – рассмеялась девушка. Прикрыв на секунду глаза, она мечтательно протянула: – А вот мне он понравился, и, думаю, – Лорен оглянулась, будто испугавшись, что нас кто-то может подслушать, – я ему тоже понравилась.

– Очень за тебя рада, – произнесла спокойно и даже попыталась выдавить улыбку. Но последнее явно мне не удалось, поэтому я оставила эту затею, мысленно махнув рукой.

– Зря ты так, – почему-то в голосе девушки прорезались злые нотки, – гляди, старой девой останешься.

На этот раз я рассмеялась вполне искренне:

– И хорошо, – бросила, когда перестала смеяться. – Поверь, жизнь старой девы не так и плоха.

А чтобы она не смогла мне возразить, и уж тем более не стала доказывать, как прекрасно замужество, я развернулась и пошла к ребятам.

Благо, Лорен не остановила меня, лишь пренебрежительно фыркнула, и, застучав каблуками, направилась в другую сторону.

Братья уже ждали меня. Они убрали с кровати поднос с остатками еды, и улеглись в обнимку. При этом явно что-то обсуждая, а стоило мне войти, как они замолчали.

– Ну, что? Давайте я вас осмотрю, а потом почитаю вам.

Реми отреагировал довольным писком, а вот Риан, напротив, хмуро уточнил:

– Меня-то зачем осматривать? Я ж не болею…

– На всякий случай, – подмигнула ему.

Илиас Хантер

День прошёл… Сложно. Но пугало куда сильнее, что он был первым. Если изначально всё так закрутилось то, что же будет дальше?