Закрыв щиток, Леонид вышел наружу и направился к генераторной. На заправку и запуск ушло минут пять. Когда затарахтел мотор, головная боль снова резанула по мозгу и ещё раз все проверив, Багрянцев вышел на улицу. С минуту простояв, ни о чем конкретном не думая, но пытаясь ухватить некую ускользающую мысль, направился к дому.

Связи, как и говорил дед Викентий, не было. Леонид что только не делал, и перезагружал аппарат и вытаскивал-устанавливал симку, но индикатор Сети не показывал ни одного деления. А ведь государственный оператор связи гарантировал стопроцентное покрытие по всей стране. Собственно, оно так и было. До сегодняшнего дня. К слову, телевизионная антенна, а у Багрянцева установлена тарелка, тоже ничего не ловила, телевизор показывал лишь роящихся серых мух на экране. Страньше всё и страньше. Пугающе даже. Включенный последним ноутбук в Интернет не пустил, модем так же не смог установить связь.

Некоторое время Леонид сидел в рабочем кресле и тупо пялился в экран на картинку заставки, иконки приложений и без толку крутящийся в углу индикатор поиска Сети. Затем встрепенулся, словно вышел из некоего сонного отупения, задумался. Ехать во Владимир? Скорее всего придется. Но уже не сегодня точно. Тем более, стоит дождаться завтрашнего дня, возможно, если случилась какая-то авария, поломку исправят, либо из Гуся приедет кто-то, обладающий информацией и оповестит о происходящем. Хотя, на последнее Леонид не надеялся совсем. Ну а если в течение завтрашнего дня ничего не изменится, то во Владимир он поедет послезавтра с утра. Затем мысли перескочили в ином направлении. Еда есть, вода тоже, топлива в достатке, можно вообще не рыпаться никуда. Но всё же узнать, что случилось, необходимо. Так что, решено. Сегодня и завтра здесь, потом во Владимир. Хлопнув ладонью зачем-то по столу, мол припечатал, Багрянцев встал с кресла и пошёл на кухню, странная жажда так и не унималась. Надо ещё к соседу, деду Семёну зайти, проведать как он, приготовить потом поесть, разобрать рюкзак, обиходить карабин… в общем, дел хватает.

Деда Семёна дома не оказалось, а жил он один, так что Леонид вернулся ни с чем. Потом занялся готовкой и другими делами. К вечеру, после бани, понял, что состояние ухудшается. Жажда так и не ушла, пить приходилось часто. Голова уже ныла постоянно, а периодические приступы заставляли до скрежета сжимать зубы. Обезболивающее помогало слабо, час-полтора и боль возвращалась. Леонид старался не думать об этом и не впускать в голову мысль, что все же отравился той кислой дрянью, которую неведомый некто, чтоб у него взведенная граната в заднице появилась, распылил над… а над какой территорией-то? Выходило, что область километров в двадцать получалась… не слишком ли круто? Да и какой смысл накрывать такую площадь, ещё и практически безлюдную? А если это какой-то эксперимент..? Глушь, все дела, концы если что, в воду… Трясти головой, чтобы в очередной раз выбросить из головы эти отдающие бредом мысли уже было больно, так что Леонид и не стал.

За окном уже чернела ночь. Именно чернела, ни один уличный фонарь не горел, даже звёзды в небе не особо разгоняли темноту. А ещё было поразительно тихо. Леонид всегда любил такую тишину, но сейчас она больше тревожила.

Выйдя с чашкой чая на крыльцо, Багрянцев закурил. Вот тоже, пришла мысль, пока служил, не курил, а как оказался на гражданке, начал. После гибели Анны начал. Печальные и не очень, мысли захватили разум мужчины. Он вспоминал войну, товарищей, живых и погибших. Вспоминал Анну, с которой ему было хорошо и ту всепоглощающую злость на того выблядка, что отнял ее и что не воздать ему, не отомстить, потому что и сам, паскуда, сдох. Потом вспомнились метания, мысли, что же делать дальше…

Очередная затяжка заставила кашлянуть, начал гореть уже фильтр и на языке остался привкус жженого пластика. Выбросив в ведро у крыльца окурок и допив остывший чай, Леонид вернулся в дом.

За этими скверными и не очень мыслями Багрянцев так и не заметил САМОГО, пожалуй, главного.

Небо.

Вернее, звёзды на нем.

Если бы Леонид взглянул вверх, то сразу бы заметил, что ни одного знакомого созвездия нет, более того, звёзды слишком крупные и яркие, разноцветные, а Луна, вернее то, что ее заменяло на ЭТОМ небосводе, гораздо меньше привычного ночного светила.

Пробуждение вышло тем ещё. От премерзкого пикания будильника голову чуть разорвало на части. Ощущение было таким, что вчера хорошенько принял крепкого, хотя Леонид и капли в себя не влил.

Нашарив телефон, отключил эту адскую функцию. Простонав от боли в голове, перевернулся на спину. Ещё и сушило во рту безбожно, ну точно, как с дикого бодуна. Открыв один глаз, тут же резануло светом, нашел взглядом оставленный на тумбочке рядом графин с водой.

Двигаться, а тем более вставать из постели отчаянно не хотелось, почему-то казалось, что это принесет лишь новую порцию боли. Но делать нечего, пить никто не принесёт и не сносит его причиндал по нужде, пришлось выбираться из-под покрывала. Ночи теплые, середина лета все же, так что укрываться одеялом нет нужды. Тело ощущалось ватным, словно и правда с похмелья. Дотянувшись наконец до вожделенного графина, Леонид надолго приник к нему, напоследок ещё и запив пару таблеток обезбола. Нехорошо конечно на голодный желудок, но и терпеть эту боль нет мочи. И это с самого начала дня…

Часы показывали девять утра.

Пока умылся, привел себя в более или менее нормальное состояние, боль слава Богу, отошла и в голове прояснилось, пока позавтракал, прошел ещё час. Ни связи, ни электричества так и не появилось. И Багрянцев крепко призадумался. Если состояние его продолжит ухудшаться, то ни о какой дороге даже думать нельзя. Так что или ехать в ближайшее время или уже оставаться в деревне и надеяться, что пройдет само. В том же Владимире хоть в больницу обратиться можно нормальную. Или зачем во Владимир-то? До Гуся доехать и все узнать, наверняка там все в порядке. Да и врачи нормальные тоже есть.

Додумать не дал странно знакомый звук, но сразу определить, что это, Багрянцев не сумел.

Вот снова. Словно доски ломают.

— Е…чий случай… — опешил Леонид, когда пришло узнавание.

Выстрелы! И не просто выстрелы, а из автоматического оружия, уж это он различит в любом состоянии! Боль в голове сразу ушла на второй план, а тело стало наливаться бодростью.

Снова треснуло очередью. И уже ближе.

— Что ж за хрень там, кого стреляют-то? Или это зачистка..? — Похолодело все внутри у Леонида.

Он уже вышел на террасу и в большие витражные окна была неплохо видна вся улица и выезд на центральную дорогу. Нужно понять, кто к ним, в эту глухую деревню пожаловал и устроил стрельбу.

Ждать долго не пришлось, на центральной дороге показался… показалось… в общем, выехало на малой скорости нечто, вроде как короткобазный джип на высоких колесах, но вот… Леонид чуть не протер от удивления глаза. На выкрашенном, явно кустарно, в камуфляж внедорожнике неизвестной модели, была наварена или установлена крепкая на вид металлическая рама с шипами из заточенной арматуры в разные стороны. Лобовое и передние боковые стекла забраны решеткой. Вместо задних листы металла с узкими щелями. Передний бампер заменён на мощный отбойник с рамой кенгурятника и лебедкой.

И этот монстр, ещё снизив скорость, свернул на улицу, где жил Леонид. И почему-то, он и сам не знал, но был уверен, что это именно к нему.

Из всегда открытой калитки углового дома напротив вышел человек в меховом из овчины жилете. Дед Николай. Хороший мужик, но только когда трезвый. На душе у Багрянцева вдруг заныло. Монструозный джип остановился. На крыше откинулся люк и оттуда появился человек в камуфляжной куртке, в разгрузке и с автоматом в руках.

— Нет… — выдохнул Леонид.

Треснул выстрел и тело старика кулем плюхнулось наземь.

— С-сука… — зло процедил Багрянцев, чувствуя, как накатывает нечто, забытое уже, но такое знакомое и уже знал, что станет делать.