– Гипноз? – предположил Сталин.

– Нет, – отрицательно мотнул головой Берия. – Я и сам так подумал в самом начале, но потом увидел того бойца со сломанной и вылеченной спиной. Самое интересное, что Желтиков написал в рапорте про ритуал жертвоприношения. Жертвой был немец, его взяли в плен бойцы группы «Облако» специально по просьбе Киррлиса.

– Что? Лаврэнтий, ты сэйчас это сэрьёзно говоришь? – нахмурился Сталин и со злым прищуром посмотрел на собеседника.

– Свидетель лично наблюдал сам процесс. Правда, есть нюанс: он видел, как Киррлис связывал немца перед ритуалом, но самого ритуала не видел или не запомнил. По всей видимости, этот человек, назвавшийся монгольским шаманом по имени Киррлис, гипнозом стёр ему и остальным память.

– Группа вернулась? – вернул себе самообладание Сталин.

– Не вся. Только два бойца. Один из них Егор Рычалов, тот самый, кто сломал себе позвоночник. Второй Максим Пехошкин, он наблюдал за жертвоприношением. У него же вырос зуб, который выбили два года назад на занятиях по боксу. Их старший лейтенант Желтиков направил назад через линию фронта с рапортом о случившемся. Командир «Облака» посчитал встречу с Киррлисом очень важной, как и информацию о нём самом и его возможностях. Два бойца должны были стать доказательством.

– Ты сейчас так говоришь, будто доказательство это не сработало, – произнёс хозяин кабинета, уловив в голосе собеседника странные нотки.

– Они сработали не сразу. Бойцам не поверили. Мало того, Рычалова приняли за шпиона, подобранного немцами так, чтобы походил внешностью на Егора. А Пехошкина посчитали перевербованным. Оба были осуждены, как изменники Родины. На их счастье, вместо расстрела обоих отправили в лагерь, откуда позже их вытащили мои работники, задействованные в операции. Пришлось для проверки Егора на самолёте доставить в Сибирь к семье и друзьям, чтобы убедиться, что он настоящий.

– Убедились? – хмыкнул Сталин и потянулся к трубке с пачкой папирос.

– Да, это точно он, только с таким здоровьем, словно никогда не знал голода и не болел, – кивнул в ответ Берия. – Но они бы точно сгинули в лагере, если бы ещё не два случая, где оказался замешанным этот странный монгольский шаман. В середине осени через линию фронта перешёл лётчик из экипажа тяжёлого бомбардировщика, сбитого немцами после выброса десантников в их тылу. Он сообщил, что где-то на дороге Лепель-Полоцк он раненым был подобран неким Киррлисом. Лётчиков было двое, это Илья Богомолов, который сумел пройти через линию фронта, и Павел Струков, оставшийся в лагере Киррлиса. С собой Богомолов принёс несколько интересных вещей. Мои подчинённые установили, что там были три больших кольца, два медальона в виде пластинок размером с большой палец и браслет. Удалось найти только два кольца. Металл, из которого они сделаны, внешне можно принять за латунь, какой-нибудь сорт бронзы или даже золота. Но химический состав учёные не смогли опознать. К тому же, предметы находились в плохом состоянии, вызванном ураганной коррозией. Словно их в кислоте держали.

– Чем нам может помочь этот металл? Он добыт из месторождения, которое находится на оккупированных землях Белоруссии?

– Про сам металл я не могу ничего сказать, Иосиф Виссарионович, – пожал плечами Берия, потом поправил пенсне и продолжил. – Интересны возможности, которые предоставлялись носителю перстней и медальонов. По словам свидетелей, Богомолов кидался огнём, как фокусник в цирке, мог менять внешность или становиться невидимым.

– Хм, это звучит ещё более странно, чем монгольский гипнотизёр-целитель, – Сталин нахмурился, прервал процесс набивания трубки табаком из сломанных папирос и несколько раз тихо стукнул ею по столешнице. – Ты это подразумевал под двойственностью?

– Да, – подтвердил Берия. – С одной стороны, если слушать эту историю как простой рассказ, складывается ощущение, что всё это большая и нелепая ложь, цель которой непонятна. Но с другой, эти факты подкрепляются рассказами свидетелей и рапортами должностных лиц, которым нет резона участвовать в данном фарсе, а ещё есть вещественные доказательства – люди и предметы. Забыл сказать, что Богомолов внешне изменился точно так же, как и Егор.

– Опять принэсэние чэловека в жэртву? – брови вождя народов сошлись вместе, демонстрируя сильное неудовольствие.

– Да.

– Не нравится мне этот Киррлис. В эго поступках слишком много бесчэловэчного, – покачал головой Сталин и вернулся к трубке. – Показатэльно бэсчэловэчного.

– Зато он отлично бьёт гитлеровцев, Иосиф Виссарионович. Совсем недавно в Витебске отрядом «Витебские мстители» была проведена акция в ответ на жестокость немцев. Отряд освободил несколько сотен заложников, набранных оккупантами в городе и окрестных деревнях для последующих ежедневных показательных казней. «Мстители» не просто уничтожили вражеских солдат, но не менее показательно, чем гитлеровцы, казнили бургомистра города, его помощников, помощника военного коменданта города, крупный отряд вспомогательной полиции, созданной из предателей и националистов, и роту немецких солдат-карателей. При этом враги даже не заметили этого, пока не наступило утро. Все высокопоставленные лица немецкой оккупационной администрации были захвачены прямо в постелях без единого выстрела.

– Это тоже сделал Киррлис?

– Все данные говорят, что да, – подтвердил Берия. – Наши агенты от спасённых заложников узнали, что те, кто их выводил из города, несколько раз упоминали это имя или похожее.

Сталин только сейчас закончил набивать табаком трубку, раскурил её и сделал несколько затяжек. Две минуты стояла тишина в кабинете, пока он не спросил наркома:

– Ты уже с ним связался? Или нашёл выходы на его отряд?

– Нет. Направил две группы с заданием найти «мстителей» и Киррлиса, но на данный момент они молчат. На Витебщине немцы развили бурную деятельность после казни своих людей, и это сильно мешает нашим планам. Но я уверен, что в ближайшее время связь с отрядом, которым командует Киррлис, будет налажена.

– Дэржи меня в курсе, Лаврэнтий. И вот что я думаю.

– Слушаю.

– Подай правильно в газетах информацию про казнь нацистов и их прихвостней в городе Витэбске. Нам сэйчас нужны подобные известия для людей.

– Я хотел скрыть эту акцию, чтобы случайно не навести на Киррлиса чужих агентов, пока мы сами не связались с ним.

– А ты имена не называй. Есть же люди в твоём аппарате, которые могут всё подать так, чтобы и нашим, и вашим было хорошо, – усмехнулся в усы Сталин.

– Будет сделано, Иосиф Виссарионович.

Вокруг лежал снег, а контрастом к нему вокруг вовсю зеленели деревья, порхали феи, словно бабочки. Это я про свой лагерь рассказываю, центром которого является Дуб-очаг. Возле башни с казематами оборотней стоял большой стол рядом с сугробом, выросшем после чистки дорожек. За столом сидели два Ивана, Прохор и Борис и грохотали пластинами домино. К игре, с виду такой неказистой, приучил всех Борис Громов, один из красноармейцев, что бежал из немецкого плена. Вернее, из группы беглецов, которым позволили сбежать, чтобы упростить внедрение в мой отряд двух немецких агентов. Сам он был из Сибири, жил в деревне на берегу Амура, а на другой стороне чуть ли не в точно такой же деревеньке жили китайцы. От них Борис и узнал про эту игру. Оказавшись у меня в лагере, он наколол деревянных плашек, вырезал из них прямоугольные одинаковые пластины, отполировал их и на одной стороне раскалённым гвоздём выжег точки. Почти везде было разное число отметок.

Сначала я пренебрежительно отнёсся к этой игре, посчитав её верхом примитивизма, годной только для развлечения крестьянам. Но потом поменял своё мнение на противоположное. Оказалось, что для выигрыша, если не полагаться на удачу, нужно проводить в голове не такие уж примитивные математические подсчёты. Правда, удачу и смекалку тоже не стоило сбрасывать со счетов. Этими двумя пунктами выделялся Прохор, выигрывая в среднем каждую третью партию независимо от того, кто у него были оппоненты.