— Ты конкретнее давай, — разозлился Арсений. — А то наша Ванга щас из-за твоих туманных намеков полезет в череду вероятностей смотреть. Тебе оно надо?

Макс обернулся к Илье и смерил того хмурым взглядом.

— Нет, — ответил он. — Не надо. Дочку у меня похитили прямо из больницы, оставив после себя странный магический след, как будто кто-то гибрид из смеси векшской и огненной сотворил.

— Он тебя сюда привел? Нет? — натягивая джинсы, нагло поинтересовался Алекс. — Или ты, несмотря на ваши тысячелетние склоки с синюшными, по старой памяти решил взгреть мальчишку, который однажды по наивности вляпался в обманувшую его бабу? — этот тоже почувствовал себя бессмертным, попутно забыв, как еще пару часов назад к этой «бабе» яйки подкатывал.

— Макс, — привлекая к себе внимание, встрял Илья, — это мог быть Денис.

Нилан окатил его ледяным сочувствием, умудрившись совместить несочетаемое.

— Я серьезно. Денис в вероятностях кровь Брамы находил, и она меняла его огонь как раз на такой гибрид.

— Ладно, — вздохнул Макс. — Я проверю твою догадку — здесь все равно делать нечего.

— Фонит? — усмехнулся Сеня.

— Еще как фонит… Кстати, Арсений, ты себя хорошо чувствуешь?

— Я? Ты, случайно, не попутал, кто у нас тут обычно болезный?

— Не перепутал… Попроси Ника, пусть посмотрит тебя. И еще, — он обернулся обратно к Илье, — если Шанкьяхти-хи вдруг объявится, не забудь меня известить.

— Не вопрос, — ложь далась на удивление просто. — А ты не забудь догадку про Дениса проверить.

Макс кивнул и щелкнул пальцами. Несколько минут в комнате царила тишина, потом Сеня принялся чертить руны, убирая чужие, на случай, если среди них были следящие или прослушивающие. Алекс все это время сверлил его задумчивым взглядом, как будто слова Нилана про самочувствие его беспокоили. Но, когда с магией было покончено, спросил другое:

— А Шана точно не могла девчонку похитить?

— Нет, — твердо ответил Илья, как будто она дважды его не обманывала. — Не могла. Хотя бы потому что без Искры девчонка ей даром не сдалась. Это Денис. Это точно Денис.

Вот их сочувствие было теплым, словно солнечные лучи, пробившиеся сквозь густые питерские тучи. Жалели бедного мальчика, все не отпускающего тень старшего брата.

— Да ну вас! — психанул он, достал из карманов джинс пачку и, не одеваясь, поплелся на кухню — курить под вытяжкой.

Руки дрожали. Спички то ломались, то быстро гасли. И с каждой секундой росло желание двинуть по чему-нибудь посильнее, чтобы если не сломать, то покалечиться. Он почти поймал нужное состояние, когда на кухню вошла Наташа в Ромкиной футболке на голое тело. Отобрала у Ильи сигарету и спички, зажгла и глубоко затянулась.

— Чего? — выдыхая дым, усмехнулась она. — Я не курю — я прикуриваю. Или Ромке жаловаться побежишь.

— Нет, — принимая сигарету из ее рук, ответил он.

— Угу, никогда ж не жалуешься, скрытненький ты наш. Зря, между прочим, не так уж мы тебя не понимаем, как ты сам себя не понимаешь… Вот, к примеру, я. Думаешь, не знаю, что такое старший брат — чудила на букву «М»? Еще как знаю. Это щас он студент, спортсмен и либерал, а когда наркоманил — убить хотелось. Держалась на воспоминаниях о детстве, когда он меня от всего мира защищал. О, — она обернулась к повисшему на косяке Алексу, — приперся послушать, чего про него сестренка затирает.

— Ну я-то на тебя руку не поднимал.

— Еще б ты попробовал, — Ромка легонько толкнул Алекса в спину, заставляя освободить проход, потом прошел открыть окно и включил вытяжку, про которую Илья напрочь забыл. — Я думаю, — усевшись на подоконник, сказал он, — Ната таким образом пытается донести до тебя, что ты всегда можешь на нас положиться. Не только на Сеню, а на всех нах.

— Знаю, — подавив желание потушить сигарету о ладонь, ответил Илья. — Конечно, я знаю. Спасибо вам, — кинул бычок в раковину и пошел к выходу.

— Ты куда? — Алекс метнулся вслед за ним, словно боялся оставить одного.

— Домой поеду — отсыпаться.

— А… Домой к Елизавете Аркадьевне можно, — разрешил друг. — А про дочку Макса… Не лезь пока в эту свою вероятность, ладно? Сеня к деду Айзеку поперся выяснять, чего там с девчонкой. Он тебе сразу наберет, как все разузнает.

— Не полезу, — пообещал Илья и понял, что реально не собирается. Была б его воля, он вообще никогда бы туда не сунулся, но это за него еще несколько тысячелетий тому назад решил один человек, который и в нынешней жизни ненавидит его не меньше, чем тогда.

Сеня упал за день до очередного концерта, и для всех это стало полной неожиданностью, хотя Макс своей фразой про самочувствие вроде бы предупреждал. Но Илья был слишком на взводе, все носился с мыслью про возвращение Дениса из Лабиринта Смерти, как дурной с торбой, а все остальные носились за ним. Они не замечали, что Арсений стал выглядеть утомленным, иногда пропускал их дружеские сходки и даже пару раз репетиции. Но народ решил, что он просто устал от Ильи и его загонов, а так как именно Сеня возился с Ильей больше остальных, его решили не расспрашивать о причинах отсутствия, чтобы не получить неприятные ответы. А Сеня взял и упал.

Илья думал, что нет ничего ужаснее выпадения в вероятности. Он ошибался. Бессилие и беспомощность, накатившие на него, пока пытался дозвониться до Николаса, были куда хуже. Потому что впервые исчезал не он сам, а кто-то другой, и Илья ничего не мог с этим поделать. И мир, оставаясь целым и единым, тоже рушился, крошился осколками розового стекла, на место которого приходило знание — обыденное, оттого и пугающее. Первое: вселенная не вращается вокруг тебя, ни одна из них, а окружающие всегда сами по себе, и от тебя не всегда зависит, как долго они будут рядом. Второе: смерть существует, и она ближе, чем хотелось бы.

Руки дрожали, щека, возле которой держали трубку, вспотела, оставив на экране противное пятно, а ответа все не было. И росло желание кинуть смартфон об стену и заорать во всю дурь, как в плохом кино с деревянными персонажами. Останавливало понимание, что лучше от этого не станет, может, наоборот, и вовсе хуже.

«Ну же, Ник! — молитвой металось в мыслях. — Ответь! Ну, ответь же!»

Казалось, вот так прошла целая вечность, прежде чем одновременно в телефоне и за спиной раздалось:

— Что случилось? — и не успел Илья обернуться, как Николас тут же добавил: — Ага, сам вижу. Наталья, отойди от него, пожалуйста.

Защелкали вспышками назойливых папарацци изумрудные диагностические руны, узорами по коже расцвели темно-зеленые плетения, чтобы истлеть сразу же проявившимися синяками. И все это в кромешной тишине, в которой даже стук собственного сердца не был слышен от перенапряжения нервов.

— Я его забираю, — спустя вечность констатировал Ник, завершая активацию сложной руны, телепортирующей больного. — Вы тоже идете со мной. — Он щелкнул пальцами, и Арсений исчез. — Скучкуйтесь. Эй! Собрались быстро! Вы не мое время сейчас тратите — его время. Поняли?

Они понимали, просто тела двигаться не хотели, прикидываясь, что у них не шок, а сонный паралич, и раз это все сон, то нереально. Первым, конечно же, очнулся Алекс. Толкнул Ромку в бок, сам прошел к Илье и за шкирку подтащил к остальным. Николас щелкнул очередной руной.

— Здесь ждите. Сейчас придет медсестра, возьмет у каждого из вас кровь на анализ. Завтра тогда для переливания, если с анализами все будет хорошо.

В ответ даже кивка никто, кроме Алекса, не выдал, только взволнованными зверьками заозирались по сторонам. И, конечно, пропустили момент, когда Николас снова щелкнул руной и исчез.

— А что с ним? — несколько минут спустя спросила пустоту Наташа и еще быстрее завертелась по сторонам — как только голова не закружилась?

— Лейкемия, — не отрываясь от телефона, сказал Алекс. — Или лейкоз. Хз как оно правильно.

— Гугл в помощь? — уточнил Ромка и полез за своим смартфоном. — Хм… А мне геморрагическую лихорадку выдало по симптомам…