Бабушка была важным пунктом в планах Ильи. Потому что Алекс со своим наркоманским опытом, от которого его Николас, к счастью, отучил, конечно, молодец, но бабушка-терапевт как-то надежнее. И Лин Вею сдавать в случае чего не побежит, хотя бы потому, что они не знакомы. А для исполнения задуманного, надо, чтобы Лин Вей о проделках Ильи узнал как можно позже. Плюсом к тем же планам было расположение квартиры Елизаветы Аркадьевны в слепой зоне, где действие проклятия становится не таким сильным, значит, и отдача ожидалась куда слабее, чем обычно.

Поэтому бабушке следовало рассказать все, как бы невероятно это «все» ни звучало. И она слушала внимательно, не перебивая, не задавая уточняющих вопросов, не хмурилась недоверчиво, мысленно уличая Илью во лжи. И когда он закончил, она констатировала:

— Вот, значит, почему он про старшего ничего не сказал, когда они тебя из местной больницы забирали с этими своими… спецэффектами. Я тогда еще подумала, что Денис так и умер ребенком от сердечной недостаточности, а тут опять эти ваши… спецэффекты.

— Так ты мне поможешь?

— Конечно, помогу. Но если все плохо будет, как в прошлый раз, я Володе позвоню.

— Лучше Нику. Я запишу тебе его номер.

Со следующим важным пунктом все наоборот должно было пройти сложно, и Арсений предлагал составить компанию, причем так навязчиво, что пришлось уходить втайне от друга. Потому что самому Илье векшская принцесса ничего бы не сделала, а вот за химеру могла и обидеться. Ну, скорее всего. Так что, как и с бабушкой, он выбрал лучший вариант из показанных ему проклятием для встречи с Шаной.

Девушка сидела в своем любимом питерском кафе, выбрав, как обычно, самый дальний угол, где и выставила маскирующий щит, отталкивающий от нее любопытные взгляды и желающих познакомиться. Боевое, между прочим, плетение. Потому Илья легко прошел сквозь него и уселся напротив, дожидаясь, когда Шанкьяхти обратит на нарушителя ее спокойствия внимание. Минут пять ничего не происходило, и девушка продолжала пялиться в чашку с чаем, как будто ей там мультики показывали. Хотя могли и показывать, ведь она рассказывала и даже показывала, что умеет заклинать зеркала и воду.

Ждать дольше Илья не стал, убрал чашку, разрывая чужое плетение, а на ее место положил свою правую руку и засучил рукав толстовки.

— Ну здравствуй, дочь ведьмы и предателя, — он улыбнулся, поймав ее недовольный взгляд — она его не признала. — Могу я тебя угостить?

Взгляд, мельком брошенный на его запястья с виднеющимися сквозь бледную кожу синими венками, выдал ее с головой — Шанкьяхти требовалась кровь, чтобы продолжать оставаться на Земле. Конечно, в отличие от других векш, ей не нужно было пить много и часто, но все-таки. Потому Илья и начал с самого весомого аргумента. Девушке нравилась его кровь, жаль не настолько, чтобы другие аргументы не потребовались.

— Ну так? — поторопил он с ответом.

— Смерть тебя изменила.

— А кого она не меняет? — Илья пожал плечами и потянул руку обратно, но Шана остановила. — У векш разве по-другому?

— Они так не улыбаются, побывав за чертой.

— Да? — улыбка стала шире, он как будто растворил в ней весь мир. — Может быть, дело в количестве?

— Хватит, — она нахмурилась, ей явно было не по себе, но руку так и не отпустила.

— Не-а.

Наверное, не стоило так нарываться, потому что Шана с помощью магии отрастила острый крепкий ноготь на указательном пальце и, чиркнув им по запястью Ильи, притянула его руку к своим губам, припала к ране. Илья поморщился, но не от боли — из-за опасений, что она сейчас напьется и уйдет, а он так и не придумал, как закинуть удочку про возвращение Дениса из Лабиринта Смерти и ее роль в этом. Во время приступов было так хреново, что он не стал их тратить на такую мелочь, как риторика, диалоги и иже с ними. Если Шана сейчас уйдет, получается, зря?

— У тебя огонь изменился, — напившись, сообщила девушка и вывела на месте раны заживляющую руну.

— Огонь? Разве он у меня есть? — оторвавшись от придумывания правильной тактики, удивился Илья.

— Конечно, есть. Сдался бы ты мне, если бы не было?

— В том плане, что его вроде как проклятие блокирует.

— Это да, но… Хм, — Шанкьяхти все тем же острым ногтем быстро начертила руну у себя на ладони, коснулась ею щеки Ильи и замерла всматриваясь. — Ого, — протянула она несколько минут спустя. — А у тебя и впрямь куда больше прав на такую улыбку, чем у легендарного Агастьи.

— А с ним чего было?

— Калки сжег, Виджай воскресил. Там, конечно, все в одном теле случилось, но у тебя их столько не смытых на душе, хоть брачные бусы собирай и к костлявой сватайся. Она же у вас костлявая, да? Ну, смерть. Тут еще разлом… Я, конечно, понимаю, что ты этим скорее отсрочил неизбежное, но выглядит…

— Догадываюсь. Лин Вей сказал, что даже с его помощью все плетение полностью у меня выжечь не получится, а оно еще и восстановиться норовит, настырная тварь.

— Придется тебе попробовать, может, хоть в следующей жизни без него родиться получится. В этой-то уже все — Давыдов-то не вернется из Лабиринта Смерти.

— Не обязательно.

— О-о, даже после того, как он тебя избил, надеешься, что братишка сменит гнев на милость и…

— Не надеюсь, — Илья с наглым видом взял чай и сделал большой глоток, чтобы потянуть время и немного ее заинтриговать. Заметив по глазам, что получилось, он поставил чашку перед собой и уточнил: — Думаю, твой неугомонный мертвый дедушка разъяснил Денису, почему Лана выставила того за дверь. После твоего видео — как ты, кстати, умудрилась его снять? — мне не на что надеяться, Шана.

Она отвела взгляд — чувствовала свою вину, хотя не факт, что перед Ильей. Но его это устраивало, потому что она не ушла, а раз осталась — он победил. И поняв это, снова улыбнулся той самой улыбкой, на которую теперь имел право.

— Авекша тебя вроде бы не пытается изгнать, как других творцов. Можно попробовать Золотой Лотос…

— Не можно.

— Ну, если я попрошу ба…

— Не попросишь.

— Я не стану помогать тебе вытаскивать Давыдова из Лабиринта Смерти! — разозлилась Шана, поняв, к чему он клонит.

— За что ты его так ненавидишь, а? Не дал забрать Искру Огня, которая тебе нужна была лишь для того, чтобы красиво самоубиться на глазах у дяди и Совета Родов? Ну так все — нет Искры больше. Придется поискать менее изощренный способ.

Скорости, с которой Шанкьяхти метнулась за чашкой, чтобы выплеснуть чай Илье в лицо, можно было только завидовать. Но в Илью прилетело лишь несколько капель со дна, потому что чай он успел допить, пока с ней пререкался. Наблюдая, как она ошарашенно смотрит то на него, то в чашку, он потянулся за салфеткой, тщательно вытерся, хотя было бы что вытирать, и припечатал Шану сделанными выводами:

— А люди тебе все-таки нравятся, да? Особенно конкретные представители нашего вида.

— Нет! Не нравятся! И хватит лыбиться!

— Да ты вот буквально только что разрешила, — Илья развел руками, радуясь, что другой чашки с чаем у нее нет, а про битье посуды она и не подумает — не тот менталитет.

Наверное, Шана могла его просто ударить, отвесить такую смачную пощечину прямиком туда, куда недавно прикладывала руну, но она просто села обратно на место и закрыла лицо руками.

— Я не хотела… Ну, то есть хотела вернуть Искру, конечно, но не так…

— А какая разница, если результат все равно один? Без Искры Лана умрет. Уже умирает.

— Знаю, — Шана вздохнула и убрала ладони, только головы так и не подняла. — Знаю, — повторила она, и в ее голосе звучало искреннее сожаление о содеянном, — только не представляю, как все исправить.

— Зато я — да! — усмехнулся Илья, мысленно ставя напротив этого пункта галочку, когда Шанкьяхти подняла на него взгляд.

План был сложный, запутанный и грозил развалиться от малейшей помехи — надежный, как швейцарские часы. Но тянуть с ним не представлялось возможности: брат Искры Огня заболел, и никто другой не мог поделиться с ней нужным видом пламени. Никто, кроме Дэна, так что они решили рискнуть.