Как он объяснит эту поездку? В прошлом году он отговорился приглашением на фестиваль.

– А что прикажешь сказать моей жене?

Элис бросила на него яростный взгляд и заорала, запустив ему в физиономию подушкой:

– Жене, жене! Я тебе запрещаю говорить о жене в моем присутствии!

Элис прогнала его, и он вернулся домой.

На кухне жена и дети заканчивали ужинать. Жена ласково ему улыбнулась. Он не осмелился ее поцеловать: от него ра зило сексом.

– Мама сказала, мы на каникулы поедем в Йеллоустонский парк! – объявил старший сын.

– А еще мы будем спать в трейлере! – восторженно завопил младший.

– Маме, прежде чем обещать, надо было поговорить со мной, – только и сказал Стивен.

– Да ладно, Стив, поедем в августе, – сказала жена. – Скажи “да”. С отпуском я все уладила. А сестра готова дать нам трейлер.

– Да вы с ума все посходили! – взвился Стивен. – В парк, где кишмя кишат эти жуткие гризли! Ты статистику видела? Что ни год, в парке десятки раненых! А одну женщину вообще затоптал бизон! Я уж не говорю про пум, волков и горячие источники.

– Стив, ты преувеличиваешь! – возразила жена.

– Преувеличиваю?! На вот, послушай!

Он вытащил из кармана статью, которую днем распечатал, и стал читать вслух:

– Надо быть полным идиотом, чтобы прыгать в серный источник! – подала голос дочь.

– Умница, дорогая, – поддержала ее жена Стивена.

– Мама, мы в Йеллоустоне умрем? – заволновался младший.

– Нет, – рассердилась мать.

– Да! – заорал Стивен и, сказав, что ему надо принять душ, отправился в ванную.

Он пустил воду и без сил рухнул на унитаз. Что он скажет детям? Что папа растратил все семейные сбережения, потому что не способен обуздать свою похоть?

Он уже уволил Стефани Мейлер, хотя та была одаренной, многообещающей журналисткой; он выгнал бедного Миту Островски, который никому не мешал и к тому же был ведущим критиком. Кто следующий? Быть может, он сам – когда обнаружится, что он связался со своей подчиненной вдвое моложе себя и покупал ей подарки за счет журнала.

Элис была ненасытна, он не знал, как положить конец этой адской спирали. Бросить ее? Она грозила, что обвинит его в насилии. Ему хотелось, чтобы все кончилось, немедленно, сейчас. У него в первый раз возникло желание, чтобы Элис умерла. Ему даже пришло в голову, что жизнь несправедлива: если бы убили ее, а не Стефани, все бы стало так просто!

Звякнул телефон: пришло письмо. Он машинально взглянул на экран, и лицо его вдруг просияло. Имейл от мэрии Орфеа. Вот так совпадение! После прошлогодней статьи о фестивале его включили в рассылку мэрии. Он поскорей открыл письмо: приглашение в мэрию Орфеа на пресс-конференцию, намеченную на завтра, на 11 часов. На ней мэр “раскроет название потрясающей пьесы, которая будет показана на открытии театрального фестиваля перед ее мировой премьерой”.

Он немедленно послал сообщение Элис: завтра с раннего утра они едут в Орфеа. Сердце у него колотилось. Он ее убьет.

Ему и в голову не могло прийти, что однажды он будет готов хладнокровно убить человека. Но ситуация чрезвычайная. Только так он сможет от нее избавиться.

Мы с Трейси, моей женой, всегда строго ограничивали для детей доступ к интернету: его можно использовать для учебы и самообразования, но о том, чтобы заниматься там черт-те чем, не могло быть и речи. В частности, мы запретили им регистрироваться на форумах и в соцсетях. Слишком много развелось жутких исто рий о педофилах, выдающих себя за детишек-ровесников.

Но весной 2013 года нашей старшей дочери исполнилось десять лет, и она потребовала, чтобы мы разрешили ей зарегистрироваться в фейсбуке.

– Зачем? – спросил я.

– Все мои подружки в фейсбуке!

– Это не причина. Ты прекрасно знаешь, что мы с мамой не одобряем подобные сайты. Интернет придумали не для этих глупостей.

На что десятилетняя дочь ответствовала:

– Метрополитен-музей в фейсбуке, и МоМА тоже, и National Geographic, и санкт-петербургский “Русский балет”. Все в фейсбуке, кроме меня! В этом доме живут как амиши!

Трейси решила, что наша дочь права: ведь она далеко опережает сверстников в умственном развитии, и ей важно общаться с детьми своего возраста, чтобы не оказаться в школе в полной изоляции.

Но я все-таки сомневался. Я читал множество статей про опасности, которым подвергаются подростки в социальных сетях. Вербальная и визуальная агрессия, всяческие оскорбления, шокирующие картинки… Мы обсудили эту проблему на семейном совете с женой и дочерью. Я зачитал им статью в “Нью-Йорк таймс” про недавнюю трагедию в одной из школ Манхэттена: ученица покончила с собой из-за травли в фейсбуке.

– Слышали про эту историю? Это случилось на прошлой неделе прямо здесь, в Нью-Йорке: “Восемнадцатилетняя девушка, ученица выпускного класса престижной частной школы Хэйфер, покончила с собой дома из-за оскорблений и угроз, которые получала в фейсбуке после того, как кто-то без ее ведома обнародовал письмо, где она признавалась в нетрадиционной сексуальной ориентации”. Вы только представьте!

– Папа, я хочу просто коммуницировать с подружками, – сказала дочь.

– Ей всего десять, а она уже знает слово “коммуницировать”, – подчеркнула Трейси. – По-моему, она вполне созрела, чтобы завести страничку в фейсбуке.

В конце концов я уступил, но при одном условии: я тоже заведу страничку в фейсбуке, чтобы следить за дочерью и быть уверенным, что ее никто не преследует. Дочь согласилась.

Надо признаться, все эти новые технологии давались мне с трудом. Вскоре мне понадобилась помощь в настройке страницы, и я сказал об этом Стефани Мейлер, когда мы с ней пили кофе в комнате отдыха в редакции. “Вы зарегались на фейсбуке, Стивен?” – улыбнулась Стефани и прочитала мне короткую лекцию о том, как лучше настроить страницу.

В тот же день, чуть позже, Элис, положив мне на стол почту, вдруг сказала:

– Вам надо поставить фото профиля.

– Фото моего профиля? Это куда и зачем?

– В вашем профиле в фейсбуке, – засмеялась она. – Вам надо загрузить свое фото. Я вас добавила в друзья.

– Мы с вами связаны в фейсбуке?

– Если вы примете мой запрос на добавление в друзья, то да.

Я тут же принял запрос. Меня позабавил ее поступок. Когда она вышла, я просмотрел ее страницу, ее фотографии, и, признаюсь, мне это понравилось. Про Элис я знал только одно: эта девушка приносит мне почту. А тут я видел ее родню, ее любимые места, любимые книги. Мне открылась ее жизнь. Стефани показала мне, как пользоваться мессенджером, и я решил отправить Элис сообщение:

Она ответила:

Я написал:

Она ответила:

Так началась наша переписка, дурацкая, но, надо признать, весьма затягивающая. Совершенно пустая болтовня, но она меня развлекала.

Вечером, когда я обычно читал или смотрел с женой кино, у меня снова завязался глупый разговор с Элис: