Франческа, в свою очередь, сменила жакет на темно-синюю куртку, которую держала в маленьком гардеробе на работе.

– Повесьте ее на подголовник пассажирского сиденья.

– Она будет вашим дублером?

– Если так, то вы будете безымянным господином…

Франческа легла на заднее сиденье минивэна, и Джерри, опустив солнцезащитную шторку, направил автомобиль к выездной рампе. Однако на последней развилке он свернул не в ту сторону. Сквозь прозрачную крышу Франческа увидела на потолке рампы запрещающий знак.

– Вы едете по встречке, – заметила она.

– Знаю. – Джерри остановился на площадке прямо перед шлагбаумом. Въезжающая машина чуть не врезалась в них; Джерри вынудил взбешенного водителя дать задний ход, затем обогнул его и выехал на дорогу. – Они наверняка ждут нас у выезда, а я не хочу, чтобы они нас рассмотрели.

– Штраф будете платить вы.

Они завернули в сквер на пьяцца Рома в центре Кремоны за сворой, оставленной под присмотром молодой юристки, которая была сама не своя от страха опоздать к клиенту.

– Кто этот человек, к которому мы едем?

– Тот, кто знает меня лучше всех на свете. Вы сможете расспросить его, о чем пожелаете.

– И он ответит правдиво?

– Вы сами поймете, что иначе и быть не может.

Ориентируясь по указателям, Джерри подъехал к элегантной малоэтажке между театром Арчимбольди и кладбищем Греко, окруженной ухоженным маленьким парком. Он позвонил в видеодомофон с полдюжины раз, прежде чем ему ответили.

– Кто там, на хрен? – просипел старческий голос.

– Джерри и Франческа.

– Какой еще Джерри?

– Шалом, старый зануда.

Дверь разблокировалась.

– Шестой этаж.

– Вы не предупредили его? – спросила Франческа.

– Он знал, что не сегодня завтра я к нему загляну.

В отличие от Франчески, Джерри решил подняться пешком, потому что Мем ненавидел лифты. Стая выиграла с преимуществом в два пролета и бросилась прямо в открытую дверь, по инерции заскользив по мраморному полу. Хриплый голос внутри квартиры разразился залпом ругательств. Прежде чем войти, Франческа дождалась Джерри. Хозяин оказался нервным сухопарым стариком с выкрашенными в неправдоподобно черный цвет усами и волосами, одетым в майку и семейные трусы.

– Если они где-нибудь нагадят, убирать будете сами. Домработница уже ушла домой.

– Не беспокойся, они воспитанные, – отозвался Джерри.

Старик подошел поближе и изучающе уставился на него глазами, мутными от катаракты:

– Значит, это действительно ты.

– Обнимемся?

– Нет. – Старик отошел на несколько шагов. – А вы кто такая? У вас знакомое лицо.

– Меня зовут Франческа Кавальканте, я адвокат.

– Джерри и вас вовлек в свою охоту. За вашей племянницей.

– Если не возражаете, у меня к вам много вопросов.

– Насчет Джерри?

– В основном – да.

– Не уверен, что вам понравятся ответы, Франческа. Меня зовут Ренато Фаваро, проходите, я открою бутылку.

В четыре часа утра Итала припарковалась у того же мотеля, где ночевала на прошлой неделе. Приехав в Конку, она обнаружила, что ферму Локателли окружила кучка недоумков, намеренных линчевать его за похищение Джады, и посчитала за лучшее на время увезти оттуда Санте. К счастью, в мотеле дежурил уже знакомый ей понимающий администратор, хотя теперь ей предстояло уломать Локателли, который, пока она договаривалась, упрямо оставался в машине.

– Я не собираюсь уезжать из дома. Плевать, что думают эти идиоты. Я скорее удавлюсь.

– Слушай, упрямая твоя башка, – сказала Итала. – Ты никому не нравишься, и только что пропала девушка. Они придут снова и обольют тебя бензином, пока ты будешь спать, а если ты разобьешь кому-нибудь голову, тебя отправят прямиком за решетку.

Локателли выругался.

– Я не видел Джаду с тех пор, как умерла Мария. Я даже не знаю, как она теперь выглядит.

– Я верю тебе, иначе бросила бы тебя на растерзание толпы.

Чтобы отвадить разгоряченных мстителей, Итале пришлось пустить в ход весь свой репертуар, от увещеваний до оскорблений; при этом ей помогал пятнадцатилетний верзила в очках, который, похоже, был единственным, кто обладал хоть каплей здравого смысла. Санте сказал ей, что это скаут из молельни по фамилии Дзеннаро.

– Ты выйдешь или нет? Я уже вся в мыле; хочешь, чтобы я отмотала еще сотню километров?

– Я никогда не бывал в таких местах, – пробормотал Локателли и с опаской уставился на вывеску мотеля. – Сюда ходят проститутки.

– Зато здесь очень спокойно.

– Жена надрала бы мне задницу, если бы застала в таком вертепе.

– Спокойной ночи, никому не звони, я сама тебе позвоню.

Санте вылез из машины и, выпрямившись во все свои метр девяносто, вытащил из багажника чемодан.

Итала уехала с полуулыбкой. Локателли по-прежнему нравился ей, и она до сих пор не понимала почему. Отправившись домой, она проспала не больше пяти часов, а утром, заказав две двойные порции кофе в баре, обзвонила всех Дзеннаро из телефонной книги Конки. Таковых оказалось двое, и они были родственниками. Мать того самого Микеле Дзеннаро сказала ей, что он вернется в три. Итала представилась матерью другого мальчика, который ходил в молельню.

– Мой сын хочет устроить небольшую вечеринку… Можно я перезвоню, когда он придет домой? Спасибо.

Она заехала в участок, где безуспешно поискала новости о Джаде, затем, притворяясь спокойной, потрепалась с Отто. Амато работал на выезде, и Итала собиралась поговорить с ним, как только он вернется, но не смогла, потому что он убежал сразу после совещания руководителей отделов, в то время как секретарша Грация напомнила ей о встрече с соцработником.

Это оказалась женщина ее возраста, которую Итала мысленно прозвала Мышью из-за цвета одежды и того, как она пряталась за столом, заставленным игрушками из «киндер-сюрпризов».

– Разве вас не известили, что вам уже не нужно приезжать? – спросила Мышь.

– Мне никто ничего не говорил. – Итала села, и Мышь беспокойно дернулась. – А поскольку в школе мне сказали, что сына не допустят к урокам, пока я не покажу его врачу… Вы этим занимаетесь или нет?

– Не совсем, но такой необходимости больше нет, если только этого не потребует новая школа.

– Какая еще новая школа?

Мышь раз десять моргнула.

– Вы что, не разговариваете со свекровью?

Итала вышла из офиса разъяренной и потрясенной. Хорошо еще, что она договорилась о встрече с семейством Дзеннаро, иначе она закатила бы скандал Мариэлле. В дороге ее то и дело охватывало желание изменить маршрут и отправиться в Кастельветро, но она боролась с ним, на чем свет стоит проклиная эту суку, которой ей приходилось оставлять сына. «Но уже ненадолго».

Крики помогли, и, добравшись до Конки, Итала снова могла казаться спокойной, хотя ее голос и охрип. Она позвонила из телефона-автомата, и ей ответил юношеский голос.

– Да, синьора, это я.

– Послушай, я не хотела тревожить твою мать, но я та самая вчерашняя сотрудница полиции. Из-за истории с Джадой мне нужно поговорить с ее друзьями… Но если твоя мама дома, мне придется сказать ей, что вчера ты рисковал быть избитым… Возможно, лучше будет, если ты скажешь, что тебе нужно выйти по делам.

– Нет, боже упаси. Родители вернутся после пяти… Если хотите, заходите…

Через десять минут Итала позвонила в его домофон, и они расположились в комнате парня. Стул был всего один, поэтому Микеле сел на кровать. Всюду лежали книги, толстые, как кирпичи.

– Есть новости о Джаде? – робко спросил Микеле.

– Буду с тобой откровенна, – ответила Итала. – Джаду не ищет никто, кроме ее родителей. Она совершеннолетняя, и подать заявление о ее пропаже можно будет только по истечении сорока восьми часов. Возможно, она уехала по собственной воле.

– Нет-нет, – покачал головой парень. – Она бы никогда так не поступила.