– Но всего этого можно избежать. Не подпускай ко мне Хольгерсонов. Пусть кто-то другой ответит за это головой. Тогда, при определенных обстоятельствах, я буду тебе очень благодарен.

Он обнял меня, снова отдалился и улыбнулся.

– И если ты не хочешь оказать любезность мне, сделай это для моей сестры. Кажется, она находит тебя очень привлекательным.

Значит, даже сестра была для него только средством достичь цели. Вот засранец.

– Я… подумаю об этом. Возможно, сумею кое-что уладить. Но для этого мне понадобится некоторое время. Устроит тебя, если я скажу завтра, как могу тебе помочь? – запинаясь, проговорил я, с трудом заставляя себя не отворачиваться от него. Не потому, что боялся Курта, а потому, что его отвратительный запах теперь, после объятия, пристал и ко мне.

– Ладно. Завтра. Я хочу, чтобы завтра у тебя был план, как мне отделаться от Хольгерсонов. Иначе ты следующий.

Курт залез на свой электросамокат и укатил.

Я счел всю эту ситуацию абсолютно абсурдной. Беспричинные объятия были мне столь же подозрительны, как и обоснованные угрозы.

Итак, не осталось сомнений, что шантажист – Курт. Однако я по-прежнему не имел ни малейшего понятия почему. Теперь он еще и обоснованно угрожал мне Хольгерсонами, притом что я-то ему угрожал необоснованно, и это мне совсем не нравилось. И я был не одинок в своем видении ситуации.

«Я не представляю, как мы справимся с этим без осознанного убийства», – заявил вдруг мой внутренний ребенок.

«Что, прости?»

«Этот тип явно пустился во все тяжкие. Прежде чем Курт уничтожит все, что для нас имеет значение, может, лучше было бы уничтожить Курта».

Мне пришлось припомнить объяснение Йошки Брайтнера, что дети не ведают границ. Они хотят все или ничего. Похоже, к внутреннему ребенку Курта это тоже относилось в полной мере. Он хотел или всего достичь, или все уничтожить. Мой же внутренний ребенок в этом смысле, видимо, был уже довольно зрелый. Он хотел убивать осознанно. А я был тем, кто больше не хотел убивать.

Но я понятия не имел, как мне обойтись без убийства Курта.

Сейчас мне, во-первых, срочно нужен был план, чтобы свернуть весь этот сценарий Курта, с его угрозами насчет полиции и Хольгерсонов. Но для этого, во-вторых, мне необходимо было наконец узнать, по какой причине Курт настолько ненавидит Бориса, что мы должны его изувечить и убить.

По первому пункту я собирался, как и планировал, поехать в лес, чтобы спокойно поразмышлять там во время пробежки. Однако, чтобы прояснить второй пункт, надо было сначала отправиться вниз. В подвал.

Саша тут же отложил все дела, чтобы вместе со мной нанести визит Борису. То, что Курт теперь оказывал на нас давление из-за Хольгерсонов, обрадовало его так же мало, как и меня. Но благодаря этому мы теперь могли быть уверены, что Курт и есть наш шантажист. Мы только не знали почему. И собирались узнать у Бориса, чтó связывало его с Куртом, помимо договора аренды.

Я открыл висячий замок на тюремной двери и снял его. Было начало десятого, и Борис еще спал. Саша включил свет. Я наклонился к Борису и стал будить его:

– Эй, Борис! Просыпайся!

– Отстань. Я сон смотрю.

– Если ты и в будущем хочешь смотреть сны с головой на плечах, то просыпайся сейчас же.

Саша шагнул к кровати, Борис приподнялся:

– Вы… – Он остановился и стал принюхиваться. – Чем здесь так воняет? Эй… Это же мерзкий запах того типа, что меня одурманил. – Борис подался ко мне и потянул носом возле моей шеи. – И ты хочешь сказать, что не стоишь за этим?

– Тогда бы нам и выяснять было нечего. Сейчас мы знаем, кто стоит за твоим временным кратким освобождением. Тот тип, который меня недавно обнимал, – сказал я.

– У этого типа есть имя? – спросил Борис.

– Курт Фрилинг, – просветил я его.

Борис задумался:

– Ни о чем мне не говорит. Кто это?

– Арендовал у тебя офисное здание, – сказал Саша.

– Если бы я мог запомнить имена всех моих арендаторов, я бы выступал в «Спорим, что»[396].

– Даже если бы эта передача все еще шла, тебе помешала бы в ней участвовать подвальная дверь. – Я не мог не поддеть его.

Саша достал свой смартфон. И показал Борису фото Курта, скопированное с его домашней страницы:

– Может, это тебе поможет. Вот парень, чей парфюм тебе так не нравится. Он выволок тебя из подвала, усыпил и спрятал в садовый домик феи Лили.

Я начал терять терпение:

– И он хочет, чтобы мы до пятницы отрезали тебе голову. Итак, ты его знаешь или нет?

Борис в недоумении смотрел на фото:

– Как, говорите, его зовут?

– Курт Фрилинг, – почти одновременно ответили мы с Сашей.

У Бориса вдруг кликнуло:

– Не понимаю. Это Курти-Полминуты. На двадцать лет старше и определенно на тридцать кило тяжелее. Но конечно, я его знаю. Но этого не может быть. За всем стоит этот идиот?

– Что за Курти-Полминуты? – поинтересовался Саша.

– Откуда ты его знаешь? – поинтересовался я.

И Борис нас просветил:

– Двадцать лет назад он был постоянным клиентом в нашем первом борделе.

– Зная, кто под каким именем трахался в твоем борделе за последние двадцать лет, ты бы точно выиграл в «Спорим, что», – изумился Саша.

– Продолжай, – подтолкнул я Бориса. – Почему ты запомнил Курта?

– Двадцать лет назад мы с Драганом открыли наш первый реально крупный бордель. Изысканное заведение. Топ-конфиденциальность. Топ-девочки. Топ-сервис по топ-ценам. Короче, театр, а не бордель. С любым клиентом девочки могли так достоверно изобразить великую любовь, что большинство посетителей очень быстро становились завсегдатаями. Но среди этих постоянных клиентов один особенно выделялся. Вот этот. Курти-Полминуты.

– Что в нем было особенного? – спросил я.

– Он бывал у нас как минимум раз в неделю. Иногда чаще. Всегда с одной и той же девушкой. Он был влюблен по уши. Даже как-то раз принес цветы. Розы. Для проститутки!

– А почему такое имя – Курти-Полминуты? – не отставал Саша.

– Потому что когда он приходил, то через тридцать секунд мог бы уже уходить – за это время он успевал кончить. – Борис не удержался от смеха. – Но он исправно приносил нам бабки, просто невероятно. А его дама сердца должна была, собственно говоря, только показать ему грудь, потому что основная часть ее работы уже была выполнена, клиент спонтанно эякулировал. В оставшееся время Курт хотел только разговаривать. Он даже строил планы на будущее с этой шлюхой. С этой точки зрения было почти жаль, что она оставила работу.

– Почему она это сделала?

– Потому что женщина не должна трахаться с другими мужиками, если она замужем за мной. Даже за легкие деньги.

– Любимая шлюха Курта – это… – догадался я.

– Аннастасия. На которой я женился. Все верно, – подтвердил Борис.

В миг все обрело смысл. Даже дурацкая татуировка на дряблом плече Курта. С надписью «Анна». Курт влюбился в Аннастасию. Это и была та несчастная любовь, о которой рассказывала Лаура. Аннастасия оставила свою работу, потому что Борис, ее шеф, женился на ней. Однако Курт, по-видимому, не смог оставить свои чувства.

А потом Аннастасия была обезглавлена Борисом. Потому что он застукал ее, когда она изменяла ему с Драганом. Это деяние Бориса никогда не было доказано. Но о нем в течение нескольких недель писали в прессе.

Курт не только лишился своей якобы великой любви из-за другого мужчины. Этот мужчина был виновен еще и в том, что великая любовь Курта впоследствии лишилась головы.

Отпилив голову Аннастасии, Борис показал Курту, что желания последнего ему абсолютно безразличны.