Миссис Вэнс умолкла. В комнате стояла ужасающая тишина.
— Простите, что так получилось, — наконец прошептал Гэхаловуд.
— Вы ни в чем не виноваты, Перри, вас там не было…
— Не было, да.
— По телевизору говорят, что сына посмертно лишат звания, — сказала она. — Пусть так, если это угодно общественному мнению. Пусть разрушат его надгробие, если на то пошло. Но я не знаю, что это изменит: это не вернет к жизни ни бедного мальчика, ни Аляску. Зато вы, Перри, вы можете все поправить — расследовать это дело. Я чувствую, как бьется душа Мэтта, как она колотится в гробу в поисках искупления. Дайте ему покой, Перри. И родителям этой малышки тоже. Разыщите убийцу. Когда мы последний раз говорили с Мэттом, он сказал: “Все, чего я хочу, ма, это пойти к родителям Аляски и сказать, что правосудие…”
– “…свершилось”, — Гэхаловуд закончил фразу за нее.
— Откуда вы знаете?
— Ваш сын мне тоже это говорил.
По дороге в Маунт-Плезант Гэхаловуд признался:
— Я устал, писатель. Пора кончать это дело. А потом я тоже завязываю.
— Вы хотите уйти из полиции, сержант?
— Во всяком случае, взять паузу. Знаете, о чем мечтала Хелен? Уплыть на яхте в кругосветное путешествие. Вот что я хочу сделать, когда мы здесь закончим. Уплыть с девочками.
— Красивый план, — сказал я.
— Возможно, и для вас, писатель, найдется местечко на борту.
— Спасибо, сержант, но сперва мне надо уладить пару дел, а потом уже портить вам плавание.
— Ничего вы не испортите, писатель, наоборот.
* * *
Под вечер, сидя в гостиничном номере в Маунт-Плезант, я вертел в руках билет на концерт, который дал мне Гарри. Концерт Александры Невилл был назначен на сегодняшний вечер. Скоро настанет час пресловутой встречи. Ехать или не ехать?
Я долго не мог решиться. Держал в одной руке свою фотографию с ней и кузенами, а в другой — билет. В конце концов решил ехать. Вышел потихоньку, не хотелось ни с кем объясняться. В соседнем номере Гэхаловуд с головой ушел в бумаги, которые отдала нам мать Элинор. Садясь в машину, я получил сообщение от Лорен:
Мой ответ:
Нет, посижу спокойно в гостинице, если ты не рассердишься. Выдохся совсем.
Я уехал.
Приехал в Бостон, в “ТД-гарден”, где проходили баскетбольные и хоккейные матчи, а также большие концерты.
Не знаю, когда вы будете читать эту книгу, но если вы следили за музыкальной модой 2010-х годов, то наверняка слышали об Александре Невилл, тогдашней знаменитой певице.
Добравшись до арены, я прошел контроль и посмотрел в билете, какое у меня место, — понять, куда мне направляться.
Я не видел, что она стоит у меня за спиной.
Она следовала за мной, пока могла, пока ее не остановили у входа — билета у нее не было.
Она смотрела, как я ухожу, потрясенная моей ложью.
Лорен.
Назавтра после концерта Лорен пригласила меня встретиться в “Сизон”, выпить кофе. Она ждала за столиком с мрачным видом, скрестив руки. Вместо приветствия удостоила меня только сухим “Сядь”.
Глава 32
Виналхэйвен
Понедельник, 26 июля, и вторник,
27 июля 2010 года
— Хорошо провел вечер? — спросила она.
— Ну, ничего. А ты?
— Не смей надо мной издеваться, Маркус! С кем ты был на концерте?
Я не пытался отрицать. Только спросил, откуда она узнала.
— Я видела, как ты вчера вышел из гостиницы. Как раз подъехала. Ты меня не видел, явно куда-то торопился, сел в машину, и тогда я тебе написала: “Ты ко мне?” Это был вопрос. Но ты решил, что это приглашение, и ответил, что хочешь отдохнуть в номере, при том что я видела, что ты уезжаешь! Жалкий лгун! Я думала, ты хороший парень, Маркус, не такой, как все. Но ты не лучше других. Так что, у тебя цыпочка в Бостоне? Ты ее на концерт водил?
— Лорен, ты, конечно, не поверишь, но на концерт я ходил один.
— Ой, да ладно!
— Мне этот билет дал Гарри Квеберт. Мы с ним встречались в прошлую субботу. И он предложил мне сходить на этот концерт.
— Зачем?
— Это сложно, но он хотел дать мне шанс снова встретить одного человека. Человека, который много значил в моей жизни.
— Экс-подружку, что уж.
— Да.
— Кто она?
— Та девушка на фотографии.
— Чего?
— Девушка на фотографии с моими кузенами, Александра. Это она.
— И что?..
— Я к ней не подходил, только смотрел. Не осмелился ни сказать что-то, ни сделать.
— Вы не поговорили?
— Нет.
— Ты к ней что-то чувствуешь?
Я ответил не сразу. Посмотрел ей прямо в глаза и признался:
— По-моему, да.
Она вцепилась в чашку с кофе, словно хотела запустить ею мне в лицо. В этот момент у меня зазвонил телефон. Это был Гэхаловуд.
— Писатель, вы где?
— В “Сизон”, с Лорен.
— Идите оба быстро в гостиницу, я напал на след.
* * *
Гэхаловуд был слишком взбудоражен своим открытием, чтобы заметить напряжение между мной и Лорен. Сидя за столиком в гостиничном ресторане, он показал одну из тетрадей Элинор Лоуэлл.
— Я все прочитал, от начала до конца, — сказал он, — и вот что мне попалось.
Он ткнул пальцем в страницу, испещренную мельчайшим почерком:
Еду к нему. Он сказал, что без меня впадает в отчаяние. После того неудачного 4 июля я себе обещала больше туда не возвращаться, но он нуждается в моем присутствии, и я не могу его бросить. Он даже готов был приехать за мной на машине, но я хотела избавить его от поездки, да еще с этим идиотским парадом, когда весь город перекрыт. Никогда не понимала, что привлекательного в этих гигантских омарах.
Я сажусь в автобус. И как только занимаю свое место, мое тело начинает сгорать от нетерпения. У меня только одно жадное желание — снова увидеть его. Замкнуться с ним в нашем пузыре, в нашем раю.
Когда звучит туманный горн, мое сердце подпрыгивает, я знаю, что он совсем близко. Мы встречаемся с ним в бухте, там, где нас никто не найдет. Где нам никто не помешает. Это место уединенное.
В этом сером доме среди красных кленов, там, где я чувствую себя женщиной. Мы можем быть вдвоем. Мы защищены.
— В этом тексте, — пояснил Гэхаловуд, — Элинор описывает свой путь на автобусе в следующий раз после катастрофы четвертого июля. Думаю, речь идет о той поездке в Рокленд, о которой говорила Стефани Лэхен. Элинор пишет про омаров, а омары — это штат Мэн, то есть мы снова возвращаемся к Рокленду…
— Пока все понятно, сержант, — сказала Лорен.
— Еще Элинор упоминает парад, — продолжал Гэхаловуд. — Я справился, бывает ли в августе в Мэне парад, эмблемой которого служит омар. Ни за что не догадаетесь: с 1947 года в Рокленде, штат Мэн, ежегодно проходит Фестиваль омара, в ходе которого по центру города движется шествие гигантских омаров.
— Элинор едет к возлюбленному в Рокленд, в серый дом среди красных кленов, — подытожил я. — Звучит туманный горн, наверное, там поблизости маяк, это сужает область наших поисков.
Гэхаловуд кивнул, глядя на нас с Лорен:
— Вы понимаете, что нам остается сделать…
— Едем в Рокленд! — воскликнула Лорен.
* * *
До Рокленда было три часа езды. Нам, видимо, предстояло там ночевать, поэтому мы взяли с собой кое-что из вещей.
Рокленд с пригородами раскинулся на сорока квадратных километрах. Несмотря на упоминание маяка поблизости, найти там серый дом было делом нелегким. Для пущей эффективности мы выехали на двух машинах: в одной — мы с Гэхаловудом, в другой — Лорен.
До места мы добрались ближе к полудню и сразу принялись за дело: Лорен должна была прочесать северную часть города, Гэхаловуд — южную. А я пешком обойду центр, магазин за магазином, буду показывать торговцам фото Элинор в надежде пробудить давно забытые воспоминания.
