Я бросаюсь на Брайана, но он слишком силен, плюс на его стороне эффект неожиданности; он толкает меня, и я падаю навзничь, больно ударившись головой о стену. Однако от удара во мне словно что-то прорывает. Как он смеет? Как он смеет считать, что может меня убить? Он жалок. Тогда я была ребенком, но теперь-то нет; я скорее умру, чем позволю ему снова хоть пальцем меня тронуть. Чувствуя, как подступают слезы, я вскидываю на него глаза и вижу нацеленный на меня пистолет. Ствол у него короткий и широкий, как у игрушечного. Ракетница.

– Брайан, – произношу я, ощущая, как рот наполняется кровью. – Не надо.

Он со смехом надвигается на меня. Я кошусь на Монику, но она не поднимается. Шевелится, но ее глаза закрыты.

– Моника, вставай, – умоляю я.

– Она тебе не поможет, – усмехается Брайан. – Больше не поможет.

Он бросает взгляд на дверь.

– И Гэвин тоже. Здесь только ты и я.

По подбородку у меня течет кровь.

– Дейзи…

– Не называй меня так!

– Почему? Это твое имя. Тебя так зовут.

– Нет. Я изменилась.

– Ты изменила имя. Но ты не стала другим человеком, и поступок твой никуда не делся.

Глаза у него ледяные, как океан.

– Ты заставил меня.

– Ну да, да. Я тебя заставил. И каким же образом?

Я ничего не говорю.

– Как все это будет выглядеть, Дейзи? Я сохранил все твои записки. О том, как сильно ты меня любишь. И все фотографии, на которых мы с тобой вдвоем. – Он делает паузу. – На которых мы занимаемся… В общем, сама знаешь чем.

Он с печальным видом качает головой.

– И те, на которых ты занимаешься тем же с другими. Так что не составит никакого труда убедить народ, что ты была шлюхой. И что ты приревновала, когда я выбрал Сэди. Поэтому и убила ее. Не смогла видеть меня с другой.

Это неправда. Мы собирались сбежать вдвоем. Она хотела меня спасти.

Я набрасываюсь на него – неожиданно, но мы в разных весовых категориях, и мне не удается сбить его с ног. Мы сцепляемся, наши силы теперь равны: он мощнее, зато я яростнее. Он пытается швырнуть меня в стену, но я хватаюсь за его куртку, и мы боремся, пока его лицо не оказывается в дюйме от моего.

– Ты ничтожество, – цедит он. – И всегда им была.

В мои вены точно впрыснули дозу адреналина. Я не та Дейзи, которую он помнит, я слишком часто дралась, выбиралась из слишком многих опасных переделок. Моя правая нога оказывается между его ногами, и я резко всаживаю колено ему в пах, одновременно дергая куртку вниз. Он воет от боли, и я с нечленораздельным воплем толкаю его. Он шлепается на пол, подняв тучу пыли, и я, для верности еще раз наподдав ему, уже лежащему, ногой, хватаю с пола ракетницу и трясущимися руками направляю дуло ему в грудь.

– Ты испоганил мне жизнь.

Он с глухим смехом сплевывает на пол кровь.

– Ты сама себе ее испоганила. А знаешь, я сохранил то видео. То самое, на котором ты убиваешь Сэди. Это ли не доказательство, Дейзи?

Я не могу дышать. В воздухе висит пыль. Перед глазами опять мелькают кадры, на которых я стою над моей подругой, затянув ремень на ее шее.

Прошлое вновь обрушивается на меня всей тяжестью. Он прав. Я убила ее. Я убила Сэди. Я должна была сказать «нет», я должна была сопротивляться, даже если бы это стоило мне жизни.

Я не смогу себя простить. Никогда. Пистолет трясется в руке. Брайан не сводит с него глаз, дожидаясь своего шанса. На секунду кажется, что я слышу вой сирен, но даже если и так, они слишком далеко и становятся тише. Это лишь игра воображения, последний ужасный фокус моего сознания.

– Мне было пятнадцать, – оправдываюсь я.

– И что?

Я слышу голос Сэди. «Вернись, – говорит она. – Мы можем сбежать. Мы победим его, поедем домой и доделаем наш фильм и дальше будем жить так, как будто ничего этого не было».

Нет.

«Оставь ее. Оставь Дейзи здесь. Пусть лежит на дне моря, как ты и считала все это время. Идем со мной, идем домой».

– Я не могу.

– Чего ты не можешь, Дейзи?

Я произнесла это вслух. Брайан не знает, что внутри меня живут два человека, две перепуганные девочки-подростка препираются друг с другом.

– Мне очень жаль, – говорю я.

На сей раз мне отвечает голос Дейзи.

«Нет, ты здесь не для того, чтобы сказать, как тебе жаль. Ты здесь для того, чтобы наконец принять наказание. Так прими его».

Я смотрю на пистолет в своей руке. Она права. Я убила Сэди и не понесла за это никакой кары. Я здесь не для того, чтобы победить. И даже не для того, чтобы извиниться. Я здесь затем, чтобы взять на себя ответственность.

Меня охватывает искушение бросить ему ракетницу, пусть покончит с этим. Но я этого не делаю. После всего, что он сотворил? Я невольно закрываю глаза. Он превратил меня в ничтожество, а потом заставил убить подругу. Это не моя вина. Его победой ничего не исправишь. И не стоит забывать и об Элли, и о Кэт, и о скольких еще других.

Я поднимаю пистолет, но уже поздно. Брайан на ногах, он перехватывает ствол. Я неистово сопротивляюсь, но он слишком силен; один толчок – и я лечу назад. Теперь оружие в его руках.

Он ухмыляется. О, я хорошо помню эту его кривую ухмылку! Оседаю на колени и склоняю голову, радуясь: если это конец, то я, по крайней мере, знаю свое имя.

– Давай не тяни, – говорю я.

Я в кои-то веки – как раз тогда, когда мне меньше всего этого хочется, – всецело оказываюсь в своем теле. Я ощущаю все неровности пола под ступнями и коленями. Я чувствую вкус пыли, висящей в воздухе, запах влаги, сочащейся из стен. Я слышу судорожное дыхание Моники, похожее на предсмертные хрипы.

Я закрываю глаза, ожидая приговора, ожидая смерти.

– Нет, – произносит он негромко. – Вставай. На этот раз ты спрыгнешь. На этот раз ты у меня спрыгнешь по-настоящему!

Небо затянуло облаками, волны бьются о скалу подо мной. Я смотрю назад, на Блэквуд-Бей: «Корабль», лодочный спуск, плавный изгиб береговой линии, уходящей вдаль к Крэг-Хед, ни единой живой души вокруг. Никого, кто помог бы мне. За десять лет ничего тут не изменилось. Все в точности такое, каким я помню.

Я делаю шаг к обрыву. По логике вещей, сейчас должна быть ночь, над головой – непроглядно-черное небо, усыпанное звездами. Пятнадцать шагов, от силы двадцать. Я иду вперед, Брайан позади меня. В одной руке он держит кочергу, которую нашел в гостиной Дэвида после того, как скрутил Монику по рукам и ногам и привязал к подвальной лестнице, а в другой – ракетницу. Но все это исключительно ради самозащиты. Я знаю, что он намерен сделать – довести меня до края утеса и заставить спрыгнуть, а если откажусь, столкнуть. Так или иначе я полечу вниз. Все будет выглядеть как несчастный случай или еще одно самоубийство. Брайан расскажет всем, что видел, как я падала, а он не смог меня остановить.

Теперь, когда уже слишком поздно, я наконец-то понимаю. Тогда, десять лет назад, я прыгнула со скалы, пытаясь сбежать из Блэквуд-Бей, и назвалась именем Сэди, пытаясь сбежать от самой себя. Я делала вид, что она не умерла, ведь это значило, что я ее не убивала и, следовательно, я не убийца. Я не чудовище.

А потом случилась диссоциативная фуга. Я дозвонилась Деву, и тот назвал меня единственным именем, которым я всегда называлась сама. И в тот момент я поверила, что меня так зовут. Вот только Дейзи на самом деле никогда не исчезала. Ни когда я получала специальность, ни когда опять вышла на улицы снимать «Черную зиму». Все это время она просто пряталась глубоко внутри, растравляя свою больную совесть и выжидая подходящего момента. А потом, десять лет спустя, я совершила ошибку. Я вернулась в Блэквуд-Бей и привезла ее с собой.

Не стоило вообще сюда ехать. Но откуда мне было знать?

Я смотрю вниз. По крайней мере, я встретилась с матерью. По крайней мере, я в последний раз увидела ее и теперь понимаю, что и она меня узнала. Несмотря на резкие перемены в моей внешности, она смутно поняла, кто я такая. Все, что она говорила, встало на свои места.