— Стало быть, Брэдберд пытается убить Казински, сбивает его машиной, — сказал Лэнсдейн.

— Именно так, — подтвердила Лорен.

Когда доклад был завершен, Лэнсдейн в знак одобрения громко захлопал в ладоши.

— Браво, — поздравил он нас, — на сей раз дело раскрыто.

— Остается одна деталь, — сказал Гэхаловуд. — Те долбаные осколки фары черного “форда таурус”, которые нашли в лесу. Я все равно не понимаю, откуда они взялись.

— Совпадения тоже случаются, Перри.

— Не доверяю я совпадениям, шеф.

Лэнсдейн хотел закрыть дело. Прежде всего, чтобы утихомирить губернатора, чей ультиматум вот-вот истекал.

— Надо уметь прекращать бой, Перри. Это дело преследовало вас одиннадцать лет, пора перевернуть страницу.

В тот же день мы с Гэхаловудом и Лорен отправились к Робби и Донне Сандерсам сообщить, что расследование убийства их дочери наконец завершено. Гэхаловуд рассказал им обо всем, что произошло. Закончив, он произнес: “Правосудие свершилось”. За спиной родителей стоял портрет Аляски. Мне показалось, что она улыбается нам.

Пришло время прощаться.

Мы вернулись в Маунт-Плезант. Я приезжал туда в последний раз. Я покидал этот город со смутной ностальгией. Несмотря на все случившееся, могу сказать, что мне там понравилось.

Мы с Гэхаловудом забрали вещи из гостиницы и сдали ключи от номеров. Потом сделали последнюю остановку на главной улице. Сперва зашли в магазин товаров для охоты и рыбалки Кэрри, попрощались с ними. Потом направились в продуктовый магазин Донованов, где находился Эрик. Он горячо пожал руку Гэхаловуду и сказал:

— Спасибо, сержант.

Гэхаловуд кивнул, не зная, что ответить, и только пробормотал:

— Удачи, Эрик. Надеюсь, вы сможете восстановиться.

Эрик ответил:

— Лорен сказала, что вы на себя злитесь, сержант. Из-за того, что случилось одиннадцать лет назад. Так вот, знайте, на вас я не сердился никогда. На Вэнса — да, на Патрисию теперь сержусь. Но вы, вы сделали свою работу, работу полицейского. И доказательство тому — вы здесь. Вы отличный парень, сержант Перри Гэхаловуд. Храни вас Бог.

У выхода из магазина Донованов меня поджидала Лорен. Гэхаловуд отошел, чтобы оставить нас вдвоем.

— Что касается концерта Александры Невилл… — начал было я.

Она перебила:

— Ты же мне говорил, что девушку на фотографии зовут Александра. Но я не поняла, что речь об Александре Невилл. Кто бы мог подумать?

— Как ты наконец выяснила?

Она грустно улыбнулась:

— Не забывай, Маркус, я все-таки коп.

Лорен держала в руках глянцевый журнал про современных звезд. Она открыла его и показала статью об Александре Невилл и ее отношениях с хоккеистом из флоридской команды “Пантеры”. Потом достала телефон и открыла фото, которое послала мне две недели назад. Тот самый снимок, который я забыл у нее и на котором были мои кузены и девушка в Балтиморе, в 1995 году.

— Я пролистывала журнал и поняла, — продолжала Лорен. — Девушка на фото — это Александра Невилл. Это она — великая любовь твоей юности…

Я кивнул.

— Что между вами произошло? — спросила она.

— Случилась трагедия у Гольдманов-из-Балтимора. Трагедия, которая унесла моих кузенов Вуди и Гиллеля.

— Хочешь поговорить об этом? — спросила она.

— Не думаю.

Она взглянула на меня. В ее блестящих глазах сквозили сожаление и горечь.

— Не знаю, что случилось с твоими кузенами и Александрой, но тебе это явно не дает жить. Мешает двигаться вперед, встретить кого-нибудь. Мешает быть счастливым. Желаю тебе однажды разобраться с этим, Маркус. Ты правда золотой парень, ты заслуживаешь того, чтобы прошлое осталось позади.

Я неловко помахал ей на прощание. Мне хотелось ее обнять, но я боялся, что это будет неуместно. В эту минуту мы с Лорен оба знали, что больше не увидимся.

— Возвращаешься в Нью-Йорк? — спросила она.

— Да.

— Я хотела сказать тебе спасибо. За все. И еще — что шеф Митчелл предложил мне стать следующим шефом полиции Маунт-Плезант.

— Я очень тобой горжусь, — прошептал я.

На ее щеке сверкнула слеза.

Лорен ушла, и я подошел к Гэхаловуду; он ждал меня, прислонившись к машине.

— Как дела, писатель?

— Ничего.

С минуту мы молчали. Нам тоже предстояло на какое-то время расстаться. Я возвращался в Нью-Йорк, он — в Конкорд. Наконец Гэхаловуд сказал:

— Ну что, писатель, закрыли дело и двигаемся по домам?

— Что-то мне подсказывает, что мы скоро встретимся, сержант.

— Комната для вас у меня есть, вы знаете. Приезжайте, когда хотите.

— Спасибо, сержант. Когда девочки возвращаются из лагеря?

— На следующих выходных. А у вас какие планы?

— Собственно, никаких. Мне вроде надо съездить в университет Берроуза в конце августа, на собрание перед началом учебного года.

— Вы в самом деле туда поедете?

— Пока не знаю.

Я без остановки домчался до Манхэттена. Вошел к себе в квартиру. Мне было одиноко. Я пролистал фотоальбом, тот, что так ненавидела моя мать. Засиделся допоздна, спать не хотелось. В конце концов я уселся за стол и включил компьютер. Открыл текстовую программу и напечатал название будущего романа:

Писал я три недели, после чего ненадолго прервался, чтобы съездить в университет Берроуза и вступить в свою новую должность на филологическом факультете.

Берроуз, штат Массачусетс

Понедельник, 23 августа 2010 года

По прибытии меня радушно встретил ректор университета, Дастин Пергол, и представил коллегам. Сначала состоялось долгое дежурное собрание, потом мы все вместе пообедали, и только затем Пергол проводил меня в бывший кабинет Гарри. Теперь на стене у двери висела табличка с моим именем. Почти двенадцать лет прошло с тех пор, как я встретил здесь Гарри Квеберта, и сейчас двигался по его стопам. Волнуясь, я вошел; в кабинете с последнего моего визита, казалось, не изменилось ничего.

— Если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь, — сказал Пергол, наблюдавший за мной с порога. — У нас есть кое-какой бюджет на новую мебель, если хотите.

— Спасибо, но все замечательно. Замечательно так, как есть.

Я сел за стол и огляделся. Пергол ушел. Я выдвинул ящик стола — тот, в котором в июне нашел статуэтку чайки. Она по-прежнему лежала там. А под ней — старая газета, на которую я в прошлый раз не обратил внимания. Я достал ее: она была двадцатилетней давности, если не больше. Я посмотрел дату — и сразу все понял.

Схватив газету, я выскочил из кабинета. В коридоре мне попался Дастин Пергол.

— Все хорошо, Маркус?

— Все хорошо. Не беспокойтесь, я вернусь. Не знаю когда, но вернусь…

— Вы уезжаете?

— У меня важная встреча.

— С кем?

Я не ответил и помчался дальше, оставив его в растерянности. Он только крикнул мне вдогонку, чуть ли не со смехом: “Да уж, Маркус, с вами не соскучишься, будь вы хоть студент, хоть преподаватель!”

Газета, которую я нашел, выходила в канадском городке под названием Лайонсбург, на границе с Соединенными Штатами. Пожелтевший выпуск был датирован 30 августа 1975 года. Переломным днем в жизни Гарри: именно тогда исчезла Нола Келлерган. Газета лежала в ящике не случайно. Это был знак, который Гарри оставил мне много месяцев назад, чтобы я мог его найти. Скорее всего, он обосновался там.

Через несколько часов я приехал в городок Лайонсбург. Оставалось лишь найти Гарри. Я направился к ратуше, решив, что легко выясню все у местных жителей. Но, не успев припарковать машину, заметил книжный магазин и застыл перед его вывеской, разинув рот. Магазин назывался “Мир Маркуса”.

Немного робея, я зашел. Меня встретила белокурая женщина; она показалась мне слегка похожей на Нолу Келлерган, но в варианте сильно за сорок.