Мы обернулись. Нам улыбался невысокий человек в костюме.

– Простите, что беспокою вас, мадам, я заместитель директора этого отеля. Мне передали, что вы хотите поговорить с кем‐то из руководства, и я решил убедиться, что вы довольны своим пребыванием у нас. Что‐то не в порядке?

Скарлетт успокоила замдиректора, объяснив, что ей хотелось бы задать ему несколько вопросов о происшествии в номере 622.

– Это никакой не секрет, но, если не возражаете, – сказал он, – я предпочел бы побеседовать с вами в более уединенном месте. Давайте встретимся чуть позже.

После ужина (мы ели потрясающую пасту, Скарлетт – со свежими помидорами и базиликом, я – под сливочным соусом с шалфеем) он пригласил нас выпить. Мы сидели в уютном кабинете директора “Паласа”, обставленном старинной мебелью. У камина стояли друг напротив друга четыре кресла.

– Я знаю, вы расспрашивали консьержа о номере 622, – начал замдиректора. – Мы стараемся лишний раз не вспоминать столь трагический эпизод в истории отеля. Как я уже сказал, мы не делаем секрета из этого убийства, но, как правило, предпочитаем ложь во спасение, чтобы не напугать клиентов.

– Ну раз уж мы говорим откровенно, расскажите, что произошло, – попросила Скарлетт.

– Увы, ничем не могу вам помочь, я тогда еще здесь не работал.

– Кто был директором в то время?

– Эдмон Роз, знаменитый владелец “Паласа”. Он, собственно, построил отель и на протяжении нескольких десятилетий был тут главным человеком.

С этими словами он показал на портрет мужчины в военной форме, висевший над камином.

– Это месье Роз? – спросила Скарлетт.

– Совершенно верно. Я слышал, что он был человек неординарный, наделенный природным обаянием. Подполковник армейского резерва, он умел подчинять себе людей, но ему были свойственны и проявления необычайной нежности.

– Не знаете, как нам добраться до месье Роза? – спросил я.

– К сожалению, он давно умер.

– Нам обязательно надо поговорить с сотрудником “Паласа”, работавшим в тот уикенд, когда произошло убийство, – настаивала Скарлетт.

Замдиректора задумался, прежде чем ответить:

– Ну, персонал тут постоянно меняется. Но вот Бинар, я полагаю, сможет удовлетворить ваше любопытство. Это наш бывший банкетный менеджер, он всю жизнь прослужил в “Паласе”. Год назад Бинар вышел на пенсию, но живет по‐прежнему в Вербье. Я часто вижу его утром в кафе у почты. Вы наверняка застанете его там.

Суббота, 15 декабря, накануне убийства

Настал торжественный день.

В шесть утра Кристина вышла из своего номера в “Паласе Вербье”. Толстый ковер в коридоре заглушал ее шаги. В люксах шестого этажа останавливались только важные особы из их банка. Но Кристине удалось договориться с Жан-Бенедиктом Хансеном, благодаря чему она и оказалась на “этаже боссов”, как называли его между собой коллеги. Вообще‐то она просто не оставила ему выбора.

Чтобы добраться до лифта, ей пришлось пройти весь коридор. По одну его сторону располагались двери номеров, а по другую чередовались большие окна и плотные бархатные портьеры – это был фасад отеля. Сначала шли комнаты руководителей разных отделов банка, за ними люксы Ораса Хансена, Жан-Бенедикта Хансена, Синиора Тарногола, Льва Левовича и Макера Эвезнера.

Кристина спустилась на первый этаж. Там было тихо и пусто. Казалось, отель еще спит. Большинство сотрудников банка, наслаждаясь исключительным комфортом – и тем, что семья осталась дома, – позволили себе поваляться в постели и немного отдохнуть.

Но покой, царивший в “Паласе”, был обманчив: кухню и прочие службы уже привели в состояние боевой готовности. На все про все им оставалось несколько часов. В шесть вечера гостей ожидали в бальном зале на коктейль. Потом, в семь, их попросят собраться у большой эстрады. На нее выйдут члены совета банка и официально откроют праздничный вечер, объявив имя нового президента. Затем все рассядутся за столы и подадут ужин. Бал начнется ровно в десять.

В этот ранний час банкетный менеджер Бинар ходил взад-вперед по закрытому еще бару “Паласа”. Он ужасно нервничал. Внезапно кто‐то постучался, и он вздрогнул. Это пришла Кристина. Он поспешил впустить ее.

– Я совсем не в восторге от этой ситуации, – сказал он.

Кристина закрыла за собой застекленную дверь бара.

– Если вам станет от этого легче, то я тоже.

– У меня могут быть неприятности! – запротестовал Бинар.

– У меня тоже, – отозвалась Кристина.

Она очень сильно рисковала. Что, если Бинар ее сдаст? Да, она преступила черту, но что поделать, ей необходимо было понять, что к чему. Еще в понедельник, подслушав телефонный разговор между Тарноголом и Жан-Бенедиктом Хансеном, она догадалась, что с выборами президента что‐то не так. Она подозревала, что Макер готов добиваться этого поста любой ценой. И твердо вознамерилась узнать правду.

– Вот список всех клиентов, присутствующих в “Паласе” в эти выходные, с номерами комнат.

– Кто занимался расселением? – спросила Кристина.

– Жан-Бенедикт Хансен дал нам общие инструкции.

– А Макер Эвезнер? Может, он связался с вами в последнюю минуту, попросив внести изменения в этот список?

– Да нет. А что?

Кристина, не ответив ему, продолжала:

– Значит, по‐вашему, все идет по плану?

– Разумеется. Я, кстати, говорил вчера с начальником службы безопасности. У них, судя по всему, тишь да гладь. По-моему, вы переусердствовали.

– Возможно, – согласилась Кристина.

– Постарайтесь просто приятно провести выходные, – посоветовал ей Бинар на прощание.

Выйдя из бара, Кристина направилась в ресторан “Паласа”, где уже подали завтрак. Неудивительно, что в зале еще никого не было в такую рань. Она села за столик, заказала кофе и в ожидании, пока ее обслужат, взяла газету.

В семь часов в ресторане появился Макер. Кристина отметила, что вид у него ужасный и он явно на взводе. Увидев свою секретаршу, он попытался сделать хорошую мину при плохой игре.

– Привет, Кристина! – воскликнул он, натужно улыбнувшись.

– Доброе утро. У вас все в порядке? Вы неважно выглядите.

– Честно говоря, у меня неприятности, – сказал Макер. – Все просто хреново, извините за выражение.

– Из-за президентства?

– Нет. Впрочем, да. Не скрою, я ужасно нервничаю. Я почти не спал этой ночью.

– Не беспокойтесь, я никому не сказала, что услышала в тот день в банке.

– Это недоразумение, – заверил ее Макер. – И речи не может быть о том, чтобы Лев стал президентом. Изберут меня.

– Ну и прекрасно.

Макер сел за отдельный столик. Это было очень на него не похоже, в обычное время он бы составил компанию Кристине. Происходило что‐то странное.

Шестью этажами выше Лев ходил из угла в угол в своем номере с телефоном в руке. С вечера у него не было никаких вестей от Анастасии. Она не отвечала ни на его сообщения, ни на звонки. В “Отель де Берг” он тоже ей не дозвонился. Лев заволновался. Несмотря на ранний час, он решился побеспокоить Альфреда, понимая, что придется его разбудить. Кто‐то же должен узнать, в чем дело. Вдруг что‐то случилось.

В четверть восьмого в ресторане появился Тарногол. Он сел в одиночестве за дальним столом, зарезервированным для членов совета банка. Он заказал яйца всмятку, икру, рюмку “Белуги” и черный чай с каплей молока. Макер не сводил с него глаз. До выборов оставалось меньше двенадцати часов. Он уже не владел ситуацией.

Позавтракав, Тарногол ушел. В четверть девятого показался Жан-Бенедикт, высматривая кого‐то. Увидев Макера, он бросился к нему.

– Вот ты где! – воскликнул он. – Нам надо срочно поговорить. Идем со мной.

Они вышли в холл.

– В чем дело? – спросил Макер.

Тот, не ответив, повел его в приватный салон. Там, восседая в кресле, словно на троне, их ждал Орас Хансен. Он смерил Макера надменным взглядом и объявил ему тоном Цезаря, милующего гладиатора: